Только, повторяю, помните, Лэм: если узнают, что выдетектив, все погибло. — Он обернулся к Берте: — Вам тоже следует об этомпомнить. Не совершите какой-либо оплошности. Альта совсем неглупа и тотчасзаметит, если кто-нибудь из вас хоть разок споткнется.

Один неверный шаг — и сто долларов ежедневно вылетят в окноиз вашего кармана.

Итак, Берта получала сто долларов в день плюс оплатаиздержек. Мне при ставке в семьдесят пять долларов, когда я самостоятельно велдело, она платила восемь с ежемесячной гарантией.

— Итак, приезжайте через час, Лэм, — распорядился Эшбьюри, —вы увидите всю мою семью, всех, за исключением Альты. Она где-то пропадает,появляется не ранее двух-трех часов ночи. Распорядок дня у нас прост: мы встаемв семь тридцать, завтрак — в восемь тридцать.

И я не шучу по поводу джиу-джитсу. Кое-какие приемы вы мнепокажете. Я хочу нарастить мускулы. Сейчас я слишком дряблый.

Он подвигал узкими плечами, скрытыми подбитым ватиномпальто. Было заметно, как основательно потрудился портной, чтобы оно сидело какследует.

— Дональд прибудет вовремя, — заключила Берта.

— Садись, — предложила она мне, когда Эшбьюри вышел.

Я сел на подлокотник кресла.

— У меня масса расходов, о которых ты не имеешьпредставления: кроме арендной платы и жалованья секретарше, деньги на социальноеобеспечение, подоходный налог, стоимость бумаги и книг, освещение…

— Уборка, — подсказал я.

— Верно. За нее тоже надо платить…

— И что же?

— Нам выпало перспективное дело, Дональд. Пока ты будешь имзаниматься, я решила повысить твою ставку до десяти долларов в день.

— Успокойся, все твои расходы на меня не превысят и десятидолларов.

— Что ты имеешь в виду?

— Срок, в течение которого я буду занят. Как я могутренировать кого-нибудь?

— Ах, не будь таким спорщиком, Дональд. Я договорюсь сХашитой — он будет продолжать давать тебе уроки. Я условилась с мистеромЭшбьюри о том, что тебе ежедневно придется отлучаться из его дома между двумя ичетырьмя часами якобы для того, чтобы отчитаться перед агентством. Но на самомделе будешь ходить в спортзал, к Хашите — постигать секреты джиу-джитсу.

Затем ты повторишь эти уроки с мистером Эшбьюри. Не позволяйему обучаться слишком быстро.

— Он и не сможет. Да и я не сумею приспособиться кобстановке.

— Перестань, Дональд, ты так быстро постигаешь любое дело.

— Но как я буду сновать взад и вперед, ведь это далеко?

— Да, если пользоваться общественным транспортом, нопоскольку наш клиент думает, что ты приезжаешь сюда по делам службы, азаставила его согласиться оплачивать такси.

— На какую сумму? — поинтересовался я.

— Об этом не беспокойся. Нам незачем тратиться на такси.Сегодня я подвезу тебя и высажу неподалеку от дома Эшбьюри. Остаток пути пройдешьпешком. И потом каждый день, начиная с двух часов, я буду ждать тебя в своеймашине. Таким образом мы сможем получить приличную сверхприбыль.

— Увидишь, твоя глупая затея прикарманить эти деньгиобернется против тебя, — мрачно заключил я и отправился упаковывать чемодан.

Берта высадила меня за квартал от жилища Эшбьюри в десятьдвадцать пять вечера. Моросил мелкий дождь.

Я преодолел этот квартал, волоча тяжелый чемодан, бившийменя по ногам, и очутился перед внушительным зданием свободной архитектуры,говорившим о солидном состоянии владельца. Дорожки в саду посыпаны гравием,повсюду множество декоративных растений.

Дворецкий, не слышавший шума подъезжавшего такси, взглянулна водяную пыль, которая сыпалась с полей моей шляпы, и вежливо осведомился, нея ли мистер Лэм.

Я ответил утвердительно.

Дворецкий сказал, что отнесет чемодан наверх, в мою комнату,что мистер Эшбьюри ждет меня в библиотеке.

Эшбьюри обменялся со мной рукопожатием и начал процедурумоего представления обитателям дома. Миссис Эшбьюри, выглядевшая значительномоложе мужа, была полногрудой, крутобедрой особой, являя собой совершенный типчувственной красоты. Она весила фунтов на пятнадцать больше допустимого для нее— слишком много, чтобы с выгодой для себя демонстрировать свои женскиедостоинства. По всей видимости, она не была способна сидеть спокойно, ее телопостоянно пребывало в некоем волнообразном движении, непрерывно перемещаясь ислегка раскачиваясь. Глаза излучали жизнелюбие. Под ее пристальным взглядом япочувствовал себя не очень уютно. Протянув мне руку, миссис Эшбьюри разразиласьцелым потоком слов:

— Я думаю, что у Генри родилась блестящая идея.

Вероятно, я тоже должна предпринять что-нибудь подобное… Запоследние два года я набрала чересчур большой вес. Этого бы не случилось, небудь у меня высокого кровяного давления, приступов головокружения, болей всердце. Доктор запретил мне заниматься спортом. Но если здоровье мое поправитсяи я начну тренироваться, то сброшу вес очень быстро. А вы, кажется, впревосходной форме, мистер Лэм? Вы, по-моему, вообще ничего не весите.

Она сделала паузу, достаточно продолжительную, чтобыпозволить Эшбьюри представить мне Бернарда Картера. Это был жизнерадостныйтолстячок лет сорока с лишним, с рыбьими глазками, пухлыми ручками и неприятнойсклонностью похлопывать собеседника по спине.

Картер обладал тремя подбородками, дрожавшими, когда онхохотал. При этом жирные щечки собирались под глазами складками, вместо глазвиднелись только узкие щелки. Однако глаза в этих щелках не меняли своеговыражения и во время бурных приступов веселья. Они оставались как быподернутыми пеленой, холодными и настороженными. Миссис Эшбьюри смотрела наКартера одобрительно. Он был очень внимателен к ней.

Я догадался, что Картер, вероятно, как-то по-особому связанс миссис Эшбьюри. У них было много общего — они являли собой пару, живущую сединственной целью: получать от жизни наслаждение.

Между тем миссис Эшбьюри не отрывала от меня глаз.

— У вас нет ни унции жира, мистер Лэм, — заметила она. — Выневелики ростом, но превосходно сложены.

Только не слишком ли вы легки для профессионального борца?

— Тренера, — поправил я.

— Я знаю, но вы, вероятно, и хороший борец. Генрирассказывал мне, как вы одолели в джиу-джитсу своего соперника-японца, и у негобыл очень бледный вид.

Генри Эшбьюри в упор уставился на меня.