это было? Объясните!.. Теперь этот упырь взялся истреблять женщин?

Хитрово-Квашнин со вздохом пожал плечами.

– Что я могу сказать, любезная Анфия Саввишна? Будем разбираться и с этим нападением.

Четверть часа спустя, усевшись с Абловым в бричку, он давал инструкции Зацепину по поиску и возможному обнаружению напавшего на Вельяминову субъекта, когда со стороны сельца показался верховой всадник. Пыля по дороге, он усиленно настегивал лошадь коротким кнутом.

– Кто это сюда несется, как на пожар?! – указал на него пальцем Зацепин.

– Непонятно, – проворчал Аблов, щурясь и прикрывая глаза рукой. – Постойте, так это ж прапорщик Епифанов! Чего это он?

Управляющий имением сестер Потуловых примчался к цветнику усадьбы, на ходу соскочил с лошади и бросился к бричке.

– Беда, Евстигней Харитоныч! – выдал он, задыхаясь. – Анна Даниловна убита!

– Боже! – перекрестился Хитрово-Квашнин. – Она только что была жива и здорова!.. Кто поднял на нее руку?

– Если б знать!.. Уставши с дороги, она прилегла немного отдохнуть в спальне. Как было условлено, минут через сорок я постучался к ней в дверь. Не получив ответа, осторожно вошел и остолбенел!.. Кто-то влез в раскрытое окно и вонзил бедной женщине нож в сердце… Возможно, тот тип, что слонялся в темном сюртуке и охотничьей шляпе по задворкам усадьбы. Дворовые его видели.

– В темном сюртуке и охотничьей шляпе? – Расследователь переглянулся с Анфией Саввишной, вышедшей на крыльцо вместе с дочкой и гувернанткой. – Этот тип и здесь едва не натворил дел!.. Осип Петрович, Ардалион Гаврилыч, полезайте в бричку! Марк Иваныч – следуйте за нами!

Вернувшись во вверенную ему усадьбу, прапорщик провел Хитрово-Квашнина, Аблова и членов нижнего земского суда через толпу дворовых и крестьян в спальню. Кирсанова лежала на кровати с широко открытыми глазами, свесив правую руку к полу. Ее платье на груди было сплошь перепачкано кровью.

Штаб-лекарь, нацепив очки, принялся деловито осматривать рану. Не прошло и минуты, как он выпрямился и заявил:

–Анна Даниловна, видимо, дремала, когда ее настигла смерть. Случилось это менее часа назад. Преступнику хватило одного твердого и выверенного удара длинным кинжалом.

Дьячков, сидя у небольшой тумбочки, описывал в протоколе со слов Соколовского обстановку спальни, положение тела. Зацепин метался по комнате, заглядывая во все углы. Аблов обошел вокруг кровати, оглядел подоконник, выглянул наружу и отправился опрашивать дворовых.

Хитрово-Квашнин отнесся к осмотру подоконника более внимательно. Заметив, что обувь убийцы оставила на нем крохотные частицы земли, он подумал: «Следы, вероятно, оставлены у стен особняка».

– Так и есть, вот они! Отпечатки мужских ботинок, достаточно больших… А это что такое?.. Бог мой! Ардалион Гаврилыч, сбегай-ка к раскрытому окну спальни!

Поручик так быстро материализовался под окном, что у Хитрово-Квашнина сдавило сердце.

– Ну, ты шустер! Я не успел глазом моргнуть!.. Наклонись-ка над землей… Что ты там видишь?

– Да что тут можно увидеть? А-а, ну, конечно, следы ботинок…

– Больше, ничего?

– Траву, камешки разные…

– Довольно, подними-ка вон то темное перо с рядами белых пятен!

– Перо? Пожалуйста… Дятел обронил, судя по всему… Э-э, какие тут дятлы?! Это ж перо со шляпы Велья…

– Уразумел, наконец-то… Получается, наш Англоман Великобританыч до полей так и не доехал. Сюда примчался, чтобы разделаться с Кирсановой!.. Марк Иваныч, Осип Петрович, вы тут заканчивайте, а мы едем брать Вельяминова!

