Я сложил листок с рисунком и засунул вбумажник.

— Мой клиент, мистер Наттолл, пока еще необратился в полицию. Пока еще.

— Если бы вы были чуть более откровенны,мистер Лэм, я, возможно, постарался бы как-то помочь вам…

— Но вы же не видели подвеску.

— Нет. До свидания, мистер Лэм.

Я вышел из кабинета и спустился по лестнице.Автоматически раскрылись двери, пропуская меня на улицу. Затылком я чувствовалвраждебные взгляды продавцов.

Берта ждала меня, сидя в нашей служебноймашине, которую поставила за углом. Она была в своих лучших мехах, в ушах —бриллиантовые серьги. Она с трудом сдерживала волнение.

— Теперь твоя очередь, Берта. Не забудь:как только кто-нибудь поднимется к Наттоллу, подашь мне знак. Помни: ты простокапризная покупательница. У этих продавцов наметанный глаз. Малейший промах — итебя вычислят.

— Не вычислят. Я знаю, как с нимиразговаривать, — прервала меня Берта, вышла из машины и направилась кмагазину. Я переставил машину поближе к его дверям и стал ждать…

Минут через десять в магазин вошел мужчина.Вообще-то я предполагал увидеть женщину, но незнакомец заинтересовал меня.

Вскоре появилась Берта. Достав из сумочки носовойплаток, она вытерла нос.

Я завел мотор.

Незнакомец вышел из магазина не сразу. Он былсильно взволнован. Попытался поймать такси, но свободных не было видно, и онотправился пешком. Я ехал за ним на небольшом расстоянии; к счастью, он ни разуне обернулся. Наконец, он зашел в какую-то контору. «Питер Джеррет, посредник»— гласила табличка на двери.

Минут через двадцать у этих дверей появилсявеликолепно одетый мужчина лет за пятьдесят. От него веяло уверенностью икаким-то особым спокойствием. Недолго побыв в конторе, он вышел и сел вроскошный синий «бьюик». Я записал номер — 4—Е—4704. Можно было поехать за ним,но я решил не рисковать. Да и зачем? Такие господа не ездят на угнанныхмашинах. Я вернулся в нашу контору и посмотрел списки автовладельцев. «Бьюик» сномером 4—Е—4704 был зарегистрирован на имя Роберта Кеймерона, проживающего поадресу: 2904, Гризвелл-Драйв. Имя оказалось мне знакомым: это был второй опекуннаследства Коры Хендрикс.

У нотариуса я получил краткую справку онаследстве Коры Хендрикс. Умерла она в 1924 году. Над ее имуществом былаустановлена опека. Опекунами стали Гарри Шарплз и Роберт Кеймерон. Все это яуже знал от Шарплза. Но при разговоре со мной он упустил одну деталь: срок опекимог истечь и до того, как младший из наследников достигнет двадцати пятилет, — в случае смерти обоих опекунов. «Это несколько меняет дело», —подумал я.

Когда я вернулся в наше агентство, Элси Брандоторвалась от машинки и улыбнулась мне.

— Берта на месте? — спросил я.

Элси кивнула.

— У нее кто-нибудь есть?

— Новый клиент.

— Шарплз?

— Да.

— Не знаешь, почему он пришел?

— Не знаю. Он здесь минут двадцать. Бертакак раз обедала, и он ее ждал.

— Он чем-то недоволен?

— Похоже.

— Ладно, разберемся, — сказал я и,посмотрев на Элси, добавил: — По-моему, ты слишком серьезно относишься к своимобязанностям.

Элси рассмеялась:

— С тех пор как ты настоял на прибавкемоего жалованья, стоит на минутку оторваться от машинки и Берта буквальноиспепеляет меня взглядом.

— Не бойся. Она только кажется строгой,сердце у нее золотое.

Я открыл дверь кабинета.

Поскольку Шарплз уплатил аванс, Берта уже неулыбалась ему и вообще была весьма сдержанна. Увидев меня, она прервалаочередную фразу и воскликнула:

— А вот и Дональд! Спросите у него.

— Слушаю вас, мистер Шарплз, —сказал я, закрывая дверь.

— Что вы там наговорили Наттоллу? —мрачно спросил Шарплз.

— А что случилось?

— Наттолл позвонил мне. Как я понял, онбыл очень взволнован. Спрашивал, не рассказал ли я кому-нибудь о той подвеске.

— И что вы ему ответили? Что никому нерассказывал.

Что ж, тогда не о чем беспокоиться.

— Нет, мне кажется, Наттолл что-тозаподозрил.

— Я выяснил, кто продал емуподвеску, — бросил я.

— Что?

— Я выяснил, кто продал Наттоллуподвеску, — повторил я.

— Не может быть… Чтобы владелец такогомагазина…

— Подвеску продал Роберт Кеймерон.

— О Боже! Да вы с ума сошли!

— Кеймерон действовал через посредника, ипосредник этот — Питер Джеррет.

— Господи, с чего вы взяли?!

— У нас свои методы, мистерШарплз, — вмешалась Берта. — Уж не думаете ли вы, что мы даром едимсвой хлеб?

— Поймите, это абсурд, — сталубеждать Шарплз. — Во-первых, я хорошо знаю Наттолла. Это человекопределенных правил, и он будет хранить тайну сделки, ни за что не расскажет, укого купил подвеску. Для владельца столь респектабельного магазина такое простоневозможно. Во-вторых, я хорошо знаю Боба Кеймерона — это мой старый приятель.В любом случае он обязательно посоветовался бы со мной. И, наконец, в третьих,я очень хорошо знаю Ширли Брюс. Она доверяет мне. Я для нее словно родственник.Она даже называет меня «дядя Гарри», и действительно она мне как племянница. Авот у Кеймерона с Ширли отношения весьма прохладные. Нет, я вовсе не хочусказать, что она его невзлюбила, просто между ними соблюдается некая дистанция.Если бы Ширли понадобилась помощь, она обратилась бы ко мне.

— Вы, кажется, собирались познакомитьменя с ней, — заметил я. — Когда же?

— Не раньше, чем поговорю с Бобом. Уверен,тогда вы поймете, как сильно ошиблись!

— Его адрес: 2904, Гризвелл-Драйв. Когдавы к нему поедете?

Шарплз посмотрел на часы и встал.

— Прямо сейчас. И если окажется, что высовершили ошибку — а я уверен, что Боб здесь ни при чем, — вы не получитени цента по моему счету.

Берта захотела было что-то сказать, даже ротраскрыла, но передумала. Я знал, что едва Шарплз успел подписать чек, как онауже отослала его в банк.