подсолнухи, хотя, бывало, до них очень быстро добирались олени: большие солнечные цветы днем появлялись, а к утру исчезали.

Она повернула на гравийную дорогу с «ирокезом» из листьев посередине. Она оказалась ухабистой, а поездка – более шумной, чем по гладкой улице: из-под колес выстреливали камни, шины чмокали по влажной земле. Когда они доехали до края моста, она остановилась. Здесь, под куполом неба, был расчищен широкий круглый участок. Ландшафтные фонари, ведущие к мосту, светились, как космические кораблики, среди лиственной черноты. Выйдя из машины, Талли одернула юбку и полезла на заднее сиденье за тортом, но Эмметт настоял на своем и понес его сам. Он также настоял на том, чтобы положить ключи от машины себе в карман, но она перещеголяла его и отдала ему еще и блеск для губ, чтобы сумочку можно было вообще оставить в багажнике. Он положил блеск во внутренний карман пиджака, а Талли жалела, что не может записать это движение на видео в режиме повтора – то же относилось и к тому, как он выбивает сигарету из мягкой пачки.

– Ли обычно устанавливает на улице большой экран с фильмом. В прошлом году показывали «Психо», – набрав на воротах код, сказала Талли. Ее каблуки захрустели по деревянным ступеням мостика. Эмметт шел за ней по пятам, она взяла его за руку.

Струившаяся сквозь темноту тишина медленно, по мере приближения к дому, рассеивалась. Внизу журчала разлившаяся по камням речка. От дома, как марево в жару, поднимался шум: веселая болтовня вперемежку с музыкой; пока они совершенно одни шли по мосту, шум становился громче. Эмметт выглядел в костюме привлекательно. Талли представила, как они останавливаются, Эмметт заключает ее в объятия, целует ее шею, губы, нежно покусывает мочку уха. Она представила себе его промокшим на железном мосту через реку и сравнила с мужчиной в костюме рядом с ней на деревянном мосту. Два совершенно разных моста, два совершенно разных мужчины. Две изломанные, таинственные половинки целого. И снова у нее внутри замирало – сердце, тело, кровь, – и в ней, как в создании безумного ученого, звенела жизнь и вспыхивал зеленый свет.

– Вуаля! – Свободной рукой она указала на дом Лионела. Серый камень, стекло, опять серый камень и опять стекло – все это вырастало перед ними ввысь и вширь. Слева, рядом с кирпичной чашей для костра, расположилась кучка смеющихся людей в костюмах. Неподалеку был устроен пункт резьбы по тыкве, а подальше еще одна, более многочисленная группа гостей перетекала во двор, спускаясь по каменистой тропинке, ведущей дальше в сад. Слякоть, казалось, ни для кого не была помехой. По поверхности панорамного бассейна плавали оранжевые и фиолетовые фонари. У самого края воды стояла женщина, на которой, как казалось, не было ничего, кроме блесток и огромных ангельских крыльев за плечами, отражавшихся двойной тенью в светящейся воде. На большом проекционном экране шел фильм, который Талли любила. Она указана на экран и оглянулась на Эмметта.

– «Донни Дарко».

– Ага. И ого, черт возьми, – оглядев открывшийся перед ними вид, сказал он и посмотрел на нее.

– Это в качестве бонуса.

– По-моему, я одет неподобающе.

– Нет. Все идеально.

Они пересекали патио, Талли здоровалась и махала рукой тем, кого узнавала. Она увидела Зору – в костюме Богини мудрости Афины со всеми регалиями она стояла у одной из высоких стеклянных дверей и пила шампанское из высокого бокала. У Зоры, как и подобает бывшей Мисс Кентукки, обе руки были покрыты звенящими золотыми браслетами, а на голове красовался тонкий золотой ободок из листьев. Черные локоны были распущены по обнаженным смуглым плечам и буйными завитками обрамляли лицо. Увидев Талли, она улыбнулась и воздела обе руки вверх.

– Лу-лааа! – взвизгнула Зора.

– Зо-рааа! – взвизгнув в ответ, Талли подошла к ней и обняла. – Тебе не холодно?

– Приходится, подружка, красота требует жертв. А кто, кто это? Эмметт? – спросила Зора.

– Видно, ты уже пообщалась с мамой. Да, Зора, это мой друг Эмметт. Эмметт, это моя прекрасная и замечательная невестка Зора.

– Приятно познакомиться. – Как только Талли и Зора закончили обниматься, Эмметт протянул Зоре руку.

– Ну ты, подруга, сама все понимаешь: Джудит прислала мне сообщение и все рассказала. Очень рада познакомиться с тобой, Эмметт. Друзей Таллулы здесь встречают с распростертыми объятиями. – Не удостоив внимания его руки, Зора обняла его. Ее игривый, милый голос был слегка смазан игристым тоном от выпитого шампанского.

– А где Ли? Он так и не сказал мне, какой у него костюм. Я принесла его любимый торт, – сказала Талли, обводя глазами гостей сзади и тех, кого можно было рассмотреть внутри.

– Ой, вы его найдете там! А сами вы… – Она сощурилась, присматриваясь к бейджикам Талли и Эмметта. – Малдер и Скалли! Как мило! – сказала она и помахала рукой кому-то сзади: Элвису, двум гостям в костюмах панд и служителю зоопарка, за которым шел человек в костюме павлина из синих, фиолетовых и черных перьев.

– А где племянник? Ривер с твоими родителями? – поинтересовалась Талли.

– Да! Он сегодня динозавр. Они брали его с собой, когда все двоюродные ходили за сладостями. Он такой милашка, умереть можно. Потом покажу тебе сотни фоток. Идите, идите! Поставьте торт и возьмите себе поесть! Вина выпить не забудьте! Хорошего вам вечера! С Хеллоуином! Потом увидимся! – После каждой фразы у Зоры был восклицательный знак.

* * *

Когда они добрались до кухни, Талли поставила торт рядом с остальным угощением. Эмметт, который был рядом с ней и от которого шел приятный лесной аромат, оглядывался по сторонам, пытаясь со своего места рассмотреть доступные части дома.

– Давай сначала сходим на экскурсию? Наверное, мы и Лионела так быстрее найдем.

– О’кей, – согласился Эмметт, глядя на бутылочки с шампанским.

– Как ты себя чувствуешь? Достаточно хорошо, чтобы выпить? – спросила Талли, предлагая ему зеленую бутылочку и забавную крученую соломинку.

– Спасибо.

– Я тоже, – сказала она и взяла себе такую же. – Мы, если захотим, можем здесь заночевать. Многие остаются на ночь… если много выпили, я имею в виду… – Она замолчала, смутившись. Эмметт не был ее клиентом, и она не несла за него ответственности. Взрослый мужчина, может выпить. Он ведь умеет, она сама видела. Но она также знала, насколько хрупким было его сознание в четверг вечером. О’кей. На сегодня она поставит на паузу свои мысленные записи о нем, и они выпьют по одной – ну, максимум по две.

– Я понял, – сказал он.

Она заметила поодаль свою клиентку в костюме Уэнсдэй Аддамс[64]. У нее с клиентами было правило: случайно встретившись на людях, не замечать друг друга. Когда такое происходило, Талли ощущала себя шпионом. Они с клиенткой посмотрели друг на друга и отвели глаза. Кларк, Талли Кларк. Когда клиентка смотрела в другую сторону, Талли поглядывала на нее, пытаясь определить, был ли с ней тот мужчина, фото которого она показывала Талли и о котором говорила на каждом сеансе лечения, причем лицо у нее в такие моменты становилось красным, осунувшимся. Так и есть. Конечно, он.

Талли развернулась и наткнулась на приятельницу по колледжу – они недавно вновь встретились в балетном классе.

– Эй, привет. Хорошо выглядишь. У тебя еще болят ноги после вторника? У меня – еще как! Так и должно быть? Кто ты сегодня? – Приятельница, радостная и возбужденная, так и сыпала вопросами и замечаниями.

– Скалли. Из «Секретных материалов». А ты Белла Свон?[65] – заметив парик брюнетки, коричневый жакет, рюкзак и длинные серые варежки с косами, уточнила Талли. – А это твой Эдвард? – добавила она, заглянув приятельнице за спину и увидев вампира с кровавыми клыками, в сером пальто с поднятым воротником. Он беседовал с парнем в костюме эмодзи какашки.

– Да, это Эдвард. И представляешь, я где-то здесь видела Никодимаса Тейта! Такое имя потрясающее… как у принца или что-то в этом роде. Нет, как у короля! Никодимас Тейт, – повторила приятельница, смакуя звучное имя на кончике языка, и бездумно, будто птенец, огляделась. – Он спросил, не видела ли я тебя. Вы что, опять встречаетесь? Ой. Черт. Извините, – сказала она Эмметту.

– Все