– Ну и как же они ее сперли?

– Так и сперли: вошли в залы, которые шнурочкомотгорожены, пока музейные тетки за другими следили, парень вырезал картину испрятал ее под рубашку.

Гарик расспросил, каким образом удалось вынести картину:

– Всегда знал, что в Эрмитаже бардак!

Короче, мы решили картину вернуть в Эрмитаж, но побоялисьтуда открыто идти. И решили подбросить ее в Академию художеств – там народграмотный, сразу определят, что за картина перед ними.

– Погоди, дальше сам догадаюсь! Значит, вы не нашлиникого приличнее профессора Аристархова. А он увидел картину и подумал, что этоим заказанная копия, так?

– Ну так… Путаница вышла.

– А у Митьки как картину отобрали?

– Тихонько подменили. – Надежда не удержалась ирассказала в подробностях, каким образом они подменили картину в аэропорту.

– Он даже ничего не заметил! И таможню прошел какмиленький, никто его ни о чем не спросил. Теперь у меня к тебе просьба, научи,как в Эрмитаж этих гусей вернуть, то есть не гусей, а Клода Жибера.

Гарик не ответил, он внимательно рассматривал холст, сначалас изнанки, а потом – с лицевой стороны.

– Гарик, помоги! Нет у тебя там никаких знакомых?

– Что? – он очнулся от глубокой задумчивости. –В Эрмитаж, говоришь? Знакомые у меня там есть, но не могу же я их впутывать. Аподбросить картину проще простого: сдай пакет в гардероб. А потом забудешьвзять. Полежит он несколько дней, потом спохватятся, раскроют – и найдуткартину.

– Гениально! – восхитилась Надежда. – А ееточно найдут?

– Со временем – непременно, – обнадежил Гарик.

– И как это я раньше не догадалась? Тогда можно было быи в Академию не ходить, и никакой подмены бы не было.

– Это уж точно. – Гарик снова внимательно огляделхолст.

Если бы Надежда не была в таком приподнятом настроении отудачно проведенной операции с картиной, она непременно заметила бы, что Гариквыглядит каким-то задумчивым. Но, во-первых, как уже говорилось, Надеждураспирала гордость. А во-вторых, Гарик в последнее время много жил за границей,виделись они с Надеждой редко, и она не смогла определить по внешнему его виду,что ее собеседника что-то беспокоит.

Гарик предложил свою помощь, но Надежда сказала, что вЭрмитаже она справится сама. Точнее, она взяла в помощь Лену.

Все прошло как по маслу. В Эрмитаже в последний день каникулцарило обычное столпотворение, никто не обратил внимания на женщину средних летс дочерью или племянницей. Надежда пришла в обычной одежде, Лена тоже неиспользовала ни париков, ни грима. Сняв пальто и усадив Лену на лавочке подзеркалом, Надежда, оглянувшись по сторонам, достала из пакета все ту же куртку,в которой она ездила на дачу, а теперь решила пожертвовать ею во имя картины.Она подошла к гардеробщице с курткой и с большим полиэтиленовым пакетом,набитым бумагой, внутри которой был спрятан футляр с картиной. Просительноулыбаясь, она попросила оставить пакет. Гардеробщица ничего не заподозрила:женщина из провинции приехала в наш город на экскурсию. Нужно и музеи посетить,и по магазинам побегать.

Надежда взяла два номерка и походила немного: зашла втуалет, причесалась перед зеркалом, прочитала объявления и даже поднялась ккассам. Когда по ее подсчетам все те люди, которые случайно могли заметить, чтоона сдала куртку, а потом снова надевает пальто, ушли из гардероба, Надеждаподошла к Лене, спокойно оделась, и они вышли, не торопясь.

– Ну вот и все! – Надежда вдохнула свежий весеннийвоздух. – Все, что могли, мы сделали, будем ждать, когда о находке сообщатпо телевизору.

Лена взяла ее под руку и заглянула в глаза.

– Ох, Надежда Николаевна, просто гора с плеч! Спасибовам, что помогли…

– Подожди благодарить, пока точно не узнаем, что все впорядке, – остановила ее суеверная Надежда и была права.

Гоша Фиолетов озабоченно шел по улице, как вдруг его чуть несбила с ног выскочившая из магазина девица. Магазин был небольшой, но дорогой,Гоша такие не посещал – не по карману было. В руках у девицы был пакет, которыйона выронила прямо в лужу.

– Послушайте, вы бы смотрели получше, кудаидете! – начала она, но вдруг осеклась: – Вы?

Гоша вгляделся внимательнее и тоже ее узнал: это была Женя.

– Здравствуйте, пробормотал Гоша.

– Здравствуйте, Гоша, вы меня узнали? – радостнопроговорила Женя.

Гоша хотел сказать, что узнать ее трудно, потому что впрошлый раз они виделись в бане и там на Жене ничего не было, кроме купальнойпростыни, и ту она со временем сняла. Теперь же на Жене была надета кожанаякурточка сиреневого цвета, отороченная непонятным мехом, и короткая чернаяюбка. Гошина старинная приятельница Лика, недавно вернувшаяся из Парижа,сказала, что сиреневый цвет сейчас очень моден, и что витрины парижскихмагазинов переливаются всеми возможными сиреневыми оттенками. Хоть на улицесегодня было солнечно, все же конец марта скорее зима, чем весна. Долго ходитьв таком прикиде по улицам Жене, несомненно, холодно, но, возможно, ее кто-топривез на машине.

Они подняли пакет из лужи, и Гоша пожертвовал своим носовымплатком, чтобы его обтереть.

– Как поживаете? – Женя взяла его под руку ипошла, приноравливаясь к его шагу. – Вы не торопитесь?

Гоша вообще-то не то чтобы торопился, но дела у него были.Но Женя так радостно улыбалась, что он решил немного прогуляться и поболтать сней, тем более что встречные мужчины оглядывали ее стройную фигурку синтересом, а Гошу – с завистью. Женя болтала о пустяках, весело смеясь.

«Интересно, мы же с ней были на „ты", – думал Гошапо пути, – зачем она делает вид, что познакомились мы на светском рауте, ане в бане. Выглядит она отлично, но не зря кто-то сказал, что в наше времясамые красивые девушки – шлюхи. И эта встреча, вроде бы случайная… Сразу жевидно, что все нарочно подстроено, как в кино… Но не могу же я прямо сказать,что, мол, знай свое место».

Гоша смутно помнил то, что произошло тогда в бане,воспоминания заволокло разноцветным теплым туманом.

Женя между тем поежилась.

– Что-то прохладно сегодня.

– Зайдем в кафе, погреемся, – правильно понял еежест Гоша.

Кафе называлось «Изысканный жираф», интерьер был оформлен встиле модерн. Они взяли кофе, что-то сладкое и по рюмке коньяку. Женя слюбопытством осматривалась по сторонам.

– Я никогда здесь не была, тут очень уютно. Гошаподавил сильнейшее желание прямо спросить, какого черта ей от него нужно.

– Ты нервничаешь? – вдруг спросила Женя, накрывего руку своей маленькой смуглой ладонью. – У тебя неприятности?