— Ты мне попадёшься! — кричу я, корчась от боли и упираяськоленками в стекло.

Но тут из тупых конусов электродов бьют синие разряды, инаступает темнота…

Времени нет. Темнота.

И далёкий, заунывный вой сирены…

Открываю глаза и тупо смотрю в разбитый колпак. Сквозь дырув стекле медленно улетучивается белый туман.

Прилетели уже?

А что ж так темно — горят только две или три тусклые лампына весь потолок?

И колпак анабиозной ванны… зачем имущество портить?

Толкаю колпак — не поддаётся. Пытаюсь расширить дыру встекле — режу руки, но выламываю здоровенный кусок. Теперь можно ипротиснуться…

Картина жуткая.

Половина зала смята и сплющена. Там ванны разбиты, изнекоторых торчат изуродованные тела, на полу лужицы крови.

Что-то нехорошее случилось с нашим десантным кораблём…

Заглядываю в соседние ванны, но их колпаки открыты, и никогонет.

Значит, меня посчитали мёртвым? И ушли?

Быстро обхожу зал в поисках хоть какого-то оружия. Ничегонет. Зато обнаруживаю мёртвого сержанта, вполне подходящего по габаритам. Парнюразмозжило голову какой-то циклопической балкой… аккуратно так размозжило,форма не пострадала и даже не испачкалась. Стягиваю с тела одежду, не испытываяни малейших колебаний. Для того он тут и лежит, страдалец, чтобы я смогодеться.

Но где же оружие, чёрт возьми?!

Какое-то неправильное начало игры.

Лёгкой трусцой выбегаю из зала в какой-то коридор. Светвезде тусклый, нереальный. Обшариваю несколько отсеков, но оружия не нахожу.Только какой-то фонарик, забытый на неработающем пульте.

Мне становится всё интереснее и интереснее. Зря пренебрегал«Лабиринтом», ох зря!

Через четверть часа я наконец-то обнаруживаю выход изкорабля. Это не люк, а пробитый участок стены с оплавленными краями. Осторожнокасаюсь металла — тот ещё горячий. Пригибаюсь, выглядываю.

Пейзаж великолепен.

Высокое, сиреневое небо, на порядочной высоте плывут облака.Кружат какие-то птицы, временами доносится печальный гортанный клёкот.

Спрыгиваю на землю, слегка отбивая ноги. Отхожу подальше откорабля, окидывая его взглядом. Корабль лежит на грунте, он наполовинураскололся, ударившись о скалу. Жёсткая посадка. Исполинская же была машина,метров триста в длину…

И никого.

Где же мои уцелевшие товарищи по несчастью?

Лишь через пять минут, приближаясь к цепочке скал, я нахожупервого.

Точнее — первую. Это Нике. Частично Нике, частично кускикровавого грунта. Её вдавило в землю и перемешало так, что и Босху бы неприснилось.

Зато её мёртвая рука сжимает пистолет…

— Вот оно как, девочка, — говорю я. — А ты говоришь куклы…марионетки…

Теперь она для меня — такая вот марионетка. Появившаяся ипогибшая для того, чтобы снабдить оружием.

Или всё-таки это совпадение?

Осматриваю оружие. Пистолет стреляет разрядами голубогопламени, причём, удерживая спуск нажатым некоторое время, можно добиться болеемощного выстрела. Судя по индикатору, заряд оружия практически неисчерпаем.

Да уж… сложное дело. С таким оружием только последний дуракспособен проиграть.

Куда в лучшем расположении духа я иду к скалам.

Птицы всё так же тоскливо вопят над головой. Борюсь сискушением пострелять по ним.

— Я — Стрелок! — говорю сам себе. Настраиваюсь на тотпрежний, задорный боевой лад, что всегда выручал до момента, когда требуетсявключать настоящую ярость. — Я — Стрелок!

Пещера в скалах — самое подозрительное место. Беру пистолетна изготовку, включаю фонарик, иду. Пещера почти сразу переходит в какой-тотуннель, грубый, но явно искусственного происхождения. Давно пора начатьсястрельбе.

И противник не заставляет себя долго ждать.

Вначале я слышу тяжёлое сопящее дыхание, гулкие шаги.Занимаю позицию поудобнее, у поворота, прижимаюсь к стене. Жду.

Существо, появившееся передо мной, напоминает чудовищнораскормленного и слегка побритого медведя, идущего на задних лапах. Существовыше меня на две головы. Нажимаю на спуск, и серия голубых вспышек бьёт в грудьчудовища.

Прямо в тусклые пластины брони.

Чудовище не издаёт ни звука. Не снисходит до этого. Зато сплеча его срывается короткая тупорылая ракета.

Ой…

Больно…

Я умираю секунд пять. По моему предвзятому мнению — излишнемного для человека, размазанного по полу. Я ещё успеваю заметить, как существосклоняется надо мной и протягивает лапу к пистолету, вижу, что пластины бронинемного потемнели и вмялись от моих выстрелов…

Потом — умираю.

— В душ, мать твою! Что вылупился?!

На этот раз меня обругал молодой парень, но тоже всержантской форме. И не бьёт дубиной, что уже прогресс.

Значит, каждый раз придётся начинать с погрузки в корабль? Иоживать вот так — голым, вымазанным в кровавой жиже?

Снова вижу Нике.

Девчонка растеряна. Ага…

Ну как, кто настоящий, а кто куклы? Уж не все ли мы вместе?

— В штаны наложили? — Сержант уже обращается ко всем.Похоже, никто из вошедших не прожил достаточно долго, чтобы опоздать ко второмузаходу. Компания та же. Я уже начинаю выделять отдельные лица, кроме Нике, этопожилой, очень интеллигентного вида господин, двое парней-близнецов (чем чёртне шутит, может быть, и впрямь близнецы), крепко сбитая дама, напоминающая мнеЛуизу, и прыщавый юнец, явно нарисованный человеком, ненавидящим всю молодёжь вмире.

— Нечестная игра! — высказывает общее мнение один из близнецов.Второй лишь кивает.

— Никого силой не держим. — Сержант сплёвывает на пол. —Трусы могут уходить.

Я молча иду в душ.

Остальные — тоже.

— Спасибо за пистолет, — говорю я Нике.

— Какой? — Она смывает с себя грязь и кровь в соседнейкабинке. Уже никто ничего не стесняется.

— Я твой труп видел. И подобрал оружие.

Девушка отворачивается. Потом говорит:

— Если держать спуск нажатым три секунды, генерируется болеемощный заряд.