Этмор поспешил приступить к делу и протянул мне для ознакомлениядва документа. Одно из них — заявление Хэтти М. Хэйр, подтверждающее, что онананяла меня, чтобы я выкрал колье с бриллиантовыми подвесками, и что в обманестраховой компании мы с ней несем равную долю ответственности. В другомзаявлении, подписанном Джин Эллери, подтверждалось, что ее похищениепредварительно согласовано с ней самой и, более того, осуществлено по еепросьбе.

Я обратил внимание, что в заявлении Хэйр ничего не говорилосьо похищении, а во втором заявлении не упоминалось о колье, и взял эти факты назаметку.

— А теперь, Дженкинс, мы вот что сделаем, — сказалЭтмор, теребя влажными руками какие-то бумаги, лежащие на столе. — Мызапечатаем оба заявления в конверт и отдадим его на хранение на неопределенныйсрок в трастовую компанию с условием, что ни одна из сторон не может еговскрыть без ведома другой стороны. В случае же вашего ареста районный адвокатили Большое жюри присяжных вызовут повесткой представителя трастовой компании ив его присутствии ознакомятся с содержимым конверта. Смысл этих заявлений не втом, чтобы оградить вас от обвинения, а в том, чтобы показать вам, что миссХэйр замешана в этом деле так же, как и вы. Она не может допустить, чтобы выбыли арестованы. Конечно, если вас арестуют по какому-нибудь другому делу, томы будем вынуждены положиться на вашу честность. По-моему, вы никогда не былидоносчиком, и я чувствую, что мои клиенты могут доверять вам.

Я кивнул с небрежным видом. Ясно было, что он твердитзаученные слова и что план этот разработан давным-давно.

— У меня есть предложение, — сказал я.

Он склонил голову:

— Какое?

— Вызовите нотариуса и попросите его заверить этизаявления.

Адвокат вопросительно посмотрел на свою клиентку.

Он был похож на крысу, этот человек с болезненным цветомлица, крохотными глазками-бусинками и длиннющим носом — самой выдающейся частьюего лица.

Слегка оттопыренная губа приоткрывала длинные пожелтевшиезубы, выступающие вперед. Да, этот человек напоминал хитрую прожорливую крысу.

Зажав в нежных губках мундштук из слоновой кости,женщина-кошка глубоко затянулась и выпустила из раздутых ноздрей белое облачкодыма. В глазах ее появился жестокий блеск.

— Очень хорошо, — только и сказала она, номурлыкающие нотки уже не звучали в ее голосе.

Вытерев вспотевший лоб тыльной стороной руки, Этмор вызвализ нотариального отдела служащего и вкратце изложил ему суть дела, тот заверилоба документа. Потом Этмор положил бумаги в конверт, надписав сверху: «Набессрочное хранение», поставил свою подпись, запечатал и показал мне.

— Дженкинс, вы можете пойти со мной и лично убедиться,что я передам конверт в трастовую компанию, расположенную внизу.

Вместе с адвокатом я спустился на лифте вниз. По дороге мыне проронили ни слова. Адвокат подошел к столу вице-президента, протянул емуконверт и объяснил, в чем дело.

— Примите этот конверт на бессрочное хранение. Ни однаиз сторон не имеет права получить его, он может быть вскрыт лишь по требованиюсуда. По прошествии десяти лет можете его уничтожить. А сейчас выдайте мне иэтому джентльмену расписку в двух экземплярах.

Взглянув на конверт с подозрением, вице-президент взвесилего на руке, вздохнул, поставил на нем свою подпись, пронумеровал, написалрасписку в двух экземплярах и убрал конверт в стол.

— Надеюсь, это вас устроит? — проговорил Этмор,сверля меня крошечными крысиными глазками, и пот снова выступил у него налбу. — Как видите, все честно.

Кивнув, я направился к выходу. В глазах адвокатапромелькнуло облегчение.

В дверях я повернулся и схватил его за плечо:

— Этмор, вы знаете, что бывает с людьми, которыепытаются меня обмануть?

Его бросило в дрожь, он попытался вырваться:

— У вас репутация честного человека, Дженкинс, и всемизвестно, что вы делаете с теми, кто пытается вас обмануть.

Прямо в мраморном зале вестибюля, в присутствии постороннихлюдей и охранника, вышагивающего взад и вперед, я сказал ему:

— И тем не менее вы только что пытались обмануть меня.Если вам дорога жизнь, отдайте мне конверт.

Он вздрогнул:

— К-как… какой конверт?

Я молча сверлил его глазами, чувствуя, как его плечо дрожитв моих железных тисках.

Сдался он быстро, его желтоватое, болезненное лицо побелело.

— Простите, Дженкинс. Я же говорил ей, что этот номерне пройдет. Это была ее идея… не моя.

Я по-прежнему молчал, не сводя с него глаз.

Он сунул руку в карман и извлек оттуда конверт. Моя догадкаоказалась верна — я хорошо знаю таких людей.

Эта по-крысиному коварная идея, несомненно, принадлежалаименно ему, только у него не хватило твердости осуществить ее. Он приготовилдва конверта. Один был надписан и запечатан на моих глазах, а другой, точно также надписанный и запечатанный, лежал у него в кармане — в нем были обыкновенныелисты чистой бумаги.

Положив конверт с заверенными заявлениями в карман, онпопросту заменил его на поддельный, который и вынул чуть позже в офисетрастовой компании.

Взяв у него конверт, я распечатал его и проверил содержимое.Так и есть: в конверте, целые и невредимые, лежали подписанные и нотариальнозаверенные заявления.

Я повернулся к адвокату:

— Слушайте меня внимательно, Этмор. Без сомнения, выдолжны получить от этой женщины или от кого-то другого хороший куш. Если выскажете им, что у вас ничего не вышло и что мне удалось завладеть бумагами, онисделают из вас посмешище и на весь город растрезвонят о ваших грязных делишках.Если же вы сохраните все в тайне, то никто ни о чем не узнает. Стоит вамоткрыть рот — и вашей репутации конец.

По лицу его пробежала волна облегчения, и теперь я несомневался — он ни за что не скажет женщине-кошке об этих бумагах.

— Передайте мисс Хэйр, что я буду в доме ровно безпятнадцати десять, — сказал я. — А до тех пор я не вижу необходимостивстречаться с ней.

И я вышел. Сев в автомобиль, я отправился на побережьепосмотреть на коттедж, который сняла для меня женщина-кошка. Еще накануневечером, перед тем как попрощаться, она передала мне ключ и назвала адрес. Безсомнения, она ожидала, что я поеду осмотреть место.

Это было небольшое бунгало с гаражом, выходившим на проезжуючасть. Внутрь я заходить не стал, а, наведя справки на близлежащейбензозаправочной станции, узнал, что некий Комптон — моряк, сейчас находится вплавании и скоро должен вернуться. Блондинку здесь явно знали. Видимо,женщина-кошка хотела, чтобы именно эта информация дошла до моих ушей.