Но из всех воспоминаний детства, с которыми онарасставалась, она больше всего жалела о кукольном домике, с каким играла ссамых ранних лет.

Роланд, добрый Роланд, как-то узнал об этом и, хотя он тожеволновался (он ведь тоже никогда еще не женился), нашел время приказатьКвентину Эллендеру, лучшему мастеру королевства, сделать для его жены новыйкукольный дом.

«Я хочу, чтобы это был самый красивый дом, — сказал онЭллендеру. — Чтобы она только раз взглянула на него и навсегда забыла свойстарый».

Но если он действительно этого хотел, это было глупо. Никтоиз нас не забывает любимую игрушку, доставлявшую столько радости в детстве,даже если ее заменила гораздо лучшая. Саша не забыла свой старый кукольный дом,но новый ее восхитил. Он восхитил бы и тебя, если ты не полный идиот. Все, ктовидел его, говорили, что это лучшая работа мастера Эллендера, и, должно быть,были правы.

Это был миниатюрный особняк, очень похожий на тот, в которомСаша жила с родителями в Западном баронате. Все предметы, хоть и маленькие,были выполнены так искусно, что могло показаться, что они настоящие… а некоторыеи правда работали, как настоящие!

К примеру, плита нагревалась, и на ней можно было готовитьеду. Если положить в нее кусочек угля размером не больше ногтя, она горела весьдень… и тот, кто попытался бы в это время дотронуться до нее своим неуклюжимпальцем, мог больно обжечься. Там не было раковин и унитазов потому, что вДелейне не слыхивали о таких вещах — но, если действовать осторожно, можно былонакачать воду из колонки высотой в полпальца. Там была рабочая комната спрялкой и ткацким станком, и они тоже работали. Клавикорды в гостиной играли,если до ключей дотрагивались зубочисткой и находили верный тон. Те, кто этовидел, толковали о чуде и о том, что в этом замешан Флегг. Когда Флегг этослышал, он только улыбался. Он вовсе не участвовал в затее с домом — по правдесказать, он считал ее глупой, — но зачем опровергать то, что прибавляет тебезначения? Иногда достаточно помалкивать и иметь умный вид — и тебя сочтут замудреца.

В домике Саши были настоящие персидские ковры, бархатныезанавески, китайский фарфор; на леднике действительно было холодно. Стены вхолле обшиты железным деревом. Во всех окнах блестели стекла, а входную дверьукрашал многоцветный витраж.

Одним словом, это был самый прелестный кукольный дом в мире.Саша на свадьбе захлопала в ладоши, когда его увидела, и горячо поблагодариламужа. Позже она пришла в мастерскую к Эллендеру и не просто поблагодарила его,но даже поцеловала в щеку, чем глубоко растрогала старика, который, работая наддомом, едва не потерял зрение. В те времена королевы нечасто целовали простыхмастеров — точнее сказать, никогда.

Но она не забыла свой старый кукольный домик (пусть он былкуда хуже этого), хотя и не проводила столько времени, играя с ним — передвигаямебель, зажигая плиту и глядя, как из трубы вьется дым, что оповещало всех оБольшом Королевском Чаепитии, — как раньше, совсем недавно, когда ей было летпятнадцать-шестнадцать. Причина была проста. Теперь ей незачем было воображатьсебя королевой — она и вправду ею стала. Она выросла и обнаружила, что взрослойстановятся совсем иначе, чем она думала в детстве. Тогда ей казалось, что водин прекрасный день человек откладывает куклы и игрушки и говорит: «Все,теперь я взрослый». Теперь она поняла, что прежние увлечения не исчезают в одинмиг, они просто угасают все больше и больше, пока пыль времени не скрывает подсобой яркие краски детства.

У Питера, мальчика, которому предстояло стать королем, былисотни игрушек — нет, если говорить точно, тысячи. У него были полки оловянныхсолдатиков, с которыми он выигрывал великие сражения, и десятки игрушечныхлошадок. У него были мячи, и ходули, делавшие его великаном, и сколько угоднобумаги для рисования — а ведь тогда бумага была редкостью, и ею пользовалисьтолько богатые люди.

Но из всех игрушек в замке он больше всего любил кукольныйдом своей матери. Он никогда не видел того, что остался в Западном баронате, идля него этот дом был лучшим и единственным. Он часами сидел перед ним, когдаза окном моросил дождь или когда зима выдувала снежные вихри из своейпосиневшей глотки. Когда он лежал с детской сыпью (у нас это называютветрянкой), специальный слуга ставил ему дом на столик у кровати, и он игралим, пока не засыпал.

Он любил воображать маленьких людей, живущих в доме; иногдаему даже казалось, что он их видит. Он говорил за них разными голосами ипридумал им всем имена. Там жил король Роджер, храбрый и могучий (пусть даже инемного кривоногий), который однажды убил дракона. Жила королева Сара, егожена. И их сын, Пити, который любил их и был любим. И, конечно, слуги, которыестелили постели, топили плиту и носили воду.

Он был мальчик, и истории, которые он сочинял про обитателейдома, были немного кровожаднее, чем те, что сочиняла Саша, когда была девочкой.В одной из них на дом напали андуанские пираты, чтобы перебить всю семью.Жители дома храбро сражались и убили десятки пиратов, но тех было слишкоммного. Когда пираты уже одолевали, подоспела королевская гвардия — оловянныесолдатики Питера — и перебила всех андуанских морских собак. В другой историииз ближайшего леса (обычно он располагался под кроватью Саши у окна) выходиластая драконов, чтобы сжечь дом своим огненным дыханием. Но Роджер и Пити всехих застрелили из луков. «Пока земля не почернела от их проклятой крови», —рассказывал Питер отцу за ужином, и тот одобрительно хохотал.

После смерти Саши Флегг сказал Роланду, что мальчику непристало играть с кукольным домом. Это, сказал он, может не сделать егонеженкой… но может и сделать. Да и слуги видят все и отнюдь не держат язык зазубами.

«Ему ведь только шесть», — возразил Роланд нерешительно.Белое лицо Флегга, спрятанное под капюшоном, и его магические способностивсегда немного пугали короля.

«В шесть лет уже пора обучать мальчика мужским занятиям, —сказал чародей. — Подумайте над этим, ваше величество. Я уверен, что вы, каквсегда, решите по справедливости».

«Подумайте над этим», — сказал Флегг, и король так и сделал.Ни над чем другим он не думал так напряженно за все свое двадцатилетнееправление.

Это покажется странным, если вспомнить все многотрудныеобязанности короля — введение или отмена налогов, объявление войны, судебныедела. Разве идет с этим в сравнение вопрос о том, можно ли маленькому мальчикуиграть с кукольным домом.

Может, и не идет. Я только скажу вам, что думаю. И ещескажу, что Роланд был не самым умным из королей, правивших Делейном. Когда емуприходилось думать, ему всегда казалось, что в голове у него перекатываютсякамешки, глаза у него слезились, а из носа текло.

В детстве занятия математикой или историей вызывали у неготакую головную боль, что в двенадцать лет он прекратил их и занялся тем, чтоникакой головной боли не вызывало — охотой. Он изо всех сил старался бытьхорошим королем, но чувствовал, что не может рассудить многие дела верно, а отих неверного решения, он знал, пострадают люди. Если бы он слышал, что Сашаговорила Питеру после пира, он бы с ней согласился. Короли действительно большеобычных людей, и иногда — довольно часто — ему хотелось быть поменьше. Если вамв жизни приходилось решать серьезные вопросы, к которым вы были не готовы, выпоймете его. Может, вы поймете и то, что это чувство неготовности в концеконцов заставляет избегать любых решений. Так случилось и с Роландом, когда онвсе больше и больше дел доверял Флеггу. Иногда ему казалось, что Флегг ужезаменил короля во всем, кроме титула, но такие мысли приходили только ночью, втемноте, а днем он был благодарен Флеггу за помощь.