Наверняка восемнадцать уже стукнуло. Что ж, даже лучше. Нелюблю пугать детей. Да, но вот как к нему подобраться? У меня нет на негоникаких рычагов воздействия Вот разве что подкупить? Зарплата у него навернякасмехотворная… Так чего я жду?

Самое любопытное, что мы двигались в ту сторону, откуда яприехала, и прошли целых две троллейбусных остановки. Вот как надо поддерживатьфигуру — ходить пешком! Я прямо чувствовала, что оставляю позади себя шлейф изкалорий. Конечно, это не аэробика доктора Вайса, но все-таки. Гарик шел быстро ини разу нигде не задержался. Окликнуть его, что ли? Впрочем, кажется, мы ужепришли. К моему великому изумлению, мы с Гариком оказались соседями. Его домнаходился буквально в трех шагах от моего.

— Эй, Гарик! — громко позвала я, когда пацан ужепротянул руку к двери подъезда. — Не уделишь мне пару минут своегодрагоценного времени?

Он обернулся и тут же поморщился. Еще ни разу никто изпредставителей противоположного пола не делал при виде меня такую физиономию.Неужели я так сдала, что не могу вызвать улыбку радости на лице юноши? Надосрочно сходить в какой-нибудь салон красоты и попытаться что-нибудь сделать.Впрочем, в душе я знала, что во всем виновата нервотрепка. Стоит только улечьсястрастям, как мое лицо тут же вернет себе утраченную свежесть.

— Это вы! — удивленно воскликнул Гарик, после чегодовольно самоуверенно добавил:

— Если хотите поболтать, пойдемте вон туда, на детскуюплощадку. Там сейчас пусто.

Скамья в беседке оказалась сухой, и мы устроились на ней,развернувшись друг к другу вполоборота.

— Ну и чего вы хотите? — спросил юнец, доставаяоткуда-то из недр куртки плоскую коробку и зажигалку.

— Хочу поправить твое материальное положение.

— Так это смотря чего надо.

— Думаю, ты догадываешься.

— Не-а.

— Ну, хорошо. Почем будет узнать, кто вложил в книгузаписку? — деловито осведомилась я.

— Полтинник, — ответил Гарик, закуривая. —Зеленью, естественно.

— Ничего себе, ну и аппетиты у тебя!

— Полтинник, — уперся Гарик. — Иначе я врядли что вспомню.

Меня до такой степени распирало нетерпение, что я внутреннеготова была заплатить гораздо больше, лишь бы узнать хоть что-нибудь. Дурацкоедело! Прибавляются загадки и трупы, и ничегошеньки не разъясняется. Даже вобщих чертах.

— Ладно, уговорил. — Я открыла сумочку, чтобыдостать оттуда деньги, как вдруг Гарик схватил меня за руку.

— Шухер! — шепнул он. — Подождите с бабками,тут моя маман партизанит.

Действительно, к беседке сзади подкралась моложавая дама сдлинным носом и рыжими волосами в паре с коренастым мужиком.

— Хватайте ее! — крикнула она, глядя на меняглазами злобной лисицы. — Она как раз полезла в сумку!

— Что-то мама у тебя какая-то агрессивная. А это кто,твой папа? — спросила я.

— Я лучше, чем папа, — ответил мужик. — Япредставитель правопорядка. Итак, граждане, чем занимаемся?

— Болтаем, — ответил Гарик вполне беззаботно, но явидела, что в глазах его плещется беспокойство.

— А вы, дамочка, кто будете?

— Просто знакомая.

— Вы губите моего сына! — с надрывом сказалаженщина, похожая на лисицу. — И грабите нас с мужем! Вытягиваете умальчика деньги и губите его!

— Я из него вытягиваю? — тут же возмутиласья. — Да ваш мальчик сам работает, словно пылесос.

— Я давно вас выслеживаю! — не слушала меняженщина, охваченная яростным негодованием.

Она меня выслеживает! Ну не смешно ли?

— Вы меня с кем-то путаете, — возразила яубежденно и сделала резкий отрицательный жест рукой. Мол, все, разговорокончен.

Однако от мента мне отмахнуться не удалось. Он не спускал сменя глаз и, когда женщина выговорилась, будничным тоном заявил:

— Что ж, пройдемте в отделение, будем разбираться.

— За что?! — возмутились мы с Гариком хором —Парень — за употребление, а вы — за хранение и распространение наркотическихсредств.

Я от души рассмеялась. Поскольку мы находились неподалеку иот моего дома тоже, отделение должно было быть тем самым, куда я дваждысообщала о трупах. Если этот мужик действительно милиционер и доставит менятуда, думаю, будет весело. Главное, чтобы мой капитан оказался на месте.

Итак, плоскую коробку, под завязку набитую сигаретами снедозволенным содержимым, при досмотре нашли у меня в сумочке.

— Что вы можете сказать на это? — спросил менядежурный.

— То, что у Гарика ловкие руки, вот что, — не нашутку рассердилась я. У меня своих тараканов полно, не хватало мне еще чужих насебя навешать.

— То есть вы не признаете, что принесли с собой ипродавали молодому человеку наркотические вещества?

— Нет, не признаю, — сказала я самым сварливымголосом.

Гарик сидел тут же, свесив голову так низко, словно винасидела у него на горбу и гнула его к земле. Подсунув мне сигареты, он сталактивно изображать наивную жертву, попавшую в лапы к опытной торговкенаркотиками. Благо в коробке был не гашиш или что-нибудь в этом роде. Некоторыесчитают, что выкурить сигаретку, какими баловался Гарик, — все равно чтовыпить таблетку анальгина.

Мой любимый капитан, ни имени, ни фамилии которого я до сихпор не узнала, вышел из уборной, подтягивая ремень на штанах. Увидев меня, онзамер на месте, несколько секунд молчал, потом как закричит:

— Кто ее сюда пустил?! Мне надоело ходить за ней иискать трупы!

Мать Гарика зажала рот двумя руками. Глаза ее поверхпальцев, окольцованных ювелирными изделиями, в ужасе глядели на меня. Сам Гариктоже проявил повышенный интерес к моей особе и выпрямился на стуле.

— А! Это вы, капитан! — светским тоном сказалая. — Что, нервишки шалят?

— Нет, вы только подумайте! — не желалуспокаиваться капитан. — Сначала профессор с двумя дырками от пуль, потомпочтальон на лестнице с похожими телесными повреждениями. А виной всему,оказывается, дурь!

— Это вы несете какую-то дурь! — рассердиласья. — Да я даже дым от сигарет, которые курит королева, не смогу вдохнуть,чтобы не раскашляться!

— Королева не курит, — сказал кто-то измилиционеров, столпившихся вокруг.

— Какая королева? — опешил капитан. — Что вымне голову морочите?

— Английская, — пояснили ему. — Ну, та,которая правит Англией.

— Он не знает, где это, — подала я голос. —Когда другие дети учили географию, наш капитан зубрил уголовный кодекс.