Дон разошелся с женой пять с лишним лет назад, но опеку над сыном-старшеклассником они по-прежнему делят. Когда сын живет у Дона, бывшая жена звонит, чтобы отец зашел на родительский портал и проверил задания, потом проследил, чтобы работа была сдана, а если есть расхождение между словами сына и данными в системе, надо позвонить учителю. Рассказывая об этом, Дон тяжело вздыхает: «К чести моей бывшей супруги должен сказать, что она занималась детьми больше, чем я. Но я хотел дать свободу — и им, и себе. У меня не было желания каждый божий день заходить на школьный портал. Это глупо. Мой ребенок должен отвечать за свою работу. Если он не справляется — будет соответствующий результат, и ему придется найти какой-то выход. Теперь можно отслеживать малейшее движение, но, по-моему, это неправильный подход. Если я начну следить за каждым шагом сотрудника, меня обвинят в микроменеджменте. Поэтому я расширяю полномочия — предоставляю свободу действий и позволяю рисковать и принимать решения. Если я даю эти возможности сотрудникам, почему бы мне не дать их собственным детям?»

Сравнивая воспитание в США и других странах мира, можно ощутить, как далеко мы ушли от того, что можно считать общечеловеческой нормой.

Преподавательница игры на скрипке родом из Венгрии, ныне живущая в городке Санта-Кларита в южной Калифорнии, спросила мать одного из учеников: «Почему здесь все так нервничают?» Та объяснила: «Во многом это образ жизни»[177]. А мама-израильтянка призналась мне, что после многих лет учебы и высококвалифицированной работы в Израиле она переехала в Пало-Альто, «и вместо того, чтобы работать, оказалась в толпе очень успешных женщин, которые только и делают, что куда-то возят детей и потеют над их резюме». Минивэн стал высшим символом нашей эпохи: мы защищаем детей от опасностей улицы и незнакомцев, поэтому отвозим их на все до единого мероприятия, полезные для поступления в престижный колледж, в который мы страстно желаем их устроить.

В вышедшей в 2012 году книге Bringing Up Bébé Памела Друкерман призывает нас подражать французам, которые отдают приоритет культивированию самостоятельности и ценят, когда дети, пусть и с грехом пополам, разбираются со своими проблемами сами. Это дает родителям возможность не потерять собственное «я» и сберечь душевное здоровье[178].

В сборнике рассказов 2009 года Bad Mother писательница Эйлет Уолдман резко критикует склонность женщин постоянно оценивать себя и других родителей и описывает попытку не раствориться в детях путем более спокойного подхода к воспитанию и приоритета отношениям с мужем, а не с детьми[179]. Уолдман очень осуждали за то, что она отважилась заявить о праве матери сохранить здравомыслие и свое «я» — право, которым свободно наслаждаются родители во Франции.

В 2014 году я позвонила Эйлет Уолдман, чтобы узнать, не изменила ли она мнение за пять лет после выхода своей скандальной книги, и по тону сразу стало ясно, что она непоколебима и не задета тем, что думают о ней другие. «Мы издеваемся над собой и мотаем себе нервы, чтобы получить безупречную картину, — говорит она об американских родителях, — а это не работает. Мы стремимся к недостижимому, к красивой скорлупке — и не замечаем вкусное ядрышко внутри. Лакомство, — говорит она, — это любовь, смех, радость простых вещей[180] — и кажется, что все действительно очень просто».

Когда я спрашиваю родителей, почему они перебарщивают с защитой, управлением, гиперопекой, они отвечают: «Чтобы ребенок был счастлив и успешен». Потом я интересуюсь, как они сами себя чувствуют, и слышу: «Слишком много нервов». Я спрашиваю, ради чего весь этот стресс, и получаю ответ: «Чтобы ребенок был счастлив и успешен». Мы попадаем в замкнутый круг — как собака, которая гонится за собственным хвостом, — и слишком заняты, чтобы заметить отсутствие логики: такой стресс не может сделать детей счастливыми, не говоря уже о нас самих.

Писательница Дженнифер Сениор высмеивает стремление обеспечить детям счастье и уверенность в себе, в силу которого мы становимся «хранителями их самооценки». Цель будет вечно ускользать, потому что нельзя научить детей быть счастливыми и уверенными — это не то же самое, что пахать поле и ездить на велосипеде. «Счастье и уверенность в себе могут быть побочным продуктом чего-то еще, но сами по себе целью быть не могут. Нечестно возлагать на родителей ответственность за детское счастье»[181]. Я бы добавила, что верно и обратное.

Многие родители, особенно мамы, «занимаются воспитанием» так же, как занимались учебой в колледже, а возможно, в магистратуре и даже на работе, то есть с головой погружаются в процесс, следят за расписанием заседаний родительских комитетов и готовят закуски для футбольных матчей — как раньше вели студенческие группы и корпоративные совещания, вникают в жизнь ребенка, словно это показатели и результаты маленькой частной корпорации. Внешний вид ребенка, питание, одежда, мероприятия, на которые он ходит, достижения — все это становится нашим отражением. Через эту призму мы видим себя. Как будто их жизнь — это наше достижение. Как будто их неудачи — наш провал.

Многие из нас видят себя и смысл в жизни в том, как ребенок танцует, бьет по мячу битой, сдает контрольные. Вот несколько примеров, которые я слышала от мам по всей стране.

• Трехлетняя дочь Вильгельмины из Далласа участвовала в конкурсе чтецов и выиграла. «Прошел год, и мы должны подтвердить статус победителя. Когда пришла очередь дочери, мое сердце заколотилось. И тут я подумала: “Что же ты делаешь! Ей же всего четыре года!” Возникает такое чувство, что отчасти это я отвечаю за то, чтобы она хорошо выступила»[182].

• Менло-Парк в Калифорнии. Мама по имени Мелисса говорит, что социальные сети стали для ее знакомых «сценой, с которой можно хвалиться перед всем миром успехами детей и своими собственными».

• Тина, родительница из Сиэтла, считает: «В современной культуре надо быть потрясающим. Люди рекламируют своих детей. А может быть, себя».

• Морина из Южной Каролины родила первенца после 40 — на 10–20 лет позже, чем мамы вокруг нее. «В моем поколении не было призов на каждом шагу. Ты либо выигрываешь, либо проигрываешь, получаешь роль или не получаешь, и ты учишься терпеть. А сегодняшним мамам и папам всю жизнь твердили, какие они расчудесные. Им, видимо, просто необходимо слышать, что они замечательные родители. Это черта характера. Подразумевается, что дети от всего этого внимания выигрывают, но это не так, потому что матери и отцы стараются ради самих себя»[183].