— Чтоб я снова пил тот противный сок?

Громов как всегда, находит нужный аргумент, вижу, что у трапа появилась стюардесса, Жанна поправляет пилотку, улыбается, внимательно смотрит на нашу троицу и шофера.

— Добрый день, прошу подняться на борт.

Игорь поднимается первым, светлая рубашка, широкие плечи, он даже не смотрит на девушку, что, не скрою, вызывает во мне радость и злорадство. Когда же мы с Артёмом равняемся с ней, Жанна улыбается ему, но, наконец, обращает внимание на меня, застывает, моргает несколько раз.

Ее эмоции, это что-то. Бесценно.

Да, да, ты не ошиблась, Жанна. Придется тебе сегодня несколько часов прогибаться под меня и делать это очень хорошо.

— Давай ты не будешь много говорить, хорошо? И без всей этой мишуры, заученных фраз.

Артём сразу ставит ее на место, я крепче сжимаю его ладонь, все-таки хорошо иметь крутого мужика, нет, двух крутых мужиков. Не то чтобы я такая злопамятная сучка, но ни одна женщина не скажет, что ей было бы все равно на моем месте.

— О, черт, я забыл твое имя. Крис, напомни.

В проходе заминка, Громов, закрыв собой все пространство, прижимает Курапова к стенке, тот, сжав до побелевших скул челюсти, ничего не говорит, оборачивается на меня.

Ну, Дима, я тут ничем, помочь не могу. Если мой мужик хочет поиграть с тобой, придется терпеть. Пусть котик прижмет мышку. Даже забавно на это посмотреть.

— Слушай, а пилоты могут управлять самолетом одной рукой?

— Ты уже раз спрашивал такое?

— Да, не помню.

— Я прошу вас занять свои места, скоро взлетаем, у нас строгий график. — Курапов пытается разрядить обстановку.

— График — это серьезно.

Игорь внимательно смотрит в глаза первого пилота, даже не надо ничего говорить, Курапов все понимает, он не дурак, помнит этих пассажиров, сложил в уме месяцы и мою беременность.

Жанка прыгает где-то сзади, из кабины выглядывает Нестеров. Олег обводит любопытным взглядом всю нашу компанию. Да, чувствую, полет будет веселым, но кое для кого и напряженным.

Даже не хочу помогать Курапову и успокаивать Игоря, пусть уже разорвет его, как бультерьер.

— Мы полетим или нет? — Артём устает от этой немой сцены, Громов проходит вперед, задевая Курапова плечом, тот молчит, скрипит зубами.

Наконец усаживаемся на свои места, идем на взлет. Так необычно себя чувствовать в роли пассажира этого роскошного бизнес-джета. Но я ничему не удивлена, я ведь знаю в нем все до мелочей.

Жанка получила, что хотела: и мой борт, и Курапова, который даром не был нужен. Да пусть подавится, на самом деле, мне сейчас не до нее.

— Девушка, можно заменить воду? Она тухлая. И принесите виски.

— Не может этого быть, но да, конечно, я сейчас все заменю.

Смотрю на то, как Жанна бегает по салону, выполняя капризы Громова. Расстегиваю рубашку, под ней облегающее боди телесного цвета, животик отчетливо выделяется. Артём помогает убрать вещи, касается плеча, руки, накрывая живот ладонью.

Он вообще последние дни странный, словно другой, постоянно трогает меня, целует, смотрит так, что я теряюсь. Сама кайфую от этого.

Оборачиваемся на звон стекла и отборный мат Громова. Жанна все-таки опрокинула на него воду вместе с бокалом виски. Прижимает руки к груди, в глазах страх и слезы.

Не удивлюсь, что он сделал все это специально.

— Курица тупая, у тебя руки растут из жопы, в которую тебя все трахают.

А вот это грубо. Но мы с Артёмом молчим, только наблюдаем.

— Извините, простите, я сейчас все вытру, могу постирать, если вы позволите.

— А может, отсосешь?

— Что? Я-я-я-я… я не…

— Ты член брать в рот не умеешь?

Жанна облизывает губы, смотрит на меня, а я соображаю, чтобы сделала на ее месте, если бы вот так Громов после моего грехопадения в клубе начал прессовать на борту.

Нет, я бы не отсосала. Послала бы сразу.

Но у нас все равно был секс, и эти паразиты взяли, что хотели. Не так грубо, не поднимая шума, но ведь было. Слежу дальше за реакцией Жанны.

— Ну, так что? Мне компенсацию кто будет отсасывать за испорченные, очень дорогие брюки?

Становится ее жалко, но совсем немного, но то, что она не дает отпор, ведь такая дерзкая всегда и уверенная, это удивляет.

— Ладно, все, пошла работать, и убери здесь все.

— У тебя что, боязнь полетов? Гром, что за спектакль? — Артём задает вопросы, ест фрукты, Жанна снова суетится как ужаленная.

— Не люблю шлюх.

Кратко и понятно, придраться не к чему.

Страница моей жизни, в которой были Жанна и Курапов, в прошлом, надеюсь, что в прошлом, потому что есть более важные моменты. Малыши, мужчины, неясно, что будет дальше, как и где вообще мы будем жить.

— Тём, мы заберем Семёна обратно? Парню надо в техникум. И я с ним не разговаривала несколько дней, он просто не отвечает.

— Ему там нравится.

— В этом военном лагере? Семёну? Не поверю, он всегда был ярым противником любого режима.

— Люди меняются.

Дальше почти пять часов прошли хорошо, Жанна не поднимала на меня глаз, тряслась, как затравленный зверек перед Игорем. Артём, открыв собой сразу два ноутбука, что-то в них делал. Я спала на коленях Громова, было так хорошо и спокойно, а еще тихо.

Он лениво перебирал мои волосы, пропуская пряди сквозь пальцы. Это как затишье перед бурей, когда океан спит, но стоит набежать тучам, и поднимается шторм, разрушая все в щепки.

— Скажи, что все будет хорошо.

— Конечно будет, Крис.

— Если вы снова пропадете, я, конечно, умом не тронусь, я не одна, но это будет больно.

Игорь молчит, смотрит серьезно, но не убеждает и не обещает ничего. Вот за это я его уважаю, настоящий мужчина не должен давать обещаний, он должен делать то, что задумал.

Он больше не признавался мне в любви, такому серьезному парню как Громов нужно привыкнуть к своим чувствам, осознать их, пропустить через себя. Но я и так вижу, что он неравнодушен, нам с малышами пока хватает.

— Надо пацанам придумать сильные имена.

— Каким пацанам?

— Тем, что родятся.

— Я обещала вам девочке, придумывай другие меня, — улыбаюсь, глядя на выражение лица Игоря.

— Нет, нет, Крис, девочки все потом.

— Даже так? Тогда думай.

Не знаю, что он там решил, но мои мотыльки вновь порхают как пьяные.

— Всего доброго, наша авиакомпания будет рада видеть вас еще на борту авиалайнера. Удачного вечера.