Я кивнула. Похоже было именно на то, чего Ричард хотел длястаи.

— Да, нечто вроде этого он планировал. Я с ним оченьмало общалась последнее время.

— Он слишком преуспел. Голосование было не в его пользу— не в твою. Стая не примет тебя как лупу, раз ты — оборотень-леопард, а невервольф.

Я оглядела остальных:

— Это правда?

Они закивали.

— Анита, мне очень жаль, — сказала Черри.

Я затрясла головой, пытаясь сосредоточиться, но это невыходило.

— Ладно, ладно. Ричард не может сделать меня лупой. Яникогда не хотела ею быть, мне достаточно было быть его подругой. К хренам всехволков. Но что они сделали с Грегори?

— Ричард слетел с нарезки, когда узнал, что сделалГрегори, — объяснил Зейн. — Он подумал, что Грегори нарочно, потомучто боялся, чтобы ты не перестала быть у нас Нимир-Ра.

— То есть он обвинил Грегори в обдуманномнамерении? — спросила я.

Зейн кивнул:

— Ага, и они его забрали.

— Кто они?

— Джемиль, Сильвия и другие. — Он старался несмотреть мне в глаза.

— И никто ему не пытался возразить?

— Сильвия хотела было ему сказать, что он не прав, ноон ей дал по морде и предупредил, чтобы никогда больше с ним не спорила. ЧтоУльфрик он, а не она.

— Вот блин!

— Ты не вини своих леопардов, что они не стали дратьсяс волками, — сказал Мика. — Их было один к пяти.

— Да знаю, их просто задавили бы. И к тому жеразбираться с Ричардом — это мое дело, а не их.

— Потому что ты у них Нимир-Ра, — согласился он.

— Потому что я у Ричарда подружка — в некотором роде.

— Да, конечно.

Я подняла руку, объясняя:

— Послушай, я со всем этим прямо сейчас не могуразобраться, так что придется сосредоточиться на том, что важно — то есть важнопрямо сейчас. Где Грегори и как мне его выручить?

— Очень прагматично, — улыбнулся Мика.

Я поглядела на него, сама чувствуя, как холодеют у меняглаза.

— Ты понятия не имеешь, насколько я бываю прагматичной.

Выражение его глаз изменилось, но в них появился не страх —заинтересованность, будто моя реакция его заинтриговала.

— Ситуация сложная, потому что ты — лупа, которойнанесли рану. На самом деле ты должна убедить себя, что Грегори не хотел тебеповредить.

— Это-то просто, — сказала я. — Я знаю, чтоон не хотел. Откуда же у меня такое чувство, что я не могу просто позвонитьРичарду и сказать: «Слушай, сейчас я приеду заберу Грегори»?

— Потому что убедить тебе придется не только Ричарда,но и всю стаю, что у тебя есть право на Грегори.

— Что значит «право на Грегори?» Он мой леопард. Мой, ане их.

Мика улыбнулся, опустив длинные ресницы, будто не хотел, чтобыя видела выражение его глаз.

— Ульфрик объявил Грегори вне закона за — фактически —убийство лупы стаи.

— Но я жива, так какого...

Мика поднял палец. Я поняла, что перебила его, и дала емудоговорить.

— Для стаи ты мертва — мертва как лупа. То, что ты теперьлеопард, делает тебя для них мертвой. Ты можешь разделить ложе с Ричардом, ноникогда не сможешь снова стать лупой. Так они проголосовали, а Ричард ослабилсвою власть до той степени, когда не может добиться при голосовании нужногорезультата.

— То есть ты хочешь сказать, что он Ульфрик, но реальноуже не правит.

Мика на секунду задумался, потом кивнул, но остановилсяпосреди этого движения.

— Да, это ты очень хорошо сформулировала.

— Спасибо. — Тут мне в голову стукнула мысль, и ясхватила его за руку. — Они что, собираются убить Грегори? — По еголицу пробежала тень, и я вцепилась сильнее. — Они его уже убили?

— Нет, — ответил Мика.

Я отпустила его руку и снова откинулась к стене.

— И что они с ним делают или собираются сделать?

— Наказание за убийство лупы — смерть. Это в любой стаетак. Но обстоятельства настолько необычны, что, я думаю, у тебя есть шанс егоосвободить.

— Освободить — как? — спросила я.

— Об этом тебе необходимо спросить Ульфрика.

— Спрошу. — Я посмотрела мимо него. — Ребята,кто-нибудь, принесите мой мобильник из джипа.

Первым бросился выполнять Натэниел.

— Что ты собираешься делать? — спросил Мика.

— Прежде всего проверить, что Грегори цел и невредим.Если сегодня ему ничего не грозит, я поеду выручать Жан-Клода из тюрьмы. ЕслиГрегори в опасности, то сперва к нему.

— Приоритеты, — тихо сказал он.

— Чертовски верно.

Он снова улыбнулся:

— Я поражен. На тебя за столь короткое время обрушилосьнесколько сильных потрясений, но голова у тебя ясная и ты решаешь проблемы поочереди.

— Я только так и умею их решать.

— Многие не могли бы не отвлечься.

— А я из немногих.

Он опять чуть улыбнулся, опустив длинные ресницы:

— Я заметил.

Что-то в его интонации заставило меня обратить внимание, чтоон по-прежнему гол, а я в одном только полотенце. Все, пора встать и одеться. Яподнялась, отвергнув протянутую руку.

— Спасибо, Мика, но мне уже намного лучше. —Посмотрев в сторону Черри и Зейна в дверях, я спросила: — У меня туткакая-нибудь одежда есть?

Черри кивнула:

— Натэниел привез из твоего дома. Пойду принесу. —Она направилась к двери.

— И оружие, — сказала я ей вслед.

— Знаю, — ответила он, на ходу сунув головуобратно в душевую.

У дверей остался один Зейн.

— Для меня работа есть?

— Пока нет.

Он улыбнулся достаточно широко, чтобы показать острые клыкисверху и снизу — кошачьи клыки. Он чуть больше времени, чем нужно, провел взверином облике, чтобы полностью восстановиться.

— Тогда я пошел помогать Черри. — Он повернулся,но, остановившись в дверях, добавил: — Ты знаешь, я действительно рад, что тыне померла.

— Я тоже.

Он широко усмехнулся и вышел.

Я осталась наедине с Микой. Глядя в эти желто-зеленые глаза,я понимала, что они — тоже признак излишне долгого пребывания в облике зверя.Мы не целовались, так что я не знала, есть ли у него острые клыки как у Зейна.Хотелось думать, что нет, но убей меня Бог, если я знала, почему мне вообщехотелось об этом думать.