Гроттерша, за то, что ты помогла мне слепить фигурку, я,быть может, пришлю тебе когда-нибудь подарок: старые кроссовки или книжкумемуаров моего Гуряндия с его подписью. Между прочим, одно издательство ужепереводит мемуары Гурочки с английского языка на нормальный. Говорят, дляперевода они отловили где-то птицу эму и после некоторых технических сложностейвсе же превратили ее в человека.

Искренне нелюбящая тебя

Гробыня».

«Ну вот! В этом мире явно все свихнулись! И Пипа, и Гробыня,и все прочие! Даже этот перегревшийся тренер, который разбалтывает чужиетайны!» – подумала Таня. Она в очередной раз пожалела, что поддалась уговорамГробыни и произнесла запрещенное любовное заклинание. А теперь неизвестно, какрасхлебаешься. Надо срочно что-то предпринимать, или пупперские поклонницыосенью снимут с нее скальп. А с другой стороны, что тут предпримешь, когда унее всего одна зеленая искра в день, да и та такая дохлая, что ее хватает лишьна самые простенькие заклинания?

Сунув письмо Гробыни в карман, Таня взяла в руки Ванькино.Некоторое время она просто держала его, даже не распечатывая, а лишь испытываяособую согревающую радость. Потом все-таки решилась и вскрыла конверт.

«Здравствуй, это я! Меня еще не выписали из магпункта, но япотихоньку сбегаю через люк, который вы с Ягуном мне показали. Был у Тарараха.Мой жар-птиц теперь живет у него. Тарарах ужасно рад, говорит, что с жар-птицемкостер развести как нечего делать. Посадишь его на дрова – они сами вспыхивают,даже если совсем сырые.

Сарданапал страшно волнуется. Они с Фудзием, Клоппом иМедузией обходят Тибидохс комната за комнатой и все что-то ищут. Но пока ничегоне нашли. Я стараюсь не попадаться им на глаза. Медузия злая, а о Клоппе я уж ине говорю. Он и раньше был не паинька, а теперь полный параноик. Фудзий, тотвообще чокнутый. Ходит все время в жилетке против сглаза, входит во все двериспиной вперед и рассказывает всем, какой он великий и неоцененный. Тут слухиносятся, что он у нас будет в будущем году магические сущности преподавать.Мрак!

Недавно ночью около жилого этажа я натолкнулся на какого-тостранного типа с гвоздикой в петлице. Он вышмыгнул из-под лестницы атлантов, апотом я даже не понял, куда он делся. Но это был не призрак, точно!

Я очень хочу, чтобы ты поскорее вернулась. Если Сарданапалтак ничего и не найдет, я раздобуду где-нибудь пылесос, а не пылесос, так хотьшвабру с пропеллером из музея стащу и тоже отправлюсь к лопухоидам, чтобывидеться с тобой чаще. Я бы давно это сделал, но Клопп отобрал у меня кольцо.Говорит, магии у них осталось всего ничего и нечего ее расходовать.

Привет Ягуну! Как там его пылесос? Надеюсь, он еще неутопил тебя и дядю Германа в майонезе?

Ванька».

– Ну, чего тебе Ванька пишет? – поинтересовалсяБаб-Ягун. Он давно уже просмотрел свое письмо и теперь с любопытствомпоглядывал на Таню.

– Я еще не до конца прочитала!

– Неправда! Ты его уже в десятый раз перечитываешь! Меня ненадуешь! – насмешливо заявил Ягун.

Поняв, что он прав, Таня неохотно оторвалась от письма.

– Ванька пишет про жар-птица. Говорит, Сарданапал ничего ещене нашел и ужасно психует. А еще он хихикает над твоим пылесосом! Интересуется,хватает ли тебе майонеза и не потерял ли ты трубу.

Всегда, когда речь заходила о пылесосах, Ягун мгновенноутрачивал чувство юмора.

– Вот маечник! Да я его морских свинок вкабанов превращу! Жар-птица пожарникам отдам! – завопил он.

Успокоившись, Ягун показал Тане письмо от Ягге.

– Бабуся умоляет нас, чтобы мы были осторожны. Пишет прокакие-то скверные предчувствия. Якобы когда она на нас гадала, у нее колодакарт сгорела. Ничего себе, да? Хотя ты мою бабусю знаешь! Она не паникерша, нозаскоки случаются… Еще Ягге говорит, что заклинание Грааль Гардарикисрабатывало в последнее время трижды. Понимаешь, что это значит? Кто-то тайнопроникает в Тибидохс или куда-то улетает из Тибидохса. Сарданапал и Клопппытались разобраться, кто это может быть, но так и не смогли. Он замел всеследы.

Как-то вечером дядя Герман тихо-мирно сидел на диване исмотрел по телевизору уголовную хронику.

– В Москве появился псих с кастетом. Сыщики уже прозвали его«охотник за зубами» и подозревают стоматологов, нуждающихся в расширениипрактики, – сообщил ведущий.

Дурнев опасливо потрогал пальцем свои глазные зубы.

– Совсем невозможно жить стало! Покушаются на самоесвятое! – сказал он плаксиво.

Несмотря на то что зубы у него выдвигались, а ел он теперьисключительно сырое мясо, настоящим вампиром Дурнев так и не стал. От вековыхчар дядю Германа спасла его маниакальная подозрительность.

«Это как же я буду людей кусать! Тяпнешь его, а онкакой-нибудь заразный окажется! Или, предположим, завизжит, а у меня барабаннаяперепонка лопнет! Ну их всех – буду я из-за них страдать!» – размышлял он.

Недавно дядя Герман обнаружил странную закономерность: еслив момент, когда он смотрит на человека, незаметно ударить одним каблуком сапогао другой – человек начинает невольно дрожать, а в глазах у него появляетсяидиотический страх. Пользуясь этим, Дурнев с утра до вечера ходил по коридорамДумы и, многозначительно улыбаясь своим политическим противникам, позванивалшпорами.

Враги дяди Германа, даже самые яростные, как-то сразусникали и увядали. Дурнев стал являться им в кошмарных снах. Они не решалисьуже говорить о нем плохо даже за его спиной: им казалось, что и туда дотянетсяего цепкий взгляд. Поползли слухи, что скоро Дурнева назначат одним изминистров.

Вставая с дивана, тетя Нинель неловко опрокинула с колентарелку с печеньем. Увидев на полу крошки, она хотела пойти за своим пылесосом,но неожиданно заметила у дивана пылесос Баб-Ягуна. По тибидохской привычке,Ягун разбрасывал свои вещи где попало. Носки он, например, упрямо клал посредикомнаты. А его брюки по утрам часто оказывались на люстре, и все потому, что уних был не в меру беспокойный ремень из кожи лернейской гидры.

– Ну-ка посмотрим, что у парня за пылесос! Небось не тянетничего! – с сомнением сказала тетя Нинель, обожавшая доказывать всем икаждому, что ее бытовая техника самая лучшая, а у всех остальных дрянь.

Некоторое время она безуспешно проискала шнур, который нужнобыло вставлять в розетку, а потом, пожав плечами, нажала на кнопку. (Знала быона, что это была кнопка аварийного взлета, которой нечасто решалсяпользоваться даже Ягун!)