И показалось - на концах этого полукружия ходили погоризонту за балкой, за высотами какие-то светы, какие-то легкие зарницы,похожие на отблески далеких фар. Затем почудилось ему, что ветер принес оттудасмешанные звуки моторов, танковых выхлопов, буксующих колес, - неужели это былодвижение вошедшей в прорыв немецкой армии.

Он жадно закурил, сделал глубокую затяжку, вслушиваясь.Ветер гнал, катил поземку по берегу на позиции батареи; вверху колючейпроволокой корябались друг о друга ветви голых ветел, тенями мотающиеся на краюречного обрыва. И звуки моторов, невидимого движения исчезли.

"Психоз", - подумал Дроздовский и пошел кнаблюдательному пункту - к высотке, видной в редеющем воздухе, где дятламидолбили землю кирки, и лицо его приняло холодное выражение решимости.

На высотке командир взвода управления старшина Голованов,широкогрудый, рослый, устанавливал у бруствера стереотрубу. Первым заприметив втраншее Дроздовского, он с завидной легкостью подбежал к нему, доложил:

– Товарищ лейтенант, только что звонил вам.Санинструктор сказала: вышли! Пять минут назад в район моста прибыл"виллис" командира дивизии. Неспокойно что-то… Дивизионная разведкане прошла еще…

– Почему докладываете так поздно? - произнесДроздовский гневно. - Почему не позвонили пять минут назад?

– Я звонил, - зарокотал Голованов. - Как раз я звонил.Ваша жена, товарищ лейтенант… то есть санинструктор, ответила…

– Замолчать, Голованов! Спятили, нет? Какая жена?.. -оборвал Дроздовский, отлично поняв прямолинейность Голованова, поняв, почемусейчас трое разведчиков, как глухие, заведенно кидали через бруствер лопатами всоседнем ровике. - Кто это распространяет обо мне слухи? - понизив голос,заговорил Дроздовский. - Вы, Голованов? Или кто? Нет, я все-таки узнаю,старшина!.. Кто приехал из дивизии?

– Три "виллиса", товарищ лейтенант. Одинузнал - полковника Деева.

– Все надо знать, разведчик мне тоже!

Размашистым шагом Дроздовский двинулся в направлении орудий,мимо прижавшихся к стенкам траншеи разведчиков с лопатами, а из головы невыходило: "Ваша жена…", - и он, покривясь, подумал, что, вероятно,вся батарея открыто говорит об этом.

Уже спустившись с высоты и побежав к орудиям, врытым левееНП по гребню берега, Дроздовский еще издали в рассветной голубоватости воздухаувидел три "виллиса" и метрах в двухстах от них - группу людей,скопленную на огневой позиции крайнего орудия. Солдаты, долбящие кирками ходысообщения между огневыми, поглядывали туда, и один из них - маленький вкургузой шинели - Чибисов, с мокрым подшлемником под носом, обратив кпробегавшему Дроздовскому треугольное щетинистое личико заморенного зверька,сообщил:

– Товарищ лейтенант, полковник и главный генералтамочки, с палочкой… Чего-то ждут. Кажись, начинается!

– Подшлемник у вас… весь мокрый! Приведите себя впорядок… Стыдно смотреть. Как курица моченая! - проговорил Дроздовский. - ГдеКузнецов? Где Давлатян?

– Тамочки все, - хлюпая носом, пробормотал Чибисов.

Привычным скольжением пальцев проверив пуговицы на шинели,Дроздовский подбежал к первому орудию и, выискивая в этой группе командировстаршего по званию, вздернул руку к виску, узнав среди незнакомых людейполковника Деева и командующего армией генерала Бессонова. Выговорил, сдавливаядыхание:

– Товарищ генерал, командир первой батареи лейтенант Дроздовский!..

Бессонов, в полушубке без знаков различия, обернулся,невысокий, сухощавый, неприметной фигурой своей совсем не похожий на генерала;колючие, жесткие глаза его с чуть припухлыми веками вопросительно впились взастывшее бледное лицо Дроздовского. Полковник Деев, в солдатской шапке, времнях, краснолицый, по-молодому пышущий здоровьем, приподнял досадливо рыжиеброви, проговорил сочным баритоном:

– Где пропадаете, комбат?

– Был на энпэ, товарищ полковник, - ответилДроздовский, чеканя слова. - Заканчиваются последние работы по оборудованиюровиков.

"По какой причине они приехали? - с тревогой подумалон. - Ждут разведку? Или проверяют батарею? Но это - сам командующийармией".

– Дроздовский? - скрипучим голосом повторил Бессонов. -Знакомая фамилия… Как будто встречалась эта фамилия.

С рассеянным выражением он смотрел сквозь Дроздовского сусилием восстановить, поймать давнюю веху чего-то ускользающего, но вспомнил,видимо, не то, что хотел, - и, нахмурясь, выпустил из поля зрения Дроздовского,обратился к Дееву:

– Так где же наконец запропала ваша разведка,полковник?

Все, кто был здесь с Бессоновым - усталый подполковник,начальник разведки дивизии с развернутой картой на планшете, и длинноногий, вочках, член Военного совета Веснин, и смешно конопатый, курносый майорЧерепанов, командир стрелкового полка, чьи батальоны занимали по берегуоборону, - все поглядели на Дроздовского, когда заговорил с ним Бессонов, и всемигом выпустили его из поля зрения, как только командующий заговорил оразведке. Все смотрели в направлении зарева, где волнами то возникал, то опадалнеопределенный гул, приносимый порывами ветра.

– Кое-что ясно и без разведки, - сказал Бессонов. - Какдумаете, Виталий Исаевич?

– По-моему, тоже, - ответил Веснин. - Более или менееясно.

– Трудно поверить, товарищ командующий, в неудачу, -негромко проговорил полковник Деев. - В поиск пошли очень опытные ребята.

Дроздовский стоял выжидательно, так стиснув зубы, чтозаболели челюсти. Он был уверен, что генералу, служившему и до войны в кадровойармии, не может быть незнакома его фамилия, но он, как видно, не нашел нужнымспрашивать, имеет ли Дроздовский отношение к известной в прошлом военнойфамилии. А лейтенанты Кузнецов и Давлатян, оба вытянувшись, объединенные общейответственностью командиров одной батареи, солидарно поглядывали наДроздовского, - предчувствие надвигающегося боя уравнивало, сближало ихневольно. Дроздовский же в те секунды, предполагая и взвешивая все, что привелокомандующего армией и командира дивизии на его батарею, не замечал ниКузнецова, ни Давлатяна, вместе с тем мысленно говорил себе то, о чем думали иони: "Да, скоро начнется, может быть, сейчас…".

– Товарищ генерал! - громко заговорил Дроздовский темособо чеканным голосом, в котором была непоколебимая готовность выполнить любойприказ. - Разрешите доложить?

Бессонов с прежним вспоминающим выражением оглянулся настройную, по-уставному подтянутую, напряженную к действию фигуру молоденького ибледного лейтенанта, безразлично разрешил:

– Слушаю вас.

– Батарея готова к бою, товарищ генерал!