Любопытно, подмечает Кромвель: вся песня исполнялась в отстранённом третьем лице, но в конце, в последнем куплете, Смут вступает в повествование: «Были рады мы всерьёз». Мы. Радовались, что казнили чернокожего человека. Злодея Стакали.

Запись замолкает, пока посреди треска и шипения не раздаётся голос Харлана Паркера.

Прекрасно, мистер Сойер. Вы знаете ещё куплеты? После последнего?

Понятия не имею, к чему вы, мистер.

Куплеты, где продолжается история Стаггера Ли?

Продолжается? Мы в страхе Божьем живём, у нас про такую жуть не поётся.

Но вы слышали другие куплеты «Стаггера Ли»?

На такое у вас не хватит ни выпивки, ни табака. Давайте «Хватит прятаться в долине»?

Отлично, мистер Сойер, хорошая идея.

Смут Сойер пускается в новую песню, по структуре очень напоминающую предыдущую: юноша гоняется за девушкой по всей долине, ловит, и после этого они идут к могиле её матери и рвут с неё цветы. Выудив из чемодана Хэтти блокнот и ручку, Кромвель записывает название песни, тональность и наугад набрасывает аккорды, отмечая: «Хватит прятаться в долине» – неизвестная песня и куплеты. «Стаггер Ли» – другие куплеты?» Запись заканчивается, Кромвель нажимает на рычаг, поднимая звукосниматель, Хэтти находит в меню TASCAM’а аудиофайл и передаёт коллеге наушники. Он их надевает и слышит треск и шипение. Запись не идеальна, зато идеально передаёт старый звук записи Харлана Паркера. Кромвель знает, что в своих кабинетах он или Хэтти смогут заняться циклической обработкой файлов – уберут шумы, поиграют с уровнями; главное, что сейчас запись у них есть.

– В смысле, как продолжается история Стакали? Его же повесили, – удивляется Хэтти.

– И были рады всерьёз, – Кромвель качает головой, затем берёт полевой дневник Харлана Паркера и открывает. – Надеюсь, здесь мы найдём больше ответов на вопрос, что искал Паркер.

[Форзац]

Собственность

Харлана Паркера

Нашедшему просьба вернуть по адресу:

Александрия, Вирджиния,

Кенмор-Лейн, дом 212,

квартира 2

Описание секулярной народной музыки Западной Вирджинии, Кентукки и Теннесси, включая долину Миссисипи и горы Озарк, по заказу Библиотеки Конгресса

6 июня 1938 г.

Мне выдали деньги на выполнение заказа, и как нельзя вовремя – сейчас они мне отчаянно нужны. Аванс за последнюю книгу давно закончился, а процентов с продаж не предвидится. Мой агент не пишет и не телеграфирует уже несколько месяцев – боюсь, он бросил своё дело и сменил работу на ту, плоды которой люди ещё готовы покупать. В наши дни у большинства нет лишних средств, чтобы тратить их на печатное слово – разве что на газету.

Куда ни посмотри, всюду с протянутой рукой стоят оборванные и несчастные нищие. Если бы не моя удача и эта работа, через месяц я стал бы одним из них и стоял бы в очереди за хлебом или миской супа из капусты.

Впрочем, даже с деньгами, полученными от Библиотеки Конгресса, спать под звёздами придётся чаще, нежели под крышей. В надежде, что всё-таки удастся переночевать с комфортом, я разослал письма друзьям в Ноксвилле, Мемфисе и Гринвилле, а также руководителям Федерального писательского проекта. Фольклорное общество в Дарси, Арканзас, уже пообещало весьма заманчивый приют.

Также я написал Эдмунду Уиттену, и он будет меня сопровождать. Более того, когда мы встретились и я упомянул, что мне нужен водитель, вообще нужен помощник (на него тоже выделена стипендия), Эдмунд так и ухватился за эту возможность. Кролик – хороший малый и заслуживает лучшей доли, чем та, что он получил, вернувшись со мной из Европы. Казалось бы, время и судьба должны постепенно стереть идеалы в прах, но Кролик всё так же верен и полон энтузиазма, что и юноша, которым я его знал давным-давно. Некогда мы не ожидали дожить до своего двадцатого дня рождения (мы одного возраста и родились почти в один день). В Сомме, в канавах, под коркой грязи и плесени, растущей на наших мундирах, его голос иногда был единственным, не дающим мне сойти с ума, отбросить свой Энфилд и выползти сквозь грязь вверх на свет, прямо под нос немцам. Для меня до сих пор тайна, почему мои дела после войны идут лучше, чем у Эдмунда. Возможно, от того, что он предпочитает красных: восхищается Троцким, некогда работал в «Дэйли-Уоркере»[28]. Меня это беспокоит; нужно постараться и воспользоваться совместным путешествием, чтобы увести его в другую сторону.

Уладив, насколько мог, свои дела, завтра утром я собираюсь встретиться с Эдмундом в Библиотеке Конгресса – там нас ждёт автомобиль и аудиофонное оснащение. Сегодня я как раз получил от старшего сотрудника Библиотеки Конгресса Джона Ломакса письмо с указаниями: попросить каждого информанта спеть «Стаггера Ли» и записать! Мол, эта песня – общая у культуры белых и культуры чёрных. Конечно же, в Библиотеке не могли знать, но именно это было моей целью с самого начала!

Сегодня будет трудно уснуть – не терпится начать. Никогда не стремился оставаться в городе Вашингтон надолго: плохие воспоминания из юности, после смерти матери. Здесь живут призраки – мои призраки, призраки тех, кого я знал, призраки воспоминаний о Клубе «Хэрроу», где я кривлялся перед богачами и прислуживал им. Скоро эти душные, влажные улицы останутся позади, и прекрасно.

Мне нужно выпить, а теперь, когда есть деньги, и можно. Слишком давно пил последний раз.

7 июня 1938 г.

Сегодня утром мы получили записывающее устройство (гордо именуемое «СаундСкрайбером» – такое название стояло на небольшой деревянной табличке, украшающей деревянный бок), удивительно тяжёлые батарейки Эдисона для этого устройства, микрофон, микшер и работающий на газе генератор – или «гений», как его называл одетый в хаки техник из Библиотеки Конгресса, показавший нам, как использовать «гения» и менять батарейки. Нам удалось вместить всё это в видавший виды «Студебеккер», предоставленный нам Гарольдом Спиваком (нашим непосредственным начальником в Библиотеке) всего за девяносто семь долларов. Неудивительно, учитывая состояние автомобиля: в потёртом салоне пахнет сигарами и горелым маслом, радио «Моторола» молчит и не работает; как сказал техник, трубки перегорели. Зато записывающее устройство легко помещается во внушительном кузове, а батареи и ящики с девственными ацетатными пластинками оставили на заднем сиденье место ещё и для нашего багажа и разнообразного прочего оборудования.