Молодец, мелькнуло у меня, никакими надувными куклами ее несобьешь, все в работе, вся в работе. И все думает, как повыситьпроизводительность своего нелегкого труда.

– И как? Придумали?

Створки лифта распахнулись, мы вошли, со стороны подъездахлопнула дверь, Лариска поспешно нажала кнопку закрывания, объяснила торопливымшепотом:

– Там бабища с сумками и коляской! Ну ее…

– Ну ее, – согласился и я. – Мы немамы-терезы.

От двери донесся женский голос с просьбой подождать, но лифтуже тронулся, Лариска с облегчением вздохнула.

– Ненавижу этих толстух с колясками, – объяснилаона. – Все загородят, дети такие слюнявые… Так вот, попал в самую точку!..Ты правда умный, с ходу замечаешь главное… Сейчас как раз модельеры началиразрабатывать особые лямки из эластичного шелка, представляешь? Соскальзываютпо обнаженному плечу, как намыленные!

– Круто, – согласился я, нисколько не сомневаясь,что такие модельеры зарабатывают больше, чем профессора, создающие лекарствапротив рака или полиомиелита. – А бюстгальтеры вы все не носите?

Она вздохнула, лицо помрачнело.

– Тут, Славик, сложность…

– В чем?

Пахнет вкусно и зовуще, я с высоты своего роста судовольствием рассматривал полушария ее грудей с белой атласной кожей. Ларискамило улыбнулась и опустила бретельки. Сиськи выпрыгнули, заколыхались, так ипросясь в мои ладони, что сразу ощутили приятную тяжесть и скрытый жар.

Но лифт дернулся и остановился. Лариска одним движениемвернула платье на место, отпихнув мои ладони, задорно показала язык.

Створки разъехались, мы вышли на площадку. Выход на обестороны перекрыт бронированными дверьми, Лариска быстро нажала нужную кнопкузвонка, за секунду до этого успев принять обложечное выражение лица передглазком телекамеры.

В динамике послышался хрипловатый голос:

– О, Лариска и Славик!.. Бегу…

Через минуту щелкнул замок, по ту сторону двери налестничной площадке улыбающийся Люша, огромный и широкий, к своим двумстам киложивого веса за это время добавил еще килограммов пятьдесят. А то и все сто, длянего это просто. Настоящая гора колыхающегося мяса, но любит бороться налоктях, хотя, конечно, для такой массы дурной плоти ни отжаться от пола, ниподтянуться на перекладине. Да что там подтянуться – повисеть не сможет.

Он гостеприимно распахнул толстые, как окорока, руки,Лариска с готовностью подставила ему щеку. Он с удовольствием звучно чмокнулоладьями губ, эхо прокатилось по всей лестничной площадке. Со мной обменялсяпривычно вялым интеллигентным рукопожатием, моя ладонь на мгновение утонула вего лапище, как щепочка в сырой глине.

Захлопнув дверь и дважды повернув ключ, он прогуделукоризненно:

– А мы уже без вас сели! Так что штрафную, штрафную…

Дверь из квартиры распахнута в общий холл, бьет яркий свет,и доносится бодрая танцевальная музыка. Подталкивая нас в спину, Люша втеснил вприхожую, дверь за нами захлопнулась с хищным щелканьем множества стальныхзубов.

Лариска спросила независимо:

– Какую такую штрафную?

– Положено, – прогудел Люша. – Завет предков!

– Эт смотря чего!

– Обижаешь, – сказал Люша мощным басом. – Унас есть усе. Как в Греции.

– Почему в Греции?

Он хохотнул:

– Не знаю. Бабушка говорила, что в Греции есть все.

– Ни хрена там теперь нет, – сообщилаЛариска. – Была я там прошлым летом. Даже отели такие… будто это их, а неФилиппины процунамило.

Она сделала вид, что намеревается разуться, Люшазапротестовал, не в Джапии живем, рука об руку прошли в большую комнату.Музыка, веселый гам, стол ломится от обилия яств: жена Люши Василисаналовчилась использовать каждый сантиметр столешницы, умело заставив столчетырехугольными блюдами и вазами. Масса холодных закусок, ассорти из рыбы имяса всех пород и сортов, минимум травки, мы ж не козы, а люди – хищники…

Люша покушать очень даже не прочь, сам собой такой животикне разрастается, его нужно постоянно ублажать чем-то особо калорийным, пряным,сладким и соленым, перченым и копченым, а также сдобными булками и тортиками, пирожными,а их теперь столько – глаза разбегаются.

Я остановился на пороге, охватывая взглядом комнату игостей. По ту сторону стола, в самом центре, на двух стульях царствуетнепомерно широким задом Василиса, Люше по габаритам уступает совсем немного. Ееподруги, Татьяна и Ольга, обожают ходить по вещевым магазинам и перемерятьвсевозможные шортики, Василиса предпочитает мясной и рыбный рынки, они вблизидома, все продавцы ее знают, приветствуют ликующе: Василиса хоть и отчаянноторгуется, но берет много, а когда приходит на рынок с Люшей, у продавцовпраздник. Стоит посмотреть, как закупают продукты, эти Гаргантюа и Пантагрюэльв действии.

В комнате я улыбался, пожимал руки, давал себя похлопыватьпо спине и плечам. Почти все знакомы, только одну женщину вижу впервые, да ещедвое мужчин, возраст средний, животики свешиваются через ремни, щеки на плечах,но до Люши далековато.

Они поприветствовали меня с дежурной сердечностью, Василисаобъяснила, что это однокашники Люши. Однокашники кивали, улыбались, я видел,как блудливо следят за Лариской, мысленно раздевают и ставят во все позиции.Лариска царственно улыбается всем, лямка с плеча вот-вот соскользнет, но несоскользнула: неча бисер метать перед теми, кто не оплачивает концерты.

Из просторной кухни лязг, перестук каблучков, веселые голосаи смешки пополам со звяканьем посуды, шипением масла на сковородах. Еще оттудавалят зримой стеной цунами мощные запахи жареного мяса с луком и специями,вареной рыбы…

Нос мой жадно ловит ароматы, а я, стараясь это делать незаметно,пощупал складку на животе. На боках, увы, намечаются солидные валики, а ведьмне только двадцать семь, должен быть стройным, аки лань. Ну, самец лани, какего там…

Не понимают, мелькнула мысль, что мы в ловушке. Изобилиеобрушилось подобно лавине. Миллионы лет человек голодал и привык набрасыватьсяна еду, едва та мелькнет на горизонте, потому любой праздник – это прежде всегожрачка до отвала. Но если раньше в самом деле до отвала только в самые большиепраздники, да и то стол не бывал таким… чрезмерным, то теперь еды всегда отпуза. А таким накрытым столом отмечаем каждый пустячок. И одновременно горстямижрем пилюли, что гробят печень, только бы не допускать полуметровых отложенийсала на боках и пузе.

Пили, ели, потом по одному, по двое начали вылезать из-застола, кто в туалет, кто на площадку покурить. Лариска куда-то исчезла, янаправился к балкону, из второй комнаты вышла с толстенным альбомом в рукахОльга, подруга Василисы, сердечно поцеловала меня в щеку. Хорошая и милаямолодая самочка, как говорится, женщина на любителя: пышные ноги и длиннаягрудь, но успехом пользуется у всех мужчин, так как смеется весело, знает многосмешных историй, обладает громадным чувством такта, всегда готова помочь всексуальных проблемах, отдачи не требует, в любой компании задает хорошеенастроение.