– Да, мсье Пуаро, а как с вашими картами? Не вижу пока,чтобы вы что-то выложили на стол.

Пуаро улыбнулся.

– Тут такая малость. Не думайте, что я что-то скрываю отвас. Это не так. Я узнал немного фактов. Я разговаривал с доктором Робертсом, смиссис Лорример, с майором Деспардом (мне еще надо поговорить с мисс Мередит),и что же я узнал? Узнал, что доктор Робертс тонкий наблюдатель, что миссисЛорример обладает замечательной способностью сосредоточиваться на чем-либо, нозато почти не замечает окружающего. Узнал, что она любит цветы. Деспардзамечает только вещи, которые ему нравятся: ковры, спортивные призы. У него нетни того, что я называю внешним видением (видеть детали вокруг себя – иначеговоря, наблюдательности), ни внутреннего видения, то есть способностисфокусировать зрение на каком-либо одном объекте. У него ограниченноецеленаправленное зрение. Он видит только то, что отвечает складу его ума.

– Э-э, так это вы и называете фактами? – с недоумениемспросил Баттл.

– Это факты. Очень мелкие, может быть, но факты.

– Ну, а мисс Мередит?

– Я ее оставил напоследок. Ей я тоже задам вопросы о том,что она запомнила в комнате.

– Странный метод, – задумчиво произнес Баттл. – Чистаяпсихология. Выведет ли она вас на правильный путь?

Пуаро с улыбкой покачал головой.

– Иное и невозможно. Будут ли они пытаться помешать мне,будут ли стараться помочь, они неизбежно выдадут свой тип мышления.

– Да, в этом, несомненно, что-то есть, – задумчиво произнесБаттл. – Хотя сам я не мог бы работать таким образом.

– Я считаю, – продолжая улыбаться, сказал Пуаро, – чтосделал очень мало по сравнению с вами и миссис Оливер, да и с полковникомРейсом. Я выкладываю на стол довольно слабые карты.

Баттл сверкнул на него глазами.

– Что до карт, мсье Пуаро, то козырная двойка – слабаякарта, но она побивает любого из трех тузов. При всем этом я собираюсьпопросить вас заняться нелегкой работой.

– То есть?

– Я хочу попросить вас побеседовать с вдовой Лаксмора.

– Почему вам самому этим не заняться?

– Потому что, как я только что сказал, отправляюсь вДевоншир.

– Все же почему вы сами не хотите?

– Не отказывайтесь, пожалуйста. Сказать вам правду, так ядумаю, вы узнаете у нее больше, чем я.

– Мои методы не так прямолинейны?

– Можно сказать и так, – ухмыльнулся Баттл. – Недароминспектор Джепп говорит, что у вас изощренный ум.

– Как у покойного Шайтаны?

– Вы считаете, он мог у нее все выведать?

– Я даже думаю, он у нее все и выведал, – медленнопроговорил Пуаро.

– Что заставляет вас так думать? – вдруг живо спросил Баттл.

– Случайное замечание майора Деспарда.

– Выходит, он выдал ее? Это на него не похоже.

– О, дорогой друг, чтобы никого не выдать, надо не открыватьрта. Речь наша – величайшая разоблачительница.

– Даже если лгать? – спросила миссис Оливер.

– Да, мадам, потому что можно сразу почувствовать, что выпреподносите ложь, и притом определенную.

– От ваших разговоров становится как-то не по себе, –сказала, поднимаясь, миссис Оливер.

Инспектор Баттл проводил ее до дверей и горячо пожал ейруку.

– Вы – находка, миссис Оливер, – сказал он. – Вы гораздолучший детектив, чем ваш долговязый лапландец.[104]

– Финн, – поправила его миссис Оливер. – Конечно, онпорядочный идиот. Но людям он нравится. До свидания.

– Я тоже должен откланяться, – сказал Пуаро.

Баттл написал на клочке бумаги адрес и сунул его в рукуПуаро.

– Идите и поговорите с ней.

– И что я должен у нее узнать?

– Правду о смерти профессора Лаксмора.

– Mon cher[105] Баттл! Разве кто-нибудь о чем-нибудь знаетправду?

– Я еду по этому делу в Девоншир, – решительно заявилинспектор.

– Интересно, – пробормотал Пуаро.

Горничная, что отворила дверь по адресу миссис Лаксмор вЮжном Кенсингтоне, окинула Эркюля Пуаро хмурым взглядом. Похоже, она несобиралась впускать его в дом.

Пуаро невозмутимо протянул ей визитную карточку.

– Передайте вашей госпоже. Думаю, она меня примет.

Это была одна из его весьма представительных карточек. Вуглу были оттиснуты слова: «Частный детектив». Он специально завел такие сцелью получения «интервью» у так называемого прекрасного пола. Почти каждаяженщина, считает она себя виновной или нет, горит желанием увидеть частногодетектива и узнать, чего он от нее хочет.

Униженно топчась у двери, Пуаро рассматривал дверное медноекольцо с невероятным отвращением к его запущенному состоянию.

– А надо всего-то немного порошка да кусочек ветоши, –пробормотал он себе под нос.

Горничная вернулась взволнованная и смущенно пригласилаПуаро войти в дом.

Он был препровожден в комнату бельэтажа – комнату довольнотемную, пропахшую увядшими цветами и нечищеными пепельницами. Бросалось в глазамножество запыленных шелковых диванных подушек каких-то странных тонов. Стеныбыли изумрудно-зеленые, а потолок отделан под медь.

Высокая, довольно интересная женщина стояла у камина. Онавыступила вперед и осведомилась низким хриплым голосом:

– Мсье Эркюль Пуаро?

Пуаро поклонился. Он вел себя так, как будто то был несовсем он. Не просто иностранец в Англии, а какой-то особенный иностранец.Жесты его были поистине причудливы. И все его манеры немного, совсем немного,напоминали покойного мистера Шайтану.

– Чему обязана вашим визитом?

Пуаро снова поклонился.

– Не позволите ли сесть? Мое дело не потребует многовремени…