— Есть недурные вещи, — сказал он. — Две отличные картины:Ромни[31] и Рейнольдс[32]. Вас они интересуют?

Я покачал головой. В ту пору меня привлекали толькосовременные художники.

— Приехало несколько перекупщиков, — продолжал Филпот. —Двое из Лондона. Видите вон там худого человека с поджатыми губами? ЭтоКрессингтон. Очень известная личность. А вы один, без жены?

— Да, один, — ответил я, — ее не очень занимают распродажи.И, кроме того, мне не хотелось, чтобы она приезжала сюда.

— Почему?

— Хочу сделать ей сюрприз, — объяснил я. — Вы обратиливнимание на номер сорок два?

Он взглянул в каталог, а потом на вещи.

— Хм. Письменный стол из папье-маше? Славная вещица.Великолепная работа. Да еще письменный стол! Редко встречается. Бюваров вотполно. А это старинная вещь. Никогда такой не видел.

На крышке стола была инкрустация, изображающая Виндзорскийзамок[33], а по бокам — букеты из роз, веточки трилистника и цветкичертополоха.

— И в отличном состоянии, — заметил Филпот, с любопытствомпосмотрев на меня. — Никогда бы не подумал, что у вас вкус к таким вещам…

— Да нет, — улыбнулся я. — На мой взгляд, эта вещь чересчуризысканная и причудливая. Но Элли такой стиль нравится. На следующей неделе унее день рождения, вот я и решил сделать ей сюрприз. Потому мне и не хотелось,чтобы она была здесь. Я уверен, что лучшего подарка для нее не сыскать. Онабудет в восторге.

Мы расселись по местам, и распродажа началась. За тот столзапросили довольно дорого. Оба перекупщика из Лондона тоже очень имзаинтересовались, причем один из них очень умело скрывал своюзаинтересованность. Я так и не понял, как зорко следивший за ним аукционистисхитрился заметить, как он легонько качнул каталогом — знак, что выходит изигры. Еще я купил резной чиппендейлский[34] стул, который, как мне казалось,будет неплохо смотреться у нас в холле, и парчовые занавеси в довольноприличном состоянии.

— Вижу, аукцион вам понравился, — заметил Филпот, поднимаясьс места, когда аукционист объявил об окончании утренней распродажи. — Во второйполовине дня тоже придете?

— Нет, — покачал я головой. — Больше меня там ничего неинтересует. Будут торговать в основном мебелью для спальни и коврами.

— Я так и думал. Что ж… — Он взглянул на часы. — Нам,пожалуй, пора. Элли будет ждать нас у «Джорджа»?

— Да, она обещала подъехать.

— А мисс Андерсен?

— Грета уехала в Лондон, — сказал я. — На распродажупостельного белья. По-моему, вместе с мисс Хардкасл.

— А, да, Клодия на днях что-то говорила об этом. Теперешниецены на простыни и вообще на все остальное стали просто чудовищными. Знаете,сколько стоит полотняная наволочка? Тридцать пять шиллингов. А когда-то мыплатили по шесть шиллингов за штуку.

— Откуда вам известны цены на предметы домашнего обихода? —удивился я.

— Из жалоб моей жены, — улыбнулся Филпот. — Вы превосходновыглядите, Майк. У вас такой жизнерадостный вид.

— Наверное, потому что я купил этот стол из папье-маше, —объяснил я. — Во всяком случае, и поэтому. Сегодня я с самого утра чувствуюсебя счастливым, знаете, как бывает, когда все идет как по маслу.

— Гм, — отозвался Филпот, — будьте осторожны. Говорят, такоесостояние обычно предвещает беду.

— Мало ли что говорят, — возразил я.

— Умерьте вашу радость, молодой человек, — посоветовалФилпот, — а не то и вправду накличете беду.

— Я в эти глупости не верю, — заявил я.

— А как насчет предсказаний цыган?

— Последнее время нашей цыганки что-то не видно, — сказал я.— С неделю уже, во всяком случае.

— Уехала куда-нибудь, — предположил Филпот. Он спросил меня,не подвезу ли я его. Я ответил, что, конечно, подвезу.

— А то зачем попусту гонять обе машины? Когда будемвозвращаться, вы меня здесь высадите, ладно? А что, Элли тоже приедет намашине?

— Да, на малолитражке.

— Надеюсь, у «Джорджа» нас на славу покормят, — сказал майорФилпот. — Я голоден.

— Вы что-нибудь купили? — спросил я. — Я так увлекся, чтоничего вокруг не видел.

— Да, вы с такой страстью отдались торгам, что дажеперестали замечать, как ведут себя перекупщики. Нет, я ничего не купил.Поторговался немного, но все оказалось куда выше той цены, которую я готов былзаплатить.

Я знал, что, хотя Филпоту принадлежало много земли в округе,денежный его доход был невелик. С одной стороны, крупный землевладелец и в тоже время чуть ли не бедняк. Он, конечно, мог бы продать часть своих владений,но не собирался этого делать. Он очень любил свою землю.

Когда мы подъехали к ресторану, там уже стояло много машин —наверное, туда съехались те, кто был на аукционе. Но машины Элли среди них небыло. Мы вошли, я огляделся вокруг: Элли пока еще не явилась. Но было толькосамое начало второго.

В ожидании Элли мы выпили по стаканчику у стойки. В баребыло полно народу. Я заглянул в ресторан, наш столик был пустым, а за другимирасположились в основном местные жители. Возле окна я увидел человека, лицокоторого показалось мне знакомым. Где я его встречал и когда, я вспомнить немог, но что встречал, не сомневался. Был он, по-моему, не из местных. Слишкомхорошо одет. Конечно, при моем образе жизни мне довелось встречаться со многимилюдьми, всех не упомнишь. На аукционе его вроде бы не было… Нет ничегопротивнее таких вот провалов в памяти.

Ко мне подплыла хозяйка ресторана, как всегда одетая вчерное шелковое платье, и спросила:

— Вы будете обедать, мистер Роджерс? А то тут люди ждутместа.

— Через минуту-другую приедет моя жена, — объяснил я ивернулся к Филпоту, подумав про себя, что у Элли, наверное, спустило колесо.