заметно переглянулись. А я с новым тяжёлым вздохом про себя, обратился к своему таланту. В конце концов, в записях мастера Указов Жуков нашлось гораздо больше советов, чем в книжице сошедшего с ума мастера Указов Ордена. Да я и сам ожидал, что не всё будет гладко сегодня, и поэтому подготовился.

Можно было бы убедить их всех и без этого Указа, но к чему терять время и привлекать внимание? Здесь-то никто не орал проклятия в адрес Ордена? Меня просто тихо и незаметно отвели в сторону.

Но на служителя, пикового Воина, уже легла вязь символов. Довольно любопытная комбинация условий, как подобные вещи назывались в записях мёртвого Жука. Пелена Доверия.

Я повторил улыбку служителя и сообщил:

— Я Римило.

Служитель разулыбался в два раза шире и обрадованно воскликнул:

— Старший! Я так рад увидеть вас снова, прошлая наша встреча была так давно.

Стражники у стены расслабились, часть из них отвернулась и вновь принялась скользить взглядом по толпе, что медленно просачивалась через квадратный зал за моей спиной.

Я кивнул:

— Очень давно.

Если быть точным — ещё до нашего с ним рождения. Сложный Указ словно погрузил разум служителя в туман, накрыл его мысли пеленой. Он просто доверяет мне. Не помнит почему, и кто я такой, но доверяет настолько, что обманывает сам себя. Одеяние управителя есть? Есть. Улыбка на моём лице есть? Есть.

— Старший, могу ли я чем-то вам помочь?

— Да, я очень давно здесь был, уже смутно помню дорогу. Проводи меня к ложам старших, я хочу увидеться с комтуром Шандри.

Служитель поклонился ещё раз. Когда же он выпрямился, на его лице были буквально написаны извинения:

— Старший, прошу простить меня, но правила есть правила.

Ничего не понимая, я лишь кивнул:

— Понимаю тебя.

— Сюда, старший.

Я проследил за его рукой. Ни о чём подобном Оглиус не рассказывал. Проход в соседний зал?

Так и оказалось. Необычный, круглый зал, в который вели два узких прохода, расположенных друг напротив друга. Вход и выход. А ещё я вижу множество печатей за стенами зала. Там стоит не меньше двух десятков орденцев. Очень интересно.

— Девочка ведь не состоит в Ордене, старший?

— Нет. Я только намереваюсь отдать её в Школу. Счастливая встреча…

Служитель кивнул, не дожидаясь, когда я закончу:

— Да-да, старший Римило, я так и понял, тогда, девочка, встань вот сюда, в круг красного камня.

Аледо покосилась на меня, не спеша выполнять чужое указание. Но я кивнул. Я, наконец, сообразил, где мы стоим и что сейчас будет происходить.

Едва Аледо сделала три шага и встала в центре небольшой красной плиты, как служитель тоже кивнул. Но не Аледо или мне, а тому, кто управлял этой формацией.

Вдоль стен поднялось голубое полотнище, заставив Аледо изумлённо выдохнуть. Следом под ногами зажглись символы одной, второй печати, вверх начали подниматься десятки искр, омывая меня и служителя и избегая приближаться к Аледо и красному камню под её ногами.

И я здесь был единственным, кто всё это видел. Ну, кроме полотнища границ формации. Аледо не крутила головой, не вглядывалась в искры или знаки под ногами. Значит, она не обладает талантом ни в формациях, ни в Указах. Спустя миг я чуть осадил свою самоуверенность. Скорее, на этапе Закалки и невозможно определить подобную склонность: тело слишком слабо, оно ещё не умеет пропускать через себя потоки силы, меридианы ещё не закалились, не проснулись, и все таланты спят. Нужно набрать хотя бы две-три звезды и подняться чуть-чуть ближе к Небу.

Тем временем искры делали то, что должны — смывали Указы над головой служителя. Пять вдохов и он уже свободен от них. Свободен от Указа Ордена и от моей Пелены Доверия.

Вот служитель стоит, скучая в ожидании окончания проверки. А вот уже нахмурился и повернул голову в мою сторону.

В любом другом случае одурманенный служитель поднял бы тревогу, избавившись от чужого Указа. В любом другом, но только не в том, когда он стоит бок о бок с мастером Указов.

Я за вдох вернул на него Пелену и тут же спросил:

— Что-то не так?

Лоб служителя разгладился, и он с улыбкой покачал головой:

— Нет-нет, старший Римило. Вспомнилось что-то странное. Не обращайте внимания на меня.

Ещё пять вдохов и искры начали создавать над ним новый Указ. На этот раз орденский. Я отлично знал, что в нём написано. Верность Ордену, клятва хранить его тайны и клятва защищать Орден от врагов.

В Академии была такая же формация, разве что размером побольше. Видимо, здесь Арена разделена на общую часть и часть, куда могут пройти только те, кто служит Ордену. Пройти, освободившись от старых Указов и заново получив двухцветный Указ Ордена. Отличный способ защититься от врагов и уберечь своих людей от чужого влияния.

Жаль только, что даже этот отличный способ с изъянами. Он не работает, если чужой мастер Указов рядом и тут же восстанавливает свои печати. И он не работает, если идущий не по зубам самой формации.

Она не сумела ни развеять мои пустые печати с запасом силы, ни навесить на меня двухцветную печать верности Ордену.

И даже не сообщила о такой проблеме тому, кто ей управлял.

Это плохо. Вряд ли, конечно, каждый день через подобную рядовую проверку проходят Предводители Воинов, но всё же, всё же. Если сравнить эту формацию со стеной, которая защищает деревню, то это дыра в стене. И в эту дыру сейчас пролез даже не квартик, а Монстр.

Нужно заваливать выходы из этого зала, вливать всю силу в защитную формацию, чтобы я не пробил новый проход, звать на помощь. Но нет. За стенами все спокойны, служитель рядом улыбается.

Нехорошо.

Так, уже сам хмурясь, я и двинулся вслед за служителем дальше, к ложам старших Ордена.

Если подумать, то и под личиной мелкой девочки-Закалки сюда тоже мог проникнуть враг. Удобно, что создатель формации позаботился, чтобы не наложить случайно Указ верности на гостя. Но очень, очень-очень легкомысленно.

А ведь Орден после трагедии с Ущельями Академии мог бы и сделать выводы. Иногда одного человека, пробравшегося в сердце тайны, хватает, чтобы уничтожить всё вокруг. Особенно если этот человек — Предводитель Воинов.

Шагая вслед за служителем, я повторил, на случай, если исчезновение моей комбинации Пелены что-то сломало:

— Мне нужно увидеться с комтуром Шандри, главой Академии.

Служитель уважительно протянул:

— О… За время, что мы