больше нет настроения пялиться в бумажки, поэтому я все убираю и включаю телевизор. Сейчас вечер пятницы, а я в центре Лондона в одиночестве зависаю в постели в номере отеля. Даже мне самой очевидно, насколько это жалко. Если бы уже не поела, то могла бы посидеть в ресторане отеля. Взяв в руки телефон, прокручиваю список контактов. Довольно короткий список. Я частично понимаю тревогу Малакая. Когда его не станет – о чем я не собираюсь сейчас думать, – здесь станет еще на одно имя меньше. Это слишком страшная мысль. Разозлившись, я смахиваю со щеки слезу и пытаюсь собраться. Я всегда путешествую одна. Время от времени знакомлюсь с кем-нибудь и очень-очень редко завожу непродолжительные романы. Но только с теми, кто не ждет, что я начну присылать эмоджи с сердечками, выйду замуж, рожу ему детей и буду стирать белье. Понятия не имею, какая муха меня укусила. Это задание не отличается от тех, что я выполняла раньше. Ну ладно, разве что немного. Я работаю с бессмертными. Бессмертными, которые живут в одном доме, вместе готовят, вместе смотрят дурацкие сериалы и, наверное, проводят турниры по скраблу. Надо перестать обращать на это внимание. Это чересчур… а, собственно, что? Сама не знаю. От скуки я роюсь в своей косметичке и вытаскиваю пузырек лака для ногтей. Повезло, что он не засох. Аккуратно крашу ногти на ногах. Но когда раздается громкий стук в дверь, вздрагиваю. Это не обслуживание номеров. Они увозят тележку с грязной посудой только тогда, когда я выставляю ее в коридор. Затянув потуже пояс на халате, я прохожу через гостиную к двери, и по пути мне приходится обходить мокрые полотенца и раскиданную одежду. Вероятно, это все-таки горничные, которые решили убирать мои вещи дважды в день. Очень любезно с их стороны. Я открываю дверь, и, увы, передо мной стоит не вежливый коридорный.

– Необязательно было приходить самому.

Азраэль не отвечает, рассматривая мои взъерошенные после валяния на кровати волосы, пятнышко от кетчупа на лацкане белоснежного халата, декольте с серебряной цепочкой, на которой висит крест-анх. Сейчас во мне это самая симпатичная деталь. Наконец его взгляд падает на покрытые розовым лаком ногти на ногах, и чувственные губы изгибаются в ухмылке:

– Я бы поставил на черный.

– И вновь разочарование. Я просто раздавлена, что не оправдала твоих ожиданий. Хорошо провел день?

– В прежние времена тебе бы уже зашили твой наглый рот. – Протиснувшись мимо меня, ангел по пути к дивану подбирает мои шмотки и полотенца и в итоге кладет все это на стул.

Я со скрещенными на груди руками продолжаю стоять перед открытой дверью.

– Тебя уволили за бесполезность и пришлось устроиться горничной?

– Ты написала мне сообщение, и вот я здесь. – Ангел вытягивает ремень из внутреннего кармана пиджака.

– Я написала, чтобы ты кого-нибудь прислал. – Я аккуратно закрываю дверь. Не стану поддаваться на его провокации и буду вести себя строго профессионально. – А где скипетр? – Еще один взмах рукой, и появляется скипетр Уас. – Его там только что не было.

Азраэль крутит скипетр в руках.

– Не моя вина, если ты видишь только то, что хочешь видеть.

Сбросив пиджак на подлокотник дивана, он демонстрирует мне свою проклятую мускулистую грудь в очередной слишком тесной футболке.

– Ты умеешь делать предметы невидимыми?

– Не-а, – коротко отвечает он, растягиваясь на диване. – Но умею создавать иллюзию.

– Ты придираешься к словам.

– Возможно. Что ты собираешься делать с ними обоими? Выяснила, что нам хотят сообщить в послании?

– Ты так же прятал скипетр, когда мы выносили его из музея?

Кивнув, он ухмыляется:

– Но мне понравилось, как ты ко мне прижималась. Не хотел лишать тебя этого удовольствия.

– Спасибо тебе огромное. Ты вообще планировал когда-нибудь признаваться в этой поразительной способности?

– Нет. Гораздо веселее было наблюдать, как ты, словно обученный агент МИ-6[15], пытаешься заслонить скипетр от посторонних глаз.

– Ты просто…

Он вскидывает руку, не позволяя мне выругаться.

– Идиот. Я знаю. Нам надо срочно поработать над твоим словарным запасом ненормативной лексики. Он немного скудноват. Ты же никогда не ходила в государственную школу, да?

Собрав остатки достоинства, я шагаю к нему.

– Но и ты ведь не ходил, – рычу я.

Этот мужчина вытаскивает наружу мои худшие стороны и, похоже, искренне наслаждается этим. Куда делся холодный заносчивый тип, который меня нанимал? Сейчас он выглядит гораздо более раскованным, что, по всей видимости, связано с выдающимися способностями Адрианы. Готова поспорить, что эта женщина в постели вытворяет акробатические номера. Хотя меня вроде как не интересуют его постельные успехи.

Ангел слегка подается вперед, когда я сажусь на колени возле низкого столика, который стоит на мягком ковре перед диваном.

– Да, но мне больше двенадцати тысяч лет, за такой срок успеваешь всякого понахвататься.

Мне хочется спросить его, каково это, когда тебе столько лет. Хочется знать, что он видел и пережил, какой была Атлантида, правдиво ли то, что писал Платон об этом острове. Но я держу язык за зубами. Сейчас имеет значение только бизнес. Мне не нужно ничего о нем знать, а он наверняка и не рассказал бы мне ничего важного.

– Прибереги эти уроки для своих подружек, – заявляю я. – Спорю, они обожают слушать грязные словечки из твоего рта.

На мгновение он лишается дара речи, а затем запрокидывает голову и начинает громко хохотать. Как заколдованная, я не отрываю глаз от игры мышц на его шее. В этот миг он выглядит почти таким же расслабленным, как обыкновенный смертный, который проводит вечер пятницы с девушкой в номере отеля. Я отмахиваюсь от этой мысли… он здесь не ради меня, а я – не ради него.

Подвинув к себе пояс, я его разворачиваю.

– Мы так сосредоточились на том, чтобы расшифровать содержание текста, что совсем не присматривались к самому сообщению. – Входя в роль, за которую он мне платит, я изучаю каждую букву.

– Посвятишь меня в свои размышления? – почти мягко просит он.

– Только когда что-то найду, – бормочу я. – Я тебе позвоню. Иди и занимайся тем, чем занимался. Не хочу вновь быть виноватой в твоем паршивом настроении, потому что оторвала тебя от развлечений.

Новая волна его смеха посылает вибрации по всему телу. Это должно быть неприятно, но ничего подобного я не чувствую.

– Значит, ты беспокоишься обо мне. Как внимательно с твоей стороны.

– А теперь не мешай мне.

Встав, я приношу из спальни настольную лампу и футляр с инструментами из рюкзака.

Азраэль хоть и не уходит, но, слава богу, решает закрыть рот. Пока