отеле, хотя если так пойдет и дальше, мне можно будет бросить эту работу.

Теперь я содержанка. Или проститутка – не знаю, как тут уместней. Саймон платит мне за секс с ним, но при этом при этом в его отношении ко мне нет ничего, что могло бы оскорбить меня.

Он очень добр и обходителен. Делает всё, чтобы мне было комфортно. Иногда мне даже стыдно, что я беру с него деньги. Правда потом я вспоминаю, что это позволяет мне не думать со страхом о том, что со дня на день нам отключат воду или свет, и мне не на что будет купить продукты, и тогда стыд проходит.

А ещё я делаю для себя открытие, что мне нравится общество Саймона. Он зрелый, умный и интеллигентный мужчина. Они чем-то похожи с Картером. Но когда я ловлю себя на том, что провожу параллели между ними, стараюсь это дело сразу пресечь.

Последнее что мне нужно, это думать о Картере или сравнивать его с кем-то.

– Можно задать тебе вопрос? – Саймон обращает на меня мягкий взгляд, когда мы с ним сидим у камина, в котором потрескиваю поленья.

Он развел огонь после нашего приезда. Впервые в жизни я занималась сексом у горящего камина. Я чувствую себя героиней романтического фильма. Затем Саймон принёс нам вино – я уже поняла, что он поклонник и знаток этого напитка.

– Конечно.

– Ты можешь не отвечать, если не захочешь, – предупреждает он. – Что у тебя с тем парнем? Я видел вас, когда завозил Мэй. Он твой бойфренд?

Речь, конечно же, о Картере. Ну, не могу сказать, что вопрос сильно меня удивил. Саймон напоминает о нём, и я чувствую то, что предпочитаю не чувствовать.

Горечь потери. А ведь Картер даже не принадлежал мне.

– Нет, он мне не бойфренд. – Я опускаю взгляд на бокал с вином, желая прогнать это скребущее ощущение в желудке. – Он… просто знакомый. И теперь уже бывший.

– Помнишь, я сказал, что ты можешь не отвечать? – Он улыбается. Не знаю, что заставляет его лгать жене и платить мне за секс, но он не похож на подлеца.

Или я просто ни черта не разбираюсь в людях.

– Можно тоже вопрос?

Он кивает.

– Думаю, это будет справедливо.

– Почему ты это делаешь? – Испытывая неловкость, я кусаю губы. – Ты хорош собой, умный, успешный – тебе нет необходимости платить женщинам за секс. Я не спрашиваю про твои отношения с женой – это только ваше дело. Но… почему?

– Ты бы дала мне шанс, если бы обстоятельства не вынудили тебя? –усмехается он, пригубив вино.

Я раздумываю над его вопросом. Я ведь не лукавила – он на самом деле привлекательный мужчина, чего я не разглядела раньше за белым халатом. Всё время, что я знала его, для меня он был доктор Уиллар и отец Катрины, но теперь я видела человека. Мужчину – интересного мужчину.

– Да. – Я киваю, не имея никаких сомнений. – Если бы узнала с этой стороны, дала бы.

– И мой брак не стал бы помехой?

– Не знаю, – честно отвечаю я. – Возможно.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

– Закрыто! – кричу я, торопясь в основной зал, куда только что кто-то вошёл, судя по звуку хлопнувшей двери.

Мне осталось только выключить свет во всех помещениях, и я могу идти домой. Отстойно, что сегодня моя очередь закрывать закусочную.

Меня едва с ног не сбивает, когда вижу Шона. Он в повседневной одежде – значит, не на дежурстве. Ума не приложу, какого чёрта он притащился. Надо было запереть дверь изнутри!

«Глупо, Феникс».

– Мы закрыты, – повторяю я в попытке скрыть возникшую дрожь в голосе. Я уже перевернула табличку, Шон не мог этого не заметить.

«Он тут явно не для того, чтобы кофе пить», – с нехорошим предчувствием понимаю я.

– Почему я не нравлюсь тебе?

Не останавливаясь, Шон движется в моём направлении, буравя меня взглядом. Он выглядит решительно-отчаянным. У меня всё внутри холодеет. Что это на него нашло?

– Что происходит, Шон? – В моём голосе откровенный страх. Я начинаю пятиться назад, потому что он явно намерен подойти ко мне вплотную, чего я хочу избежать любой ценой.

– Просто, блядь, ответь мне! – срывается на крик мужчина, заставляя меня вздрогнуть. Шон на расстоянии вытянутой руки от меня. Я вдруг чувствую запах алкоголя, который исходит от него.

«Ох, дьявол!»

Он пьян и капец, какой злой. Жилы на шее вздулись, ноздри раздуваются от шумного, быстрого дыхания. Я до чертиков напугана!

– Ты нравишься мне! – выпаливаю я. Сейчас я скажу ему что угодно, только бы успокоить. – Нравишься мне, Шон.

Он резко, зло смеётся.

– Чушь! Ты лжешь, Феникс! Какого хуя ты лжешь, маленькая сука?

– Ты нравишься мне, но как друг. – Я едва не давлюсь словами. С какой бы радостью сейчас упорола барным стулом по его пьяной морде. – Мне жаль, что я не могу ответить на твои чувства, Шон!

– Да, блядь, тебе должно быть жаль, очень жаль, – с нездоровым наслаждением протягивает он.

То, что происходит в следующую секунду, кажется кадрами в замедленной съёмке. Миг растягивается в бесконечность. Рука Шона тянется за спину и вынимает пистолет из-за пояса джинсов, направляя на меня. Всё это занимает меньше секунды, но для меня это чёртова жизнь, которая проносится передо мной.

Я слишком молода! Я не готова умереть от руки этого ёбнутого психа!

– Боже, Шон! Что ты делаешь?! – Паника звенит в моём крике, когда инстинктивно я вскидываю руки вверх. – Убери пистолет! Пожалуйста!

Его лицо искажается в самодовольстве при виде моего страха. Вместо того чтобы убрать пистолет, Шон взводит курок. От этого звука моё сердце обрывается и падает в пропасть.

«Господи, нет!»

– Сейчас ты не такая дерзкая и язвительная, да? – скалится Шон.

Мой взгляд прикован к дулу направленного на меня оружия. Я никогда всерьёз не задумывалась о смерти, потому что, несмотря на то, какой непростой была моя жизнь, у меня была молодость и крепкое здоровье. Я точно не была готова к тому, что умру в двадцать один год, застреленная своим бывшим любовником.

И вдруг, когда реальность смерти стала такой близкой, на расстоянии одного выстрела, я думаю о Картере. О том, что так и не сказала, что люблю его. И больше не скажу. И никогда не увижу.

Интересно, будет ли он грустить, когда услышит – если услышит – что меня больше нет?

– Не надо, Шон, – мотая головой, шепчу я. – Ты станешь жалеть о том, что сделал, но будет поздно.

Я