знакома со всеми членами «хорошего общества». Другими словами, она очень далека от Граб-стрит. Я слышала, что она великолепно ведет свои дела и стоит в этом наравне со многими издателями.

– Позвольте в этом усомниться, – усмехнулся граф. – Чтобы стоять наравне с издателями, нужно быть самим Дьяволом.

– Вы совершенно правы, – подхватил Лусио. – Осмелюсь заметить, что, принимая различные обличия в земной жизни, Дьявол – если он вообще существует! – часто становится издателем, и весьма благожелательным издателем, ради разнообразия!

Все улыбнулись.

– Мне кажется, что Мэвис Клэр не уступит ни в чем ни одному писателю, – заключила леди Сибил. – Я не знакома с ней лично, хотя хотела бы познакомиться, но я читала ее книги, и они совершенно неподражаемы! А сама она отличается крайней независимостью и абсолютно равнодушна к чужим мнениям.

– Тогда она должна быть нехороша собой, – заметил я. – Непривлекательные женщины обычно стремятся сделать что-то выдающееся, чтобы обратить на себя внимание.

– Верно, но это не относится к мисс Клэр. Она хорошенькая и к тому же умеет одеваться.

– Какая редкая добродетель в писательнице! – воскликнула Диана Чесни. – Они все обычно такие неряхи!

– Большинство хорошо воспитанных людей, – продолжала леди Сибил, – по крайней мере в нашем кругу, считают мисс Клэр исключением в среде литераторов. Она очаровательна как в своих книгах, так и во всем остальном. Она сочиняет по вдохновению, и у нее всегда есть нечто новое, что можно сказать миру…

– И должно быть, критики ополчаются на нее? – спросил Лусио.

– Да, разумеется! Но мы никогда не читаем рецензии.

– И никто другой этого не делает, надеюсь, – рассмеялся лорд Элтон, – кроме самих сочинителей этих рецензий. Ха-ха-ха! Я называю это хамством – простите за грубость. Как? Газетный писака осмеливается учить меня тому, что я должен читать и какого мнения я должен придерживаться? Я вполне способен составить собственное мнение о любой книге. Правда, я избегаю этих чертовых «новых» поэтов, – избегаю, как яда, ха-ха! Кто угодно, только не «новый» поэт! Вот старые мне по душе! Послушайте, сэр, ведь эти рецензенты, у которых за душой нет ничего, кроме пера и капли чернил, в большинстве своем – просто недоучившиеся мальчишки, за пару гиней в неделю они берутся поделиться с публикой своими суждениями о такой-то и такой-то книге. Как будто кому-то есть дело до их незрелых суждений! Смешно, очень смешно! Интересно, за кого они принимают публику? Редакторы почтенных газет могли бы придумать что-нибудь получше, чем нанимать этих юных хлыщей только потому, что им можно платить гроши…

В этот момент к лорду Элтону подошел дворецкий и прошептал на ухо несколько слов. Граф нахмурил брови, а затем обратился к невестке:

– Шарлотта, леди Элтон известила, что спустится сегодня вечером в гостиную. Возможно, вам лучше пойти взглянуть, как устроить ее поудобнее.

Мисс Шарлотта поднялась.

Граф обратился к нам:

– Моя жена редко чувствует себя достаточно хорошо, чтобы принимать гостей, но сегодня вечером она хочет немного отвлечься от монотонного времяпрепровождения в своей комнате. С вашей стороны, джентльмены, будет очень любезно, если вы развлечете ее. Леди Элтон вредно много говорить, но ее слух и зрение превосходны, и она проявляет большой интерес ко всему на свете. Ах Боже, Боже! – вздохнул он. – А ведь она была одной из умнейших женщин на свете!

– Милая графиня! – произнесла мисс Чесни покровительственно и в то же время ласково. – Она все еще очень хороша!

Леди Сибил взглянула на мисс Чесни надменно, и я ясно понял, какой бунтарский характер таится в груди юной красавицы. И я почувствовал, что влюблен в нее еще больше, чем раньше. Должен признаться, что мне нравится в женщинах вспыльчивость. Я не выношу неестественно любезных дам, у которых ничто на земле не способно вызвать что-либо большее, чем глупую улыбку. Мне нравится наблюдать за опасными вспышками в блестящих глазах, ощущать тонкий трепет гордости в линиях прелестного рта и видеть теплый румянец негодования на прекрасных щеках. Все эти знаки предполагают дух и сильную волю; они пробуждают в человеке прирожденную любовь к господству, заставляя его побеждать и подчинять себе тех, кто кажется непобедимым. Я испытывал сильное желание такой победы.

По окончании обеда я встал и придержал дверь, чтобы дамы могли выйти из комнаты. Когда прекрасная Сибил выходила, с ее груди упал букетик фиалок. Я подобрал его и спросил, волнуясь:

– Могу я оставить это себе?

Часто дыша, она посмотрела мне прямо в глаза с улыбкой, показывавшей, что она прекрасно понимает скрытый смысл моих слов, и ответила:

– Оставьте!

Я поклонился и закрыл за ней дверь. Спрятав цветы, я вернулся, очень довольный, на свое место за столом.

XIII

Лорд Элтон, оставшись наедине со мной и Лусио, отбросил всякую сдержанность и сделался не только фамильярен, но и весьма угодлив по отношению к нам обоим. Низкое и жалкое желание умилостивить нас выражалось во всех его словах и жестах. Я уверен, что, если бы я хладнокровно и грубо предложил купить его прекрасную дочь за сто тысяч фунтов, при условии, что эта сумма будет выплачена ему в день свадьбы, он бы с радостью согласился.

Однако дело было не только в алчности графа Элтона. Я чувствовал, что мое будущее ухаживание за леди Сибил непременно превратится в некую сделку, если только я не смогу завоевать любовь этой девушки. О, если бы она могла забыть о моем состоянии и отнестись ко мне как к обычному человеку! Но я понимал, как это трудно – почти невозможно. Вот одно из преимуществ бедности, о котором сами бедняки часто забывают. Если мужчина, не имея ни гроша в кармане, завоюет любовь женщины, то он может быть уверен, что это любовь подлинная и не запятнанная корыстью. Богатый никогда не может быть по-настоящему в этом уверен. И родители, и подруги постоянно твердят девушкам о преимуществах богатых женихов, и только очень неискушенная женская натура способна судить о будущем муже, обладателе пяти миллионов фунтов, без всякой заинтересованности. Богач не может быть уверен даже в дружбе, а высокая, страстная и благородная любовь почти всегда минует его, подтверждая правоту странных, но верных слов: «Трудно богатому войти в Царствие Небесное!»

Неземная женская любовь, испытанная и доказавшая свою истинность в бедствиях и трудностях, в верности и преданности во дни тяжелого труда и горьких мук, в героическом самоотречении, в сладости и мужестве в темные часы сомнений и разочарований, – вот светлая и прекрасная сторона женского характера, которая Божественным повелением отдана бедняку. Миллионер может выбрать любую красавицу,