— Лиззи, ты не проводишь мистера Рида? — улыбнулся он дочери, а потом принялся разъяснять Энтони: — Везувий, несмотря на имя, сама кротость и послушание, однако ему будет проще привыкнуть к вам, если поначалу рядом поедет кто-то знакомый.

Начать новые возражения значило не только выказать себя неблагодарным мальчишкой, но и оскорбить Элизабет отречением от ее компании, и Энтони скрепя сердце лишь поклонился в знак признательности. Смотреть на безмолвную Элизабет не хватало никаких сил. Мало того, что вчера он, вне всякого сомнения, обидел ее своей холодностью, мало того, что сегодня не уступил ее просьбе, предпочтя собственные амбиции, так теперь еще вынуждал терпеть свое общество, когда у нее наверняка были другие планы. Мог ли он в таких условиях радоваться ее вниманию? Разве что прикидывать расстояние до ближайшей развилки и надеяться, что ему достанет выдержки попрощаться с мисс Уивер со всей учтивостью.

Везувий ступал ровно и спокойно, однако то и дело поворачивал голову к шедшей рядом Тайне, и Энтони, пожалуй, позабавила бы эта лошадиная симпатия, если бы сам он не бросал точно такие же быстрые взгляды на Элизабет и не отводил следом глаза, не зная, что сказать.

— Мисс Уивер, я должен объясниться, — наконец выговорил он, поняв, что молчание уже становится неприличным, а развилка и не думает появляться на их пути. Однако Элизабет словно бы и не слышала его. Ехала, низко опустив голову, и Энтони только сейчас заметил, что плечи у нее мелко вздрагивают. Догадка молнией поразила его, заморозив сердце до безжизненной ледышки. Он в самом ужасном кошмаре не мог бы представить, что своим поведением доведет ненаглядного ангела до слез. Пусть даже ее отец сыграл здесь не последнюю роль… — Мисс Уивер… — он с трудом удержал голос от срыва. Какая уж тут сдержанность? Тонуть так тонуть! — Что я могу для вас сделать? Хоть Пегаса найти прикажите — я на все для вас готов!

Элизабет мотнула головой и еще сильнее отвернулась, лишив последних крох тепла. И вдруг задрала подбородок, сжала руки.

— Мне стыдно смотреть вам в глаза, мистер Рид, — звенящим от напряжения голосом произнесла она. — Наверное, можно было бы оправдываться тем, что я действовала из лучших побуждений, но это не уменьшает моей вины. Я знала, как папа переживает из-за того, что не может хоть чем-то отплатить за вашу доброту, и воспользовалась представившейся возможностью, не подумав, что вам будет неприятно подобное отношение, вне всяких сомнений, задевающее вашу гордость.

Я…

— Мисс Уивер!.. — ошеломленно выдохнул Энтони. — Да никакая моя гордость не стоит самой крохотной вашей слезинки! Прошу вас, не рвите мне сердце, переживая из-за таких пустяков!

Она еще немного помолчала, очевидно, стараясь овладеть собой.

— Пустяки не вынудили бы вас так измениться в лице, — совсем тихо проговорила она. — Мне в тот момент показалось, что вы сейчас просто развернетесь и уйдете, не в силах простить подобное оскорбление. Тем более что уже вчера вы дали понять, сколь неприятна вам моя навязчивость, а я так и не удосужилась исправить произведенное впечатление.

Энтони не знал, каким было его лицо в упомянутый Элизабет момент, но сейчас он точно должен был побледнеть: все, о чем предупреждала его Эмили, оказалось правдой. Вероятно, она слишком хорошо знала сестру, чтобы сделать правильные выводы. А Энтони им не внял.

— Мисс Уивер, да я!.. У меня и в мыслях не было!.. Я просто обязан был!.. — он осекся, прожигая взглядом переднюю луку седла и отчаянно ища правильные слова.

— Вы не можете мне навязываться: я счастлив вашему вниманию, как, полагаю, и любой другой, кого вы им удостоите. Но я не имею права не признать правоту мистера Ходжа, озаботившегося грозящими вам неприятностями. Одна лишь мысль о том, что мои поступки могут нанести вред вашему доброму имени, повергает меня в ужас. Мне не хватает стойкости противиться вашим желаниям, тем более что для меня они бесконечно отрадны, но я не могу не думать о возможных последствиях и не пытаться хоть как-то позаботиться о вас. Пожалуйста, не отнимайте у меня эту малость и не считайте, что за ней я скрываю иные чувства! Будь ваша семья мне менее дорога, я сумел бы изображать неизменное дружелюбие и показную угодливость: поверьте, профессия заставила меня овладеть этими вещами в совершенстве. Но мне кажется, что любым притворством я оскорблю столь искренних и благородных людей, как вы, а для меня это равносильно потере чести. Я всей душой желал бы убедить вас в моей самой горячей привязанности и избавить от ненужных переживаний, но, боюсь, ваше чистое сердце слишком склонно искать источник огорчений в себе. Там, где его просто не может быть. Вы простите меня, если можете, за то, что я не подумал о вашей деликатности и не нашел в себе смелости прояснить собственные опасения: если вы не откажете мне отныне в своем обществе, обещаю, впредь подобного не повторится!

Он сжал зубы, заставляя себя умолкнуть и перестать выпрашивать ее благосклонность, без которой завтрашний день казался куда как чернее грозового неба. Элизабет совсем остановила Тайну — аккурат на границе Ноблхоса, очевидно, считая излишним дальнейшее сопровождение гостя, что в свете его признаний было совсем неудивительно.

— Мистер Рид, вам не кажется, что мы так плохо понимаем друг друга исключительно из-за того, что слишком сильно стараемся понять? — все еще подрагивающим, но уже как будто лукавым голосом поинтересовалась Элизабет, не подозревая, что своим теплом отогревает и его. — Это, конечно, делает честь нашей тактичности, но, к сожалению, доставляет немало неприятных минут.

Энтони знал, что самым простым способом для мисс Уивер избежать этого в дальнейшем будет не общение с ним, но едва ожившее сердце не позволило ему уничтожить все раз и навсегда. Пусть потом будет хуже, но хоть несколько дней благоденствия он должен был вырвать у насмешницы судьбы.

Тем более когда Элизабет сказала «мы».

Его невозможное солнечное чудо.

— Не могу с вами не согласиться, — улыбнулся и он. — Издержки воспитания зачастую играют с людьми злые шутки.

— В таком случае побудьте невоспитанным, мистер Рид, — неожиданно предложила Элизабет. — Пожалуйтесь, что вы не успели за ночь найти для мисс Флетчер сиделку, а я, перебрав все неподходящие варианты, снова предложу вам свои услуги. И тогда вы, предупредив меня о всевозможных последствиях, примете их и со спокойной совестью отправитесь в гости к миссис Доусон.

Энтони с трудом удержался от потребности ущипнуть себя, чтобы убедиться, что он не спит.

Angelo custode…

— Ради вашего прощения я готов отставить в сторону любые доводы рассудка, — откровенно признался он. Однако Элизабет лишь негромко вздохнула.

— Прощение впору просить мне, — заметила она. — Я вчера была так расстроена нападками Эшли, что не подала вам на прощание руку. Надеюсь, вы не подумали, что тем самым я выразила свое согласие с ним?

Именно так Энтони и подумал.

— Я счел бы себя более чем удовлетворенным, если бы вы нашли возможным дать мне ее сейчас, — сам не понял как выдал он. Но ее новая улыбка и полный очаровательного согласия жест как будто оттенялись кокетством и наконец вынудили его задержать ее руку у своих губ куда как дольше отведенного приличиями срока.