– Отключай воду! – крикнул Брут через плечо и быстро вбежалв камеру. Он просунул руки под мышки Уортона, находящегося почти вбессознательном состоя-нии, и выволок его из-под койки. Уортон кашлял и издавалбулькающие звуки. Кровь стекала на его помутневшие глаза из раны на лбу, гдедубинка Брута рассекла кожу.

Процесс надевания смирительной рубашки мы с Брутомотработали до автоматизма, проделывая это, как пара водевильных танцоров,разучивающих новый танец. И всякий раз оставались довольны собой. Как и в этотраз. Брут посадил Уортона и вытянул его руки ко мне, как дети тянут руки кновой кукле. Сознание только начало возвращаться к Уортону, в глазах забрезжилопонимание того, что, если он не начнет сейчас же бороться, потом может бытьпоздно, но связь между мозгом и мышцами еще не восстановилась, и пока он ее непочинил, я натянул рукава рубашки ему на руки, а Брут застегнул пряжки наспине. Пока он справлялся с застежками, я схватил завязки манжет, перекинулрукава крест-на-крест за спину и связал вместе холщовой завязкой. После этогостало казаться, что Уортон сам себя обнимает.

– Черт тебя подери, истукан, ну как там они с нимуправляются? – восклицал Делакруа. Я слышал также писк Мистера Джинглза,которому будто тоже было интересно.

Появился Перси в мокрой, облепившей тело рубашке от долгойборьбы с вентилем, лицо его пылало от возбуждения. За ним шел Дин с ожерельембагрового синяка на шее, и гораздо менее взволнованный.

– Ну давай. Буйный Билл, – сказал я и поднял Уортона наноги. – Немножко сделай топ-топ.

– Не называй меня так! – резко выкрикнул Уортон, наверное,впервые обнаружив свои настоящие чувства, скинув маску умного зверя.

– Буйный Билл Хайкок не был крутым! Он не ходил на медведя сножом! Он был таким же бродягой, как Джон Лоу! Тупой сукин сын сидел у двери, иего убил алкаш!

– Боже ж ты мой, целый урок истории! – восклик-нул Брут ивытолкал Уортона из камеры. – Попадая сю-да, никто не знает, что получит, новсе будет здорово. Особенно когда здесь такие славные ребята, как ты, этопохоже на правду, И знаешь что? Скоро ты сам станешь историей, Буйный Билл. Асейчас пойдешь по коридору, там для тебя приготовлена комната. Освежающая.

Уортон издал яростный, нечленораздельный вопль и бросился наБрута, хотя был запакован в смирительную рубашку и рукава завязаны за спиной.Перси схватился уже за свою дубинку – рецепт Уэтмора на все случаи жизни, – ноДин перехватил его руку. Перси взглянул на него недоумевающе и возмущенно,словно хотел сказать: «После всего того, что Уортон сделал, с тобой, ты ещехочешь меня удержать?»

Брут оттолкнул Уортона назад. Я поймал его и тол-кнул Харри.А Харри толкнул его по Зеленой Миле мимо ликующего Делакруа и безучастногоКоффи. Уортон побе-жал, чтобы не упасть лицом на пол, и всю дорогу изрыгалругательства. Проклятия сыпались, словно искры с элект-рода сварщика. Мывтолкнули его в последнюю камеру с правой стороны, пока Дин, Харри и Перси(который впер-вые жаловался на то, что все время перерабатывает) вы-носиливсякий хлам из смирительной комнаты. Пока они это делали, я коротко поговорил сУортоном.

– Ты думаешь, что крутой, – сказал я, – может, сы-нок, так иесть, но здесь это не имеет значения. Твои дни все равно сочтены. Если нам стобой будет легко, то и тебе будет легко с нами. Если ты нам добавишь проблем,ты все равно умрешь, только мы тебя сначала заточим, как карандаш.

– Вы будете счастливы, когда мне придет конец, – хриплопроговорил Уортон. Он дергался в смирительной рубашке, даже зная, что ничего изэтого не выйдет, его лицо стало красным, как помидор. – А пока я не уйду, япопорчу вам крови. – И он обнажил свои зубы, как злобный бабуин.

– Если ты только хочешь попортить нам крови, то тебе это ужеудалось, можешь перестать, – вмешался Брут. – Но пока идет твое время на Миле,Уортон, нам плевать, можешь весь срок просидеть в комнате с мягкими стенами. Иносить эту рубашку до тех пор, пока от недостатка кровообращения твои руки несгниют от гангрены и не отпадут. – Он перевел дух. – Сюда ведь никто неприходит. И если ты думаешь, будто кого-то волнует, что творится с тобой, тоошибаешься. Для всего мира ты уже мертвый.

Уортон внимательно вглядывался в Брута, и краска медленносползла с его лица.

– Выпустите меня, – сказал он миролюбиво – слиш-комсерьезно, чтобы поверить. – Я хорошо буду себя ве-сти. Честное слово.

В дверях камеры появился Харри. Конец коридора стал похож наблошиный рынок, но мы привыкли все быстро приводить в порядок, раз уж начали.Мы и раньше это делали, мы знали, как надо.

– Все готово, – объявил Харри. Брут схватил за выступхолщовой рубашки, где находился правый локоть Уортона и поднял его на ноги.

– Пошли, Буйный Билл. И постарайся посмотреть на все схорошей стороны. В твоем распоряжении по мень-шей мере сутки, чтобы запомнить,что нельзя сидеть спи-ной к двери и никогда не стоит откалывать такие номера.

– Выпустите меня, – заныл Уортон. Он переводил взгляд сБрута на Харри, потом на меня, и лицо его снова наливалось краской. – Я станухорошо себя вести, говорю вам, я усвоил урок. Я... я... у-ум-ммм...

Он вдруг упал на пол, оказавшись наполовину в камере,наполовину на веселеньком линолеуме, дрыгая ногами и корчась всем телом.

– Боже, да у него судороги, – прошептал Перси,

– Конечно, а моя сестра – вавилонская блудница, –невозмутимо произнес Брут. – Она танцует хучи-кучи для Моисея по субботам вдлинной белой накидке. – Он наклонился и зацепил Уортона одной рукой подмышкой. Я взялся с другой стороны. Уортон трепетал между нами, как пойманнаярыба. Было ужасно неприятно тащить его дергающееся тело и слышать хрипение ипуканье.

Я поднял глаза и на секунду встретился взглядом с ДжономКоффи. Глаза его покраснели, щеки были влажными. Он опять плакал. Я вспомнилХэммерсмита и его кусающий жест и поежился. Потом снова обратился к Уортону.

Мы швырнули его в смирительную комнату, будто мешок, исмотрели, как он дергается на полу рядом с водостоком, где мы однажды велипоиски мышонка, появившегося в блоке "Г" под именем Вилли-Пароход.

– Мне все равно, если он проглотит свой язык или еще чего иумрет, – сказал Дин хриплым и резким го-лосом, – но подумайте, ребята, сколькопотом понадобит-ся бумаг! Мы не будем успевать их писать.

– Да черт с ними, с бумагами, подумай о том, какие слухипойдут, – мрачно сказал Харри. – Мы потеряем эту проклятую работу и кончим тем,что отправимся со-бирать горох на Миссисиппи. Знаете, что такое Мисси-сиппи?Это индейское название задницы.

– Да не умрет он и не проглотит свой грязный язык, –успокоил их Брут. – Завтра, когда откроем эту дверь, он будет как огурчик.Слово даю.