влюблены друг в друга. Почти каждую ночь в городе он проводил у нее. Их отношения были страстными и непринужденными; секс с Пикой был другим. Он не понимал, как и почему, просто так было. И думать о том, чтобы больше ни с кем никогда не спать, было не просто нормально, но и предпочтительно.

Он нашел ее, свою Женщину.

Хотя она с его родителями не встречалась, он был с ее родителями знаком. Они оказались в точности такими, какими их описывала Пика: артистичными и свободными. И еще богатыми. Киан был разочарован, чувствуя в поведении ее отца некоторое отсутствие тактичности, когда тот всегда с шумом расплачивался в ресторанах или вел разговоры о том, что его дети никогда ни в чем нуждаться не будут, ведь он своими художественными произведениями и песнями заработал кучу денег. Однако ее мама была добрая и симпатичная, ко всем относилась с теплотой. Было понятно, откуда это у Пики. Киану также понравились брат и сестра Пики.

Он действительно хотел когда-нибудь жениться на ней.

И рассказывал ей почти все и обо всем, как они пообещали друг другу в день знакомства, «без чепухи».

Но о Шалин он ей никогда не рассказывал.

Во время рождественских каникул Джек завел речь о Шалин, и Киан невольно прислушался – ведь Джек не упоминал ее ни разу, даже намеком, с того вечера, когда Киан, ученик старшей школы, бросил отцу в лицо слово «расист».

– Хочу, чтобы ты знал: я сожалею о том, как отнесся к ситуации с Шалин Бирн. Взял и увез тебя. Я считаю, что это было неправильно… Я и тогда это понимал… но я должен был так поступить, чтобы обеспечить тебе жизнь, которую ты заслуживаешь. – Джек говорил заикаясь и глотая буквы, сквозь пелену сильных болеутоляющих средств. Киан сидел в кресле у постели отца и думал, что тот спит.

– Жизнь, которую я заслуживаю? Что ты имеешь в виду? – откладывая книгу, спросил Киан.

– Тебя ждут великие дела, мы с мамой это давно знаем. И не хотели, чтобы одна глупая ошибка сбила тебя с пути, – отвернувшись от сына и выдохнув, сказал Джек. Занавески были задернуты. В этот самый короткий день года быстро настала ночь.

– Я не знаю, что мне делать. Хочу связаться с ней. Хочу поговорить с ней и могу… я могу теперь сам принимать решения, но почему-то сижу как парализованный. Я хочу, чтобы ребенок знал меня. Хочу знать их. Я не то чтобы забыл…

– Ты уже начал с нуля. Сейчас не время оглядываться назад. И, вопреки твоему мнению, я тебя люблю, всегда любил. Ты мой единственный сын, – сказал Джек и погрузился в сон.

«Ты хотел, чтобы все жили по-твоему, и мы все из-за этого страдаем». – Несказанные слова застряли у Киана в горле, когда Ифа вошла в комнату, держа поднос с чаем и теплым масляным печеньем.

Джон «Джек» Вудс, шестидесяти пяти лет, родом из Дублина, Ирландия, мирно скончался в своем доме в Сан-Франциско двадцать третьего декабря, после долгого героического поединка с раком поджелудочной железы. Он был главным исполнительным директором «Оушен Тек» и членом загородного клуба «Оушен Гейт» и гольф-клуба «Оушен Гейт». Он оставил после себя жену, Ифу Вудс, в девичестве О’Райли, и сына, Киана Вудса, а также двух братьев, трех сестер, множество теток и дядьев, а также бессчетное количество двоюродных братьев и сестер.

– Мы не рассматриваем вариант аборта, так? Просто чтобы я понял? – сказал Киан Пике вскоре после того, как она сообщила ему. Он считал, что они делали все правильно, но, возможно, в прошлом месяце презерватив порвался. Вот тебе и дурацкие резинки с запахом, которые раздавали перед студенческим медпунктом. Неужели у него самая действенная на свете сперма, черт возьми?

– Я…

– Все нормально, я понимаю. И сказал… рассматриваем. Просто мне еще очень многое нужно сделать, к тому же мы это не обсуждали. Ты феминистка и «за выбор»…

– Я сообщаю тебе, что беременна, и первое, о чем ты хочешь говорить, это аборт?

От слез глаза у нее стали буквально неоново-розовыми – она так много плакала, что лицо стало неузнаваемым. Он знал, что этот кафкианский момент останется с ним навсегда.

– Прости, Пика. И это не первое. Ты не говорила, что для тебя это не вариант.

– Я решила, что это очевидно, Киан. Просто потому, что я «за выбор»… – положив обе руки на живот, начала она. Он подошел к ней и крепко обнял. – Если бы отцом был кто-нибудь другой, а не ты… я бы, возможно, приняла иное решение, но ребенок твой. И мой. Наш, – сказала она.

Он накрыл ее руки своими и успокоил, думая о том, что отец говорил о межрасовых детях… и как они страдают, не зная, кто они и где их место. Ерунда. Киан ведь так не думал. А даже если думал, то не потому ли, что так много раз это слышал?

И почему Пика сказала «если бы отцом был кто-нибудь другой»? Он доверял ей. У них были моногамные отношения. Он больше ни с кем не спал, и она тоже не спала.

Так?

Он сам себя возненавидел за мгновенное облегчение, которое почувствовал, представив, что ребенок не его.

Сможет ли он когда-нибудь устоять и взять на себя ответственность хоть за что-нибудь?

В пятнадцать не смог, но сейчас… сейчас смог бы. Так?

– Да, конечно. Прости. Прости, Пика. Конечно. Просто я в шоке, вот и все. Он наш, любимая. Наш ребенок.

Дорогой читатель!

Воспоминания… страницы, вырванные (иногда резко и безжалостно) из книг наших жизней. Воспоминания… перышки, падающие (ах, как легко) вокруг нас. Они случаются в реальном времени, проносятся как вспышки, как желания или как кошмары. Они уносят нас, они преследуют нас, они дают нам опору. Нам от них не убежать.

Закройте глаза. Видите их? Чувствуете? Они ваши.

Они как солнечные зайчики. Они чрезвычайно значимы.

Это мои.

Ваш,

Киан Вудс

Приглашаем вас на церемонию вручения диплома Киану Вудсу, которому присуждена степень Бакалавра искусств по специальности «Английская литература» со специализацией по писательскому мастерству. Церемония состоится первого мая в университете «Вайн Лиф» в Нашвилле, штат Теннесси.

Приглашаем вас на церемонию бракосочетания Пикассо Тейлор-Клайн и Киана Вудса! Пятнадцатого мая в Хартхилл-фарм, в шесть часов вечера.

Он здесь! Киан и Пикассо счастливы сообщить о рождении сына, Коэна Пола! Рожден тринадцатого октября, вес три килограмма