Массой полезных и не очень ссылок на массу полезных и неочень сайтов я обязан исключительно ему.

Хотя самую главную ссылку Пи мне все-таки не скинул, я самнаткнулся на нее – совершенно случайно, сказалось недельное отсутствие цыпочек.Порнография в чистом виде, эротические рассказы пользователей, чистоплюй Питискает там свои мутные историйки в самые разные разделы: «групповуха попринуждению» в стиле Барикко, «садо-мазо» в стиле Уэльбека, «а в попку круче» встиле Маргарет Этвуд.

Поганец.

С другой стороны – это тоже любовное настроение. Зажатоесейчас между «Пи» и «69», интересно, что бы написал о нем бородатый урод,которого мне так хочется заарканить?

– Стоящий фильм, а?..

– Кому как. Я бы предпочел Риветта.

То, что происходит в следующую секунду, не поддается никакомуразумному объяснению; ясность мог бы внести лишь Джан-Паоло Барбиери, окажисьон под рукой. Джан-Паоло, мастер стилизованных фотографий, Сейшелы, Таити,песок белее белого, татуировки чернее черного – и между ними масса оттенков:черного, белого.

Парень за стойкой – черно-белый, именно так. Цвет обтекаетего, я вижу аляповатые, кричаще-анилиновые коробки кассет, желтушный прилавок,синеву питерского вечера за окнами, но все, что касается парня, выдержано вчерном и белом.

Черная борода, черный свитер (был ли он черным секундуназад?), белое лицо, руки на тон темнее, для Джан-Паоло чересчур небрежно,почти непрофессионально, для отрывка из старого кино в летнем кинотеатресойдет.

Риветт. Вот оно что. Риветт, новая волна.

– Значит, Риветта. Угу. Как у Жака, у Риветта, хероранжевого цвета.

Об этом великом кинематографическом открытии я вычитал наодном лихом сайте (ссылка Пи), вряд ли оно соответствует действительности, носмотрится революционно. Там есть и другие открытия, не менее революционные,никто из великих не забыт, кинодамочкам тоже досталось, Аньес Варда рифмуетсяпонятно с чем, о Пазолини с Габеном и говорить нечего, «яйца вырвали в трамвае»– самая невинная строка, посвященная кому-то из японцев. Тацуйя Накадаи – воткому, неплохой, между прочим, актер, а в «Ране» Куросавы особенно хорош, ифильм впечатляет. Йа плакалъ.

– А в глаз? – лениво растягивает слова парень.По-прежнему черно-белый.

– В какой именно глаз?

Это моя коронная фраза, она многих ставит в тупик. Глазатоже ставят в тупик – один карий, другой – светло-зеленый, что, если не толькоя вижу парня в монохромной гамме, но и он меня? Какими кажутся ему мои глаза?

Черный и один из оттенков черного, про фольклорный хер ЖакаРиветта лучше не вспоминать.

– Ты меня поймал! – Наконец-то он смягчается,наконец-то! – Никогда ничего подобного не видел. Не линзы?

Этот мастодонт в курсе, что на свете существуют контактныелинзы, удивительно!

– Нет, не линзы. Все натурально, как в гомеопатическойаптеке… Так продашь мне свой каталог?

– Зачем он тебе?

Зачем? Чтобы натягать оттуда цитат для «3,14здатого кино»,вот зачем. Без кавычек, без ссылок на авторство, мои тамагочи будут ссатькипятком от такого буйства фантазии, намек на альтернативу подогреваетфизраствор, который течет у них в жилах вместо крови. На пару десятковградусов, как минимум. Если подойти к видеопрокатному каталогу по уму –собранного там хватит на полгода, и париться ни о чем не нужно.

– Зачем он тебе?..

– Никогда ничего подобного не видел. Хочется иметь наруках такой артефакт.

– Любитель кино?

Будь я также талантлив, как вечный подражатель, певчийдрозд, пересмешник Пи, я обязательно нацарапал бы мутную историйку о моихотношениях с кино; раздел «групповуха по принуждению» – самое подходящее дляних место, «rescue me, follow me, be nude, baby»[2] – именно такзаманивают в бордели беспечных начинающих шлюх. Я – шлюха далеко не начинающая,бывают моменты, когда меня просто тянет блевать от всего, что когда-либо быловоплощено в целлулоиде. Раздобревший на голливудских харчах блокбастер,худосочный, плешивый евро-арт, кунг-фуцианская азиатчина – какая разница, ктотрахает тебе мозги в порядке живой очереди?..

– Кино? Да я его ненавижу.

Примерно так же, как шлюхи ненавидят своих клиентов.

– Правда? – нестерпимо черно-белый парень смотритна меня с неподдельным интересом.

– Чистая.

Чистую правду я позволяю себе не чаще раза в месяц, а то идва – все зависит от количества спиртного, принятого на грудь, и от качествацыпочки, принятой на член: чем глупее цыпочка, тем к большей откровенности онарасполагает.

– Я тоже его ненавижу. – Парень со мной солидарен,странно. – Но не все.

Так и есть, рано я обрадовался.

– Риветт, – я подмигиваю парню, вспомнить быпотом, каким глазом: карим, светло-зеленым?..

– Местами – Риветт. Но не только.

– Кто еще? – вопрос: какая мне, хрен, разница,кого еще любит эта вошь, устроившаяся на гребне обычной VHS-ки с двадцать пятойкопией?

Этот вопрос остается открытым.

– Моно-но аварэ, – произносит черно-белая калькараннего Риветта.

– Не понял…

– Мне нравятся те, кто может воплотить моно-но аварэ…Их немного.

Ясен перец, их вообще немного – тех, кто может хоть что-товоплотить. Хорошо бы еще и попутно узнать, что же означает таинственное«моно-но аварэ». Слово (или словосочетание) не русского происхождения точно,скорее оно похоже на строку меню из суши-бара, еще одного фаната Мураками мнене пережить.

– Это Мураками? – вываливаю я на прилавок толькочто осенившую меня мысль.

– Кто такой Мураками?

Слава яйцам, существуют еще девственные ушные раковины, кудане заполз американо-японский долгоносик, загримированный под актера театракабуки.

– Писатель. Мураками – писатель.

– Понятно… – При слове «писатель» мой бородатый визавизаметно скучнеет. – Нет. Твой Мураками здесь ни при чем.

– Я не знаю, что такое «моно-но аварэ».

– Когда узнаешь – приходи.

Все. Аудиенция окончена, «Любовное настроение» так иосталось лежать на полке с самопальным плакатом «АРТ-ХАУС». Окончание работывидеопроката – 23.00. Сейчас – девять вечера, время пива и цыпочек, у менязабита стрела с одной из них, имя напрочь вылетело из головы, так что придетсяназывать ее Баттерфляй, по месту работы.

Бутик «Баттерфляй», безмозглые дамские шмотки. Моя новая цыпочкаторгует там бюстгальтерами по цене «боинга», очень эротично.