— У меня тоже много знакомых там, — заметилАбуладзе, — но вообще-то я всю жизнь работал в Москве. Поэтому здесь уменя знакомых еще больше.

— Господин Абуладзе работал в военной разведке, —несколько раздраженно пояснил Батуев. — Он полетит вместе с нами в Литву.Я же тебе говорил об этом, Рита.

— Да, — жеманно сказала она улыбаясь, — ясовсем забыла. Вылетело из головы.

Муж хотел что-то сказать. Но в этот момент всех пригласилина посадку. Оля взяла сумку, которая лежала рядом с ней. В руках у Мошерскогобыл «дипломат». Супруга Батуева, взяв свою маленькую сумочку, лежавшую на диване,поспешила вслед за мужем. У самого Абуладзе весь багаж умещался в его дорожнойсумке. Проходя пограничный контроль, он бросил взгляд на сумочку Риты Батуевой.Небольшая стеганая сумочка от «Шанель» висела на плече на длинной позолоченнойцепи. Банкир пропустил супругу первой и лишь затем пошел к автобусу, которыйдолжен был отвезти их к самолету. Рита была ростом чуть выше мужа. Двоеохранников провожали их до самого самолета. В салоне бизнес-класса, кроме них,пятерых, находились еще два пассажира — скандинавы тихо переговаривались,очевидно, на шведском. В первом ряду сели Батуев с супругой. Во второмразместились все остальные. Ольга села рядом с Абуладзе с правой стороныпрохода, а Мошерский устроился в левой части у иллюминатора.

— Вы давно работаете с Артемом Викторовичем? —спросил Абуладзе, застегивая ремень.

— Больше двух лет, — улыбнулась Оля. У нее быликрасивые, ровные, словно точеные зубки.

— Ну и как он?

— Если бы не она, — Оля кивнула, показывая насупругу Батуева, — был бы мировой мужик. Настоящий профессионал. А выраньше работали в разведке? Интересно было?

— Не очень. Я ведь не бегал по столицам другихгосударств. И секреты из сейфов не доставал. Работал много лет в аналитическомуправлении, а там другие дела.

— А вы мне все расскажите, — загореласьОля. — Впервые в жизни вижу настоящего разведчика.

— Я не разведчик, — мягко возразилАбуладзе, — я чиновник.

— Все равно интересно. Вот у Саши сколько такихисторий.

— Он в уголовном розыске работал. Там, конечно,интереснее. В смысле историй. Вы лучше его расспросите. Он вам такогорасскажет, будет очень интересно.

— Он уже и так рассказал все, что мог, — сухоответила Оля, внезапно теряя интерес к своему собеседнику и отворачиваясь киллюминатору. Самолет, набирая скорость, взлетел над аэропортом.

Абуладзе обратил внимание, что Мошерский всю дорогу читаетжурнал, задумчиво разглядывая картинки. Ольга довольно быстро заснула. Батуевработал на своем ноутбуке, а его супруга постоянно донимала просьбами обеихстюардесс бизнес-класса, явно решившись выжать из своей поездки максимальноеколичество удобств и услуг. Так обычно ведут себя впервые дорвавшиеся достоличного сервиса провинциалы, боявшиеся упустить что-то им полагающееся.

В Вильнюсе их встречала машина, поданная прямо к трапусамолета. У трапа стоял высокий, красивый, чуть полноватый мужчина. Благороднаяседина ярко подчеркивала голубизну его глаз и красоту лица. На вид ему было летсорок — сорок пять.

— Арнольд! — закричал Батуев сверху. —Здравствуй.

— Добрый день, Артем. С приездом, — сказал ссильным акцентом Ференсас.

Они обнялись, поцеловались. Затем Хозяин церемонно поцеловалруку супруге Батуева. И сдержанно кивнул всем остальным сопровождающим. Он явноумел держать дистанцию между собой и персоналом. Абуладзе не обиделся. Нужнопринимать существующие реалии спокойно, приспосабливаться к возможнымизменениям. Раньше он был полковником военной разведки и заслуженным человеком.Сейчас он пенсионер, находящийся на работе у этих банкиров. Все четко определено,и не стоит особенно дергаться по этому поводу. В комнате аэропорта, куда ониподнялись, их ждали два сотрудника охраны Ференсаса и еще какой-то типмрачноватого вида. У него была большая, вытянутой формы голова, несколькостранно смотревшаяся на его небольшом теле. Длинные руки делали его похожим наобезьяну. Глубоко запавшие глаза, длинный нос, узкие тонкие губы, кривившиеся вполуусмешке. На бугристом черепе почти не было волос.

— Здравствуйте, Годлин, — поздоровался Батуев,протягивая ему руку. Человек-обезьяна молча пожал протянутую руку. Затем он поочереди поздоровался с Мошерским и Абуладзе.

— Кто это? — тихо спросил Абуладзе у Ольги.

— Яков Годлин. Начальник службы безопасности ихбанка, — шепотом ответила Оля, — говорят, он убийца. Бывший профессиональныйпалач в тюрьмах Вильнюса. Но никто ничего о нем толком не знает.

Годлин, услышав ее шепот, но не разобрав, что именно онаговорит, обернулся и негромко произнес:

— Машины готовы.

Их разместили в трех «Мерседесах». В первом сидели сотрудникиохраны банка и Мошерский. Во втором рядом с водителем оказался Ференсас, а назаднем сиденье разместилась чета Батуевых. В третьей машине впереди сел Годлин,а Тенгиз Абуладзе — рядом с Ольгой.

— Обедать будем в Каунасе, — сказал Годлин своюединственную фразу за все это время.

Абуладзе с интересом разглядывал мелькающие по сторонамплакаты, пока они не выехали на трассу. Литва была уже не бывшей республикойСоветского Союза. Она прочно утверждала себя в качестве форпоста Запада противРоссии и стран СНГ. Именно поэтому мелькавшие повсюду рекламные плакаты были восновном на английском и литовском языках, хотя иногда попадались и надписи нарусском. Но это была уже другая страна, не та, в которую он приезжал всемидесятых, восьмидесятых годах, работая в ГРУ.

Через три часа после прилета они уже обедали в Каунасе, гдев местном ресторане Ференсас устроил торжественный прием. На этот раз четкогоразделения на «хозяев» и «слуг» среди гостей не было. Всех прибывших посадилиза стол. Но из литовцев за ним сидели только Ференсас и Годлин. Водителей иохранников не позвали, в Литве уже четко проводили разницу между «хозяевами» и«обслуживающим персоналом».

Когда обед закончился, автомобили снова понеслись в сторонуморя, минуя живописнейшие места — низменные равнины и лесистые холмы. К вечеруони проехали Кретингу и, не доезжая до Паланги, резко свернули направо. К виллеФеренсаса они подъехали в половине двенадцатого ночи, когда на небосклоне ужесветилась полная луна.

В доме их ждали. Несмотря на усиливающийся ветер вся виллабыла ярко освещена, словно рождественская елка. Гости высыпали из машин,разминая уставшие ноги. В дверях их встречала хозяйка дома. Высокая миловиднаяженщина лет тридцати с округлыми формами. Красиво изогнутые брови, тонковылепленный носик, пухлые щечки с ямочками — она была воплощение женственности.

— Здравствуй, Рита, — мелодичным голосом сказалаженщина.

— Здравствуй, Эльза, — женщины поцеловались.Батуев, подойдя следом, также поцеловал хозяйку в щеку. Абуладзе заметил, какдернулась при этом Рита Батуева.