– Старик, рад тебя видеть! – хлопнул его по плечувысокий толстый человек. – Сколько лет, сколько зим!

– Привет, старичок! Действительно, сколько лет… Постой,Вовка, ты узнаешь мою даму? А ты его не узнала?

Минуту мы удивленно пялились друг на друга.

– Шадрина, черт побери, это Шадрина! – завопил они сгреб меня в охапку.

– Марков? Ты?

– Узнала! Узнала! – ликовал Вовка Марков, впрошлом самый большой хулиган в классе.

– Эй, Марков, ты ее задушишь! – забеспокоилсяКостя.

– Черт подери, Динка, откуда ты взялась? И какая тыстала! Что, Иванишин все еще за тобой бегает?

– Бегает! – шепотом ответила я и подмигнула Вовке.

– Ну, ребята, я так рад! Какая встреча! За это надовыпить! Котька, конечно, скажет, что он за рулем, а мы с тобой, Динка, можем!Кстати, Иванишин, ты плюнь на стального друга, мой водитель всех отвезет,расслабься!

– Марков, не начинай! – погрозил ему пальцемКостя. – С меня и одного раза хватило, я чуть спектакль не сорвал от такойрасслабухи.

– Не преувеличивай! И потом, «чуть» не считается!Шадрина, пошли выпьем, а этот красавчик как хочет!

– Вовка, а ты что, тоже меценат?

– Да нет, я вообще-то хозяин этого заведения.

– Не скромничай, Вовка! У него, Динка, еще пятьресторанов в Москве. Ресторатор!

– Да, такое дело… Видишь, как это плохо на фигуреотражается? – весело развел руками Марков.

– А я, сказать по правде, не знал, что это тоже твоезаведение, – заметил Костя.

– Я недавно его купил.

– То-то гляжу тут поприличнее стало, молоток, Марков!Слушай, а нельзя нам по блату быстренько что-то сожрать и смыться, а? –спросил Костя.

Марков взглянул на часы.

– Вообще-то сейчас уже начнется ужин. Но вы сядете замой столик, и все будет о’кей!

Действительно, вскоре распахнулись двери на огромнуютеррасу, где стояло множество столиков, накрытых удивительно красиво иэлегантно.

– Класс, Вовка! – воскликнул Костя. –Здорово!

Марков просиял, но произнес снисходительно:

– Да, и мы кое-что повидали за эти годы! И мы теперь нелыком шиты.

Пока гости рассаживались, Вовка провел нас к столику убалюстрады, за которой я обнаружила небольшой, красиво подсвеченный бассейн скакими-то водными растениями.

– Марков, это что, для протрезвления гостей? –засмеялся Костя.

– Борони Бог, как говорил мой дед! Это исключительнодля красоты! Купаться запрещено! Ой, Динка, до чего ж я рад тебя видеть!Расскажи хоть в двух словах, где живешь, как и что? Замужем? Чем занимаешься?

И пока я «в двух словах» рассказывала о себе, к Косте то идело подходили дамы. Поначалу он мило улыбался, целовал ручки, какой-то девицедал автограф, но постепенно накалялся, поскольку не мог даже куска проглотить.

Вовка краем глаза наблюдал за происходящим.

– Ладно, оставлю вас вдвоем, тогда эти мухи будутменьше надоедать. Шадрина, бери дело в свои руки.

И он ушел. Несмотря на полноту, двигался он легко и дажеизящно.

– Да, Костя, тяжело тебе на людях…

– И не говори, поесть даже не дадут. – Он взял обемои руки и стал поочередно целовать. Поклонницы осадили назад, но ячувствовала: на нас многие смотрят.

– Динка, я твою репутацию не испорчу?

– Наоборот! – засмеялась я. Меня волновали егоприкосновения даже среди такого множества людей.

– А как тебе Вовка?

– Он мне всегда нравился, хороший парень. Скажи, онбандит? – вспомнила я разговоры своей сестры.

– Не знаю, но думаю не без того. То есть сам он небандит, конечно, но не сомневаюсь, что связан с ними… Куда от них денешься?Шадрина, о чем мы говорим вообще? Шадрина, я тебя хочу, – произнес онодними губами, но я расслышала, и блаженное тепло разлилось по телу, головапошла кругом.

– Костя, знаешь, что мне сейчас нужно? –прошептала я.

Его глаза вспыхнули.

– Ну?

– Ушат холодной воды!

– Я люблю тебя, Шадрина!

И вдруг выражение лица у него изменилось. Оно сталохолодно-безразличным и на губах появилось подобие вежливой улыбки. Яобернулась. К нашему столику, чуть пошатываясь, с бокалом шампанскогоприближалась Ариша.

– Простите, я на минутку прерву ваше уединение, выпозволите присесть? – И, не дожидаясь позволения, она села на Вовкинстул. – Дина, ваш отец страдает!

– Страдает? От чего?

– От вашего невнимания. Не знаю, что у вас вышло, но оногорчен, расстроен. Может, вы хоть на минутку подойдете к нему? Надо же вамнаконец примириться! – произнося все это, она жадным взглядом поедалаартиста Иванишина. – Пойдите к нему, поговорите, а я пока буду развлекатьвашего кавалера! Обещаю, я не дам ему скучать… – И она завозила ножкамипод столом, очевидно пытаясь найти Костину ногу. У него сделалось вполненесчастное лицо.

– Спасибо за заботу, Ариша, но выяснять отношения вподобной обстановке по меньшей мере глупо, к тому же мы их уже выяснили. Этопапа вас уполномочил подойти ко мне?

– Нет, я просто забочусь о нем.

– Ну, он не такой уж рамоли, мог бы и сам подойти…

Но она меня почти не слышала, вся устремившись к своемукумиру. Бедный папа, подумала я. Как безбожно он изменял своим женщинам, атеперь вот пожинает плоды… Видимо, Нелли права, и у папочки уже растут длинныеветвистые рога. Хотя он, кажется, тоже времени даром не теряет или простоделает вид, выдает желаемое за действительное? Ну да Бог ему судья. Не надожениться на женщине, которая на десять лет моложе твоей старшей дочери.

– Господин Иванишин, в вашем интервью вы сказали, чтолюбите девочку по имени Дина, это она и есть?

– Она и есть! – без запинки подтвердил Костя, а уменя сердце опять ушло в пятки.

– Поразительно… И при встрече через столько лет вы неразочаровались? – заплетающимся языком допытывалась Ариша. Ну и нахалка жеона!

– Должен вас разочаровать – нет, неразочаровался! – с улыбкой холодного убийцы произнес Костя.

– И что, стоило столько лет лелеять в душе… этот образ?

– Мадам, вы, по-моему, что-то не то говорите…

– Я? Почему? Она же холодная… безразличная… А вызаслуживаете другого отношения…

– Простите, не запомнил вашего имени-отчества.

– Просто Ариша! – обворожительно улыбнуласьмачеха.