Старушка открыла высокий холодильник и с кряхтением потянулась куда-то наверх, следователь встал, чтобы ей помочь.

– Теть Надь, а стул-то, на котором ты сидишь – это, наверное, Егор сделал?

– А? Что говоришь? Да, вон тот графин доставай.

– Стул, говорю, интересный. Кто его сделал?

Он обнаружил у себя в руке бутылек с красноватой жидкостью и поставил на стол. Женщина поставила рядом две рюмки.

– Настоечка. На бруснике.

– Теть Надь, да я же при исполнении.

– Неужто следователи нынче такие слабенькие пошли? Пей, говорю. Она лечебная. А то ничего рассказывать не буду, – заупрямилась бабушка.

Он отпил крохотный глоток. Теть Надя опустошила всю рюмку. Так вот в чем секрет ее молодого голоса.

– Ну как?

– Ох, хорошо, теть Надь… Но все-таки, стул…

– Да, Андрюша. Егоровых рук это дело. Берегу его как зеницу ока. Вона, какой шедевр… Был у него пес. Ощенилась тут одна сука. Собирались щенков топить. А он парень жалостливый. Всех пристроил, кого у нас, кого в соседних деревнях. Один, самый слабый, остался. Вот он его и выходил. Назвал Мухтаром. И хороший же пес был. Шерсть густая, блестящая, чужих не пускал, а своих как любил! Егор подойдет, а тот скачет, хвостом машет, всего его оближет с ног до головы. Но недолго протянула животинка… Захворал он. Ляжет и лежит целыми днями, не ест ничего, не играет, не лает. Знай себе поскуливает. Ну Егору жалко стало. Взял он у Василия, охотника нашего, ружье. Да и пристрелил его, чтоб не мучился. А потом так тосковал, что смастерил этот стул. Тетке он почему-то не понравился. Вот я себе и взяла на хранение. А как паренек приходил, сядет на стул, а я ему чаю налью. И говорил он, мол, Теть Надь, в стуле этом душа моего Мухтара, и больше она не болит. Ты береги его. Эх… Золотой был мальчишка. А как он сейчас? Видел его? Все у него, говоришь, хорошо?

«Душа, значит. Это уже интересно…»

– Хорошо, теть Надь. Работает дизайнером мебели в Москве, зарабатывает много.

– Ооо… Дизайхнером, значится… Вот и я говорю, золотой… Ты пей-пей…

Теть Надя налила себе вторую рюмку и подлила следователю.

– Ну, за здоровье, Андрюша.

Рюмки звякнули друг о друга. Андрей Иванович смочил губы, наколол на вилку кусочек соленого гриба и закусил. Теть Надя выпила залпом вторую рюмку.

– А как же случилось, что их дом сгорел? – спросил он, очищая яйцо.

– Ох, беда… – запричитала хозяйка, подперев ладонью морщинистую щеку. Следователь начал беспокоиться, что еще немного, и она отключится, поэтому протянул ей пирожок, который она выхватила без возражений, будто только этого и ждала. – Заболела Василиса… Тетка его. Маразмом… Сначала забывала что-то. Так, по мелочи. Пообещает и забудет. Потом узнавать своих перестала. А потом Егор ушел в мастерскую, а она возьми и сгори вместе с домом. То ли ужин готовила, то ли свечку не погасила, кто ж его знает, что там стряслось с ее старческим слабоумием… Всей деревней тушили, пока пожарных ждали.

Теть Надя с досадой махнула рукой.

– Потом он в Москву-то и уехал. Хорошо, денежки-то он хранил в мастерской… Ну, скопил которые. Ой… А то б потом только локти кусал…

Глава 18

Пятница, 26 июня 2020 года, 15:17,

улица Восхода

Когда кто-то так беспардонно вмешивается в твои планы, чувствуешь себя полным ничтожеством. Одно дело, если после тысячи сомнений, обдумывания своих и чужих реплик, различных вариантов хода событий и тщательной подготовки ты понимаешь, что вышло не совсем идеально. Это тоже невероятно раздражает, но у тебя хотя бы есть попытка и возможность оценить результат собственных усилий. И совсем другое, когда тебе не дают даже шанса привести реальность хоть в малейшее соответствие с заранее выстроенной в уме превосходной схемой. Разворачивают у входа. Тогда ты вынужден сбежать, как бездомный щенок, с поджатым хвостом и кучей мусора в голове, которую неизвестно сколько еще придется разгребать. От тщательно запланированного ненамного проще отказаться, чем от того, что уже является твоим. А может и сложнее, ведь человек редко вкладывает в свое собственное столько же сил, как в трепетно желаемое.

Егор догадывался, что парень Линды может стать обузой, но сегодня сосунок превзошел все ожидания. Кажется, они стали действительно близки. Провожает Линду до дома, словно сторожевой, и раздает команды ее окружению. Мальчишка быстро освоился и почувствовал себя хозяином положения. Прошло что-то около двух недель с их встречи возле торгового центра, когда он еще смотрел на Егора совершенно растерянным щенячьим взглядом. Для мужчины существует только один повод так быстро осмелеть рядом с женщиной, и Егору не хочется думать об этом. Погруженный в свои мысли, дизайнер на автомате преодолевает дорогу до дома. На одном из светофоров он задерживается, не замечая переключения на зеленый свет, из-за чего позади кто-то нетерпеливо сигналит. Егор подскакивает на сидении, и в мозг снова врываются ревущие звуки шоссе, теперь он берет себя в руки, и остаток пути ведет максимально сосредоточено. Не хватало еще попасть в аварию.

Ему нужно привести нервы в приемлемое состояние, поэтому по прибытии Егор разбирается с самым необходимым и тут же отправляется в мастерскую на первом этаже. Он включает графический планшет, располагается на мягком кресле в углу и начинает эскиз.

В его профессиональные обязанности не входит сборка мебели, а только разработка дизайна и конструкции моделей, но ему нравится приходить сюда, держать в руках материалы разной текстуры, ощущать пальцами гладкие отполированные поверхности и шершавые необработанные срезы, теплые детали из древесины и каркасы из холодного металла, глянцевые кожаные обивки и упругие наполнители, а потом менять их по своему желанию, превращая в шедевр. Это успокаивает.

Мастерская отличается от других комнат в доме. Первое, что бросается в глаза – это ее нарочитая простота. Обыкновенное рабочее помещение, почти сарай. И почему-то только здесь идеальный порядок ему не требуется, чтобы привести в порядок себя. Место полного уединения, которое не посещает даже Софья, а дизайнеру как раз сейчас не хочется видеть никого.

Некрашеные стены, засыпанный опилками пол, большой форматно-раскроечный станок для резки ДСП посередине, а в ящике в углу электролобзик и ручной фрезерный станок для обработки фигурных деталей поверх груды других инструментов.

Егор напряженно хмурится, стараясь вспомнить все прекрасные черты девушки, ожидающей свершения своего приговора на втором этаже, и увековечить их в своем творении. Это и есть торжество справедливости. Начало лучшего мира, такого, каким он должен быть изначально.