За разговорами мы дошли до бытового корпуса, справа от которого стояла небольшая водонапорная башня. Пожалуй, башней назвать эту обмотанную стекловатой бочку на подставке из двутавровых балок будет слишком громко. Бытовка — обыкновенный барак с зарешеченными окнами, небольшой, из трёх помещений: раздевалка, душевая и складское помещение. Несмотря на раннее утро, горняки уже были на ногах, толпились возле склада, получая каски, самоспасатели.

— Так, мужики, посторонись. Городских собрать надо. У вас размер обуви какой? Хотя… Давай сорок второй и сорок третий… — обратился он к кладовщику, на глаз правильно определив размер. — Во, нормально. Не, лучше давай новое, из спецзапасов. Самоспасатели изолирующие дай. Да не жмись ты, Лёха, давай те, что недавно получили. — Лёха — седой, с перстнями, наколотыми, как мне показалось, на всех десяти пальцах, недобро зыркнул в нашу сторону, но спорить с начальством не стал.

— Тормозки тоже городским выдать? — проскрипел он откуда-то из глубины комнаты.

— А ты сам как думаешь, а, Лёха? В гору идёшь на час, а еды бери на неделю, — ответил Фёдор Александрович, сгребая с полки, прилавком перегораживающей дверной проём, робу и остальные вещи. Мы с Петром взяли тормозки — металлические квадратные контейнеры, размером с ноутбук, только толщиной в ладонь. Я усмехнулся, заметив, как загорелись глаза у напарника — тяжко придётся Петру, не позавтракав-то. Но тот достал из одного кармана куртки термос, из другого бутерброд и, пока дошли до раздевалки, он сметелил импровизированный завтрак.

В раздевалке главный инженер отдал нам с Петром сапоги — резиновые, новые портянки, каску с фонарём, ремень — широкий, с петлями для инструмента и страховки. И — самоспасатели — небольшие коробочки, внутри которых при нажатии начинал вырабатываться кислород. Повесив на грудь респираторы с прикрученной к ним коробкой самоспасателя, мы вышли вместе с остальными рабочими. Брезентовая роба жёстко топорщилась на плечах, у меня было такое впечатление, будто залез в картонные доспехи, как в детстве, когда в школе изображал рыцаря на детском утреннике. Неудобно, очень неудобно. Через правое плечо, на левый бок свисала сумка с противогазом, свечами, запасными батареями и прочими, необходимыми под землёй вещами. Крест-накрест на груди шла лента тормозка, который при ходьбе больно стукал по правому бедру.

— Ничего, обомнётся, — хмыкнул Саныч, заметив моё состояние, — по-доброму, подогнать бы всё это как следует, но вишь, вы ж торопитесь. Ничего, на раз спуститься сойдёт, часа за два из робы не вывалишься.

И он прибавил шагу, догоняя идущих впереди рабочих. После вчерашней гулянки горняки были молчаливы и хмуры.

Фёдор Александрович раздавал указания:

— Саня, за насосами следи повнимательней. Там малый насос качает постоянно, а большой, резервный, давно не смотрели. Ты сегодня запусти на пробу, если большая вода пойдёт, мы без него потонем. Ну а вы, орлы, крепь проверьте на шестнадцатом участке.

Мужики шли впереди, негромко переговариваясь между собой. Я не прислушивался к их беседе, но тут Фёдор Александрович неожиданно громко сказал:

— Если этот грёбаный Ваня-энтилихент ещё появится, я ему ноги выдеру. А вы отсюда вылетите без премии — с голым тарифом. Всё ясно, Санёк?

— Будто ты сам вчера не пил, Александрыч, — слабо огрызнулся Санёк.

— Я раз в месяц выпил, и то по делу, а вы уже неделю квасите!

— А что за Ваня? — тут же встрял я.

— Да так, — Саныч двумя пальцами постучал по каске, — придурковатый тут один. Всё по руднику шарится, Золотую девку ищет. Совсем сбрендил на этой теме. Ну и пакостит. Может, и не специально, но после него подтирать тоже вот никому не надо.

Широкий зев штольни был закрыт прочными металлическими воротами и, что удивительно, почти герметично закупорен.

— Ого! Ракетная шахта нервно курит в сторонке! — подал голос Петро.

Инженер рассказал, что ворота установили в семидесятых годах, когда при обследовании старых рудников были неожиданно обнаружены и подтверждены колоссальные запасы жильного золота и полиметаллов. Месторождение поначалу вообще уникальным посчитали, но потом, при разработке, оказалось, что все окрестные горы буквально изгрызены старыми выработками и естественными карстовыми пустотами. Подтверждённые запасы оказались во многом выработаны предками и предшественниками.

— Представляете, находят жилу, добыча идёт отличная. Золото самородное, кварц. А потом раз — и проваливаются в старый забой, века там девятнадцатого или раньше. Жилу-то, оказывалось, лет за сто вперёд выбрали, а они так, только крохи подбирали.

Люк за нами закрылся, и мы оказались в длинной галерее, освещённой редкой цепочкой фонарей.

— А зачем дверь закрыли?

— Да понимаете, тут условия вентиляции очень сложные, — объяснил инженер. — Там дальше, в галереях, имеется мощный противоток из старых рудников. И иногда рудничные газы поступают. Смешается с кислородом, может привести к взрыву. Техника безопасности обязывает. А вот и наш транспорт.

Мы подошли к вагонетке. Трое рабочих под руководством Санька сели в переднюю, мы разместились во второй.

— Все сели? — крикнул из первой Санёк и, получив ответ, запустил мотор.

Очень быстро я потерял счёт времени и тоннелям. Однообразное мелькание наконец прекратилось, и мы оказались в просторном подземном зале.

— Наш рудничный двор, милости прошу, — Фёдор Александрович гостеприимно раскинул руки в стороны. — С этого участка шла основная добыча последние годы. Хотя реально основное золото мыли на мелких ручьях, наверху. Это было и до Кращенкова, и при нём, и после него. Тут руды богатые, но сложноупорные. Про насос не забудь, Санёк, — посмотри, проверь обязательно резервный.

— Да помню, помню! — Санёк махнул рукой и первая вагонетка, освободившись от прицепа, рванула вперёд. Двое рабочих, взяв инструмент, растворились в темноте боковой галереи.

— Ну что, какие будут предложения? — задал вопрос Поленов. — В какую сторону пойдём?

— Странно слышать от вас такой вопрос, — я усмехнулся. — Мы же сюда не на экскурсию пришли, не школьники. А вы не экскурсовод и места эти куда лучше знаете.

— Я хочу осмотреть сбойки со старыми рудниками, — потребовал Ботаник. — И особенно хочу увидеть сбойку со скифским рудником. Далее, очень меня интересуют сбойки с естественными карстовыми полостями: каким образом они крепятся, как укреплены, и вообще всё, что вы делаете, какие мероприятия проводите по консервации рудника и предотвращению хищнической несанкционированной добычи.

Фёдор Александрович внутренне подобрался, я даже почувствовал, как его благодушие экскурсовода сменилось настороженностью специалиста, которому задал вопрос человек, далёкий от рудничного дела, а потому, по его мнению, некомпетентный. Усмехнулся: чтобы наш Петро был в чём-то некомпетентен? Да быть такого не может!

— Каким образом крепятся сбойки? — медленно, с расстановкой, ответил инженер. — Смотри сам. Нам-то что скрывать? Нечего скрывать. Вот оно всё, перед вами. А нам одна