Рассказав Аблову о невероятной находке, Хитрово-Квашнин направился вместе с ним и Зацепиным к бричке. Убедившись, что господа расселись по местам, Митрофан развернул лошадей, щелкнул кнутом и погнал их по обратной дороге. Животные были сыты, свежи и легко влекли экипаж в нужном направлении, к Приюту.

– Я опросил дворовых, которые видели субъекта в темном сюртуке, – сообщил расследователю Аблов. – Если это и был Вельяминов, то его они не признали. Он старательно прятал лицо за шляпой и воротником.

– Старательно прятал лицо, говорите. – Хитрово-Квашнин посмотрел вдаль и погладил кончики усов. – Мне кажется, что хозяин Приюта встретился с Кирсановой случайно и решил действовать… Но опять же, из каких соображений?.. Интересно, как он узнал, что она легла отдохнуть? Чутье?.. Проницательность?..

– Возможно, подслушал разговоры дворовых, – пожал плечами Аблов.

– Может быть… Но зачем он напал на жену? Уже в маске, и с перочинным ножом, а не с кинжалом… Таким способом наказал супругу за теплоту и нежность к Сирро?.. Но как Джек мог цапнуть своего хозяина за ногу? Так любит хозяйку?..

– Ах, Ромаша! – едко процедил Зацепин. – Ах, ты убивец!.. Ну, берегись, подлая душа!

Впереди показался запыленный дребезжащий тарантас на длинных дрогах. Митрофан не захотел уступать дорогу, и два экипажа через минуту едва не столкнулись.

– Куда прешь, остолоп! – крикнул он могучему рыжему вознице с изогнутой трубкой в уголке широкого рта. – Глаза, что ли свои бесстыжие залил?

– Чего орешь? – прозвучал в ответ суровый бас. – Чересчур смелый, как я погляжу?! Сам едешь, не разбирая дороги!

– Поговори мне! Вот я тебя кнутом-то!

– Только попробуй! В дугу согну и на обочину выкину!

Из тарантаса показалось худощавое лицо брюнетки в светло-голубой соломенной шляпке. Она с укором поглядела на своего кучера.

– Хватить спорить, Трафим! Мог бы и посторониться. Трогай, уже почти доехали.

Аблов вдруг привстал в бричке и снял картуз.

– Рад видеть ваc, Марья Даниловна!.. Вы, вроде бы, не собирались ехать сюда. Говорят, приболели.

Яркие карие глаза женщины округлились, на лице появилась улыбка.

– Добрый день, Филипп Елизарыч! Здравствуйте, господа!.. Мне стало лучше. Да и когда еще выберусь? Сестра выехала, ну, и я за ней… Так и не догнала… Здесь она уже, поди, в имении?

Аблов со вздохом повесил голову. Не знали, куда деть глаза и расследователь с Зацепиным.

– Что вы все молчите? – нахмурилась Сахарова. – Что-то случилось?

Аблов натянул картуз на голову и в нескольких словах поведал ей о произошедшем несчастье. Глаза дворянки потухли, плечи ее опустились. Вытащив из кармана платок, она горько заплакала.

– Поехали, Митрофан! – шикнул Хитрово-Квашнин, ткнув тростью в спину кучера. – Что таращишься? Женских слез не видел?

– Слушаюсь, ваша милость!

Бричка рванула с места, пронеслась по улице Нижней Абловки и подкатила к Приюту в туче пыли. На пороге дома Анфия Саввишна что-то втолковывала старому камердинеру. Хитрово-Квашнин отметил, что даже с перебинтованными руками и шеей она выглядела необычайно привлекательной.

– Господа, ну, что там с Кирсановой? – спросила она с тревогой на лице.

– Убита, – тяжело вздохнул Аблов. – Кстати, только что приехала ее сестра.

– В самом деле?! – удивилась дворянка. – А судачили, будто она не приедет, что занедужила.

– Болезнь отступила, – пояснил помещик. – Жаль Марью Даниловну. Узнав от нас о гибели сестры, она страшно расстроилась!

– Разрыдалась! – добавил Зацепин. – И сейчас, наверное, льет слезы.

– Да-да, очень жаль ее, –