сотворили с моей женой, – сказал он. – Я уже много лет не видел ее такой оживленной.

Оставив их поговорить, граф отошел в тот угол, где беседовали леди Сибил, я и мисс Чесни.

– Я только что выразил надежду, лорд Элтон, что вы с дочерью нанесете мне визит в Уиллоусмир, – сказал я.

Он немного нахмурился, но тут же заставил себя улыбнуться и ответил:

– Мы будем в восторге! Когда вы вступаете в права владения?

– Так скоро, насколько это будет возможно, – ответил я. – Пока я остаюсь в городе до следующего приема для джентльменов при дворе: мы с князем должны быть представлены.

– Вот как! О, это всегда желательно! И совсем не так хлопотно, как прием для дам. Мужской прием длится недолго, и корсажи необязательны. Ха-ха-ха! А кто вас представит?

Я назвал известную персону, близкую ко двору, и граф кивнул.

– Превосходный человек, лучше нельзя и пожелать, – сказал он любезно. – Ну а как эта ваша книга? Когда она выйдет?

– На будущей неделе.

– Надо ее приобрести. Обязательно купим! – заявил граф, изображая заинтересованность. – Сибил, занеси, пожалуйста, эту книгу в свой список для чтения.

Она кивнула – как мне показалось, несколько безразлично.

– Нет-нет, разрешите мне преподнести ее вам, – возразил я. – Не откажите в удовольствии.

– Вы очень любезны, – ответила леди Сибил, подняв на меня свои прекрасные глаза. – Но библиотекарь у Моуди обязательно пришлет мне вашу книгу. Он знает, что я читаю все. Хотя, признаюсь, я никогда не покупаю никаких книг, кроме тех, что написаны Мэвис Клэр.

Опять это имя! Я почувствовал раздражение, но постарался его не выказывать.

– Я, похоже, скоро буду завидовать Мэвис Клэр, – игриво заметил я.

– Как и большинство мужчин… – негромко ответила она.

– Мне кажется, вы действительно ее восторженная поклонница! – удивленно воскликнул я.

– Да, мне нравится, когда представительница моего пола завоевывает всеобщее признание столь благородным образом. Сама я лишена творческого дара и именно поэтому так чту его в других женщинах.

Я хотел было ответить каким-нибудь комплиментом, но тут все мы вздрогнули от ужаснейшего задыхающегося крика, подобного воплю замученного животного.

Ошеломленные этим звуком, мы замерли, глядя на князя, который подошел к нам с озабоченным видом.

– Боюсь, что графине стало плохо, – сказал он тихо. – Не лучше ли вам…

Еще один крик прервал его слова, и мы, охваченные ужасом, увидели, как леди Элтон бьется в мучительных конвульсиях. Ее руки били по воздуху, словно она сражалась с невидимым врагом, лицо исказилось так ужасно, что сделалось непохожим на человеческое. В промежутках между мучительными судорогами и вздохами слышался полузадыхающийся голос, выкрикивавший:

– Спасите! Спасите! Боже! Боже!.. Скажите Сибил!.. Молитесь! Молитесь Господу!..

С этими словами она рухнула на спину, потеряв сознание.

Все пришли в замешательство. Леди Сибил и мисс Шарлотта бросились к больной. Диана Чесни дрожала от страха.

Лорд Элтон схватил колокольчик и яростно позвонил.

– Позовите доктора! – крикнул он испуганному лакею. – С леди Элтон снова случился удар! Немедленно отнесите больную в ее комнату!

– Могу ли я чем-то помочь? – спросил я, искоса взглянув на князя, стоявшего в стороне, как статуя, олицетворяющая молчание.

– Нет-нет, большое спасибо! – И граф с благодарностью пожал мне руку. – Ей не следовало спускаться вниз, это привело к припадку. Сибил, не смотри на нее, дорогая, это только расстроит тебя. Мисс Чесни, ступайте, пожалуйста, в свою комнату. Шарлотта сделает все, что нужно…

Тем временем вошли двое слуг, чтобы отнести не приходившую в сознание графиню наверх. Когда они медленно пронесли мимо меня похожее на гроб ложе, один из них натянул одеяло на лицо леди Элтон, чтобы скрыть его. Однако сделано это было недостаточно быстро, и я успел заметить ужасную перемену, произошедшую с ее лицом: неизгладимый ужас, казалось, отпечатался на ее помертвевших чертах. Такой ужас мог бы изобразить только художник, задавшийся целью нарисовать терзаемую муками заблудшую душу. Глаза выкатились и замерли в орбитах, как стеклянные шары, и в них застыл все тот же исступленный отчаянный страх.

Это лицо было столь кошмарно в своей мертвенной неподвижности, что мне вспомнилось вчерашнее жуткое видение – бледные лица трех призраков, напугавших меня во сне. Как о них напоминало теперь лицо леди Элтон! В тоске и ужасе я отвел глаза и с облегчением увидел, что князь прощается с хозяином, одновременно выражая ему сочувствие в его семейном горе. Сам я подошел к леди Сибил и почтительно поцеловал ее холодную дрожащую руку.

– Мне очень жаль! – проговорил я. – Хотелось бы сделать что-нибудь, способное вас утешить!

Она спокойно посмотрела на меня, глаза ее были сухи.

– Благодарю вас. Но врачи предупреждали, что у матушки может повториться удар и он лишит ее речи. Это очень печально. Она, вероятно, проживет так еще несколько лет.

Я еще раз выразил сочувствие и спросил:

– Можно мне зайти и узнать о вас завтра?

– Это будет очень любезно с вашей стороны, – тихо ответила она.

– Я увижусь с вами, если приду? – спросил я еще тише.

– Если захотите, то конечно!

Наши взгляды встретились, и мне почудилось, что она читает мои мысли. Я пожал ей руку – она не возражала. Отдав поклон, я оставил ее, чтобы попрощаться с лордом Элтоном и мисс Чесни – бедняