Я должен встретиться с Баттерфляй на Гостинке дляпоследующего марш-броска в клуб «Абсент» (фейс– и дресс-контроль, клубнаякарта, кухня – полный отстой, но не жрать же я туда иду в самом деле!).«Абсент» – наводка Лоры Дюмонд. В «Полном дзэне» Лора застолбила за собойраздел «Клубный пиджак», она же является ведущим ресторанным критиком. Есливерить Лориным публикациям – клубная жизнь в ЭсПэБэ[3] вертитсявокруг стриптизерского шеста в ритме экзотической ирландской джиги. Рэп, технои хип-хоп Лора ненавидит, «Весну священную» Стравинского, впрочем, тоже, –что не мешает ей время от времени выдувать из задницы раскаленную струю пафоса– и по поводу хип-хопа, и по поводу Стравинского.

Но настоящий конек Лоры – рестораны. Дня не проходит, чтобыэта сука не заседала в каком-нибудь кабаке, да что там «каком-нибудь»! –самые крутые, местами элитные заведения в очередь к ней стоят, подталкивая другдруга локтями и дыша на конкурентов кайенским перцем. Никто, кроме Лоры, неможет вложить в простенькую статейку на кулинарные темы столько скрытойсексуальности. Кому еще пришло бы в голову флиртовать с чили-конкарне, щипатьза ягодицы поросенка по-нойенбургски и рассматривать соус бешамель в контекстеорального секса. Мы пользуемся одними и теми же ссылками, которые поставляетнам Пи, – с той лишь разницей, что Лора делает это более изобретательно,чем я. Она умудряется даже уравновешивать оральный секс (в контексте соусабешамель) цитатами из Ницше и Ортеги-и-Гассета. И Ницше, и Гассет переложенысалатными листьями – самый настоящий постмодернизм, тамагочи хавают такие блюдана ура и просят добавки. И ежевечерне набиваются в кабаки, широко разрекламированныеЛорой.

Ее любимое словечко – софт-порно.

Я звоню ей, стоя на эскалаторе в метро:

– Привет, Лора.

– Хай, милый.

«Хай, милый» – еще одно словосочетание, которое она нещадноэксплуатирует, то же самое она сказала бы и г-же Паникаровской; «хай, милый» –вариант унисекса, половых различий Лора не признает, если это не касаетсякухни. Испано-португальская – всегда женская. Скандинавская – всегда мужская.

– Ты где?

– В «Сегуне». Отличное местечко, не хочешьприсоединиться?

– У меня свидание.

– Приезжай с бабой.

Знаю я это «приезжай», двоих Лора уже увела у меня прямоиз-под носа, половых различий она не признает, да и против софт-порно висполнении нашего ресторанного критика устоять трудно, куда уж мне с моимивечно квелыми абонементами на неделю иранского и новозеландского кино.

– Хочу проконсультироваться, душа моя… Раз уж ты в«Сегуне». Что такое «моно-но аварэ»?

На несколько секунд в трубке воцаряется сосредоточеннаятишина, очевидно, Лора листает меню.

– Ну? – Я слишком нетерпелив, не мешало бы сбавитьобороты.

– А у Мураками ты смотрел? – Мы мыслим одинаково,надо же!., чего еще ожидать от журналистских погремушек, набившихся в колыбель«Полного дзэна»?

– Это не Мураками, Лора.

– Не Харуки и не Рю? – одни и те же ссылки вИнтернете и здесь дают знать о себе.

– Не тот и не другой.

О втором Мураками я даже не вспомнил, а ведь есть и второй,один-ноль, Лора, очко в твою пользу. Рю Мураками – тоже писатель и былэкранизирован, читать его скучно, смотреть тошно, «килли-килли» – вот и все,что остается в памяти от звона проволоки, отрезающей конечности.

– Не тот и не другой, Лора.

– А зачем тебе это дурацкое моно-но? Нарвался наинтеллектуалку? – Интеллектуалы – застарелая Лорина болезнь, непроходящая,как герпес; охмури интеллектуала – и будет тебе счастье, так, во всяком случае,думает Лора.

– Почти.

– Почти нарвался или почти интеллектуалка?

– Неважно.

– Если хочешь, я проконсультируюсь у знакомых японцев.

«Знакомые японцы» Лоры мне давно известны: нелегал изШанхая, подвизающийся на чистке овощей в суши-баре на Чернышевской; нелегал изХарбина, раскатывающий тесто для лапши в ресторане «Мао» на Васильевском;нелегал из Чэнду, жарящий бананы в карамели во всех этно-точках общепита отКупчино до Петроградки. Лора предпочитает водить дружбу именно с ними, а не схозяевами заведений, ее тайная страсть к задворкам мне непонятна, сама же Лораназывает это «кулинарным экстримом». Учитывая то затихающие, то вновьвозрождающиеся волны слухов об атипичной пневмонии – это и правда экстрим.

– У знакомых японцев? У тех, которые китайцы?..

– Пошел ты, – шипит Лора, но тут же смягчается: –Хайяо. Я спрошу об этом у Хайяо.

Хайяо, конечно же, как я мог забыть, Хайяо – тяжелаяартиллерия Лоры, вряд ли его можно назвать нелегалом, одно я знаю наверняка:никакого отношения к кулинарии он не имеет. Еще три года назад Хайяо орудовалдопотопным дыроколом в одной из японских корпораций; его истории, посвященныедыроколу, выглядят самой настоящей классикой хоррора, я едва в штаны не наложил,услышав парочку, во всяком случае – затылок у меня взмок. Точно так же взмокзатылок у начальника Хайяо, самого маленького начальника в корпорации – дажеуборщица с верхних этажей получает больше, – точно так же взмок затылок:не от страха, от крови, Хайяо саданул по затылку начальника этим самымдыроколом. Преступление так и не было раскрыто, кому придет в головузаморачиваться с дыроколом, я сам его видел – нелепая штука, даже зонтиквыглядит предпочтительнее, даже мундштук от тромбона.

Единственное, что привез Хайяо из Японии, – этотпроклятый дырокол.

Лора подцепила карманного японского убийцу в магазинеканцтоваров на Литейном, оба они положили глаз на одну и ту же пачку бумагиформата А4. К тому времени Хайяо научился вполне сносно болтать по-русски,путаница с предлогами и окончаниями не в счет, предлоги и окончания Хайяозаменяет усердным шевелением бровями (в случае с предлогами) и пофыркиванием (вслучае с окончаниями).

Хайяо наслаждается собственной безнаказанностью,единственное неудобство его нынешнего положения: он терпеть не может затылки,никакие. А заодно и головы, которым эти затылки принадлежат, а заодно – и лица;все, что выше линии плеч, вызывает у Хайяо неприятные воспоминания, такутверждает Лора. Я ни разу не видел глаз Хайяо, в лучшем случае его взглядупирается тебе в пах.

Хайяо – не гомосексуалист.

Так утверждает Лора, некоторое – совсем недолгое – время онибыли любовниками, Лоре не очень это понравилось, спать с Хайяо оказалось совсемне тем «софт-порно», которое она ожидала. Историю короткого секса с Хайяо Лорарассказывает мне в ресторане «Лас-Торрес», женственная испанская кухня – нелучший для этого антураж.

Как назывался тот фильм, Макс? Тот, со звоном струны, сдевочкой «килли-килли»?..