Шкуродер яростно тер лоб, не отдавая себе отчета в том, что вот-вот сотрет кожу в кровь. Речь доктора звучала, как бред сумасшедшего. С другой стороны, отказаться от процедур он уже не мог: слишком большие надежды на них возлагал. Но… дети! Здесь были замешаны дети! Да этот Лобачев такой же монстр, как и он сам, с той лишь разницей, что его цель – не деньги, а научные изыскания!

– Вряд ли я поверил бы вам, если бы не видел, как этот ваш Казимир и девочка исчезли, – произнес Шкуродер задумчиво.

– Вениамин Казимирович и Лиля, – поправил его Лобачев и продолжил: – А теперь настало время рассказать о побочных эффектах. Наверное, они есть у любого лекарства или оздоровительной методики. Есть они и у моих процедур. Но не пугайтесь раньше времени! Еще немного терпения, я почти закончил. Так вот, вкратце расскажу о причинах недавних видений. Как я уже говорил, концентратор притягивает частицы вечности, которые скапливаются в специальной емкости, откуда поступают в установку с пациентом, но особенность концентратора такова, что частицы скапливаются и вокруг него тоже. Во время его работы собирается достаточно много частиц – как в помещении процедурной, так и в целом в здании. Из-за скопления частиц грань между материальным и нематериальным миром здесь чрезвычайно тонка, поэтому мы можем видеть визуальные проявления находящихся там душ – призраков, попросту говоря. Они предстают перед нами, как правило, в том виде, в каком они сами себя воспринимают. Поэтому Вениамин Казимирович всегда носит свою любимую шляпу, хотя во время процедуры шляпы на нем не было. А на Лиле одно и то же нарядное платье, которое ей разрешали надевать по праздникам, хотя на девочке была пижама.

– А чудовища? – полюбопытствовал Шкуродер, оставив, наконец, в покое свой лоб, на котором красовалось багровое пятно.

– Чудовища… Хм… это такое не вполне объяснимое явление. Но я предполагаю, что они могут быть воображаемыми страхами умерших людей, представляющих себе то, чего боялись при жизни, причем покойные не только сами их видят, но и проецируют свои виденья в окружающее пространство. Поэтому их чудовищ видим и мы. Однако я уверен, что для нас с вами эти чудовища не могут быть опасны. Ведь это как диафильмы. Помните диафильмы? Просто картинки на стене, отраженные проектором. Вот, к примеру, ужасное существо, которое набросилось на нас в коридоре, – это так называемый горный дух Абауаю, которого боится один мальчик по имени Энвер. Наверняка его в детстве часто пугали этим мифическим персонажем, и мы наблюдали плод его фантазии, потому что сам мальчик – точнее, его душа – находился где-то поблизости. Главное – помнить, что никакие вымышленные чудовища не могут причинить вам физический вред, так как не имеют материальной природы. Хотя иногда выглядят они невероятно реалистично, могут преследовать, нападать, внушать страх и ужас, даже причинить боль – но не они сами, конечно. Это сделает ваш мозг, реагируя на воображаемое воздействие подобных видений. К примеру, если вы увидите, что в вас вцепились когти, то боль может быть реальной, а если чудовище сомкнет клыки на вашей ноге, вы можете услышать, как хрустят ваши кости. Это ужасно, согласен, но, когда шок пройдет, вы обнаружите, что ваша нога осталась на месте и вполне здорова. Никаких ран не останется. А боль вы почувствуете лишь в том случае, если поверите в то, что увидите. Итак, повторяю: вы должны помнить, что физический ущерб такие виденья вам нанести не могут, разве что вы сами, к примеру, убегая от них, споткнетесь, упадете и наставите себе синяков. Кстати, виденья могут быть как чужие, так и ваши собственные. С другой стороны, это могут быть не только жуткие пугающие существа, но и прекрасные картины из мечтаний. Особенно ярко это проявляется у детей. Они видят сказочные миры, фей, гномов и прочих персонажей, о которых когда-то слышали или видели на картинках. Кстати, вам не помешает познакомиться с вашей будущей спутницей в мир вечности и попытаться установить с ней дружеский контакт. Что думаете по этому поводу?

– Да, наверное, не помешает, – неуверенно произнес Шкуродер. Его мозг с трудом справлялся со шквалом научно-мистической информации.

– Тогда я могу проводить вас к ней прямо сейчас, раз вы согласны на процедуры. – Лобачев пристально смотрел собеседнику в глаза в ожидании ответа.

– Не уверен насчет процедур… – замялся тот. – Ведь были смертельные случаи. Не хочется рисковать.

– Все допущенные ошибки учтены, я же объяснял, – с нажимом произнес доктор и неожиданно спросил: – Как думаете, сколько мне лет?

Шкуродер окинул Лобачева оценивающим взглядом и ответил с сомнением:

– Около шестидесяти?

– Девяносто, уважаемый Александр! Девяносто! Около шестидесяти мне было тогда, когда я начал свои опыты, и с тех пор я перестал стареть. Так что, как видите, риск того стоит. Если хотите, я могу показать вам свой паспорт.

– Я вам верю. – Шкуродер был впечатлен. Если бы не седина, доктор мог бы выглядеть так, будто едва разменял пятый десяток.

Комната девочки, куда вскоре привел Шкуродера Лобачев, была копией его собственной и отличалась только разбросанными по полу старыми игрушками. Прямо посередине стояла деревянная лошадка-качалка, с которой почти полностью слезла вся краска – осталось лишь несколько рыжих длинных пятен, похожих на засохшую кровь. Рядом валялись засаленный игрушечный медвежонок без глаз, такого отталкивающего вида, что вряд ли нашелся бы ребенок, желающий взять его в руки, кукла со спутанными измочаленными волосами, заяц с одним ухом, а чуть поодаль, тоже на полу – несколько детских рисунков и россыпь карандашей. Девочка сидела на кровати спиной к двери и даже не повернулась, когда они вошли.

– Рая, познакомься, это твой новый друг Александр! – весело воскликнул Лобачев, будто сообщал радостное известие.

Она оглянулась через плечо, едва слышно обронила «Здрасьте», тут же отвернулась к окну и начала сильно раскачивать ногами. Шкуродер заметил, что у неё на ногах голубые сандалии – новые и, похоже, дорогие. «Интересно, откуда у них эта девочка? Выглядит, как ребенок из хорошей семьи. Они ее похитили, что ли? Только этих проблем мне еще не хватало!» – подумал он, с подозрением покосившись на Лобачева. Тот сделал несколько шагов по направлению к кровати и остановился в нерешительности. Помолчав секунду, спросил:

– Рая, ты помнишь, что обещала показать Александру сказочную страну, о которой я тебе рассказывал?

– Покажу, только если потом ты отвезешь меня к папе! – выкрикнула девочка, резко обернувшись. У нее было усталое бледное лицо.

– Конечно, отвезу! – без промедления согласился Лобачев, но даже Шкуродер сразу понял, что это ложь.

– Учти: если обманешь, я в твои игры больше играть не буду! – В голосе девочки звучала угроза. – Так и знай: я выпрыгну из окна и разобьюсь! Насмерть, так и знай! Так и знай!

Лобачев попятился, скользнул мимо Шкуродера и, выглянув за дверь, гаркнул в коридор:

– Жанна!

– Не зови ее! – Девочка вскочила, подняла с пола пластиковую куклу и швырнула в доктора, но промахнулась – кукла ударилась в дверь рядом с его головой. – Пусть она сюда не приходит! Позови лучше Элину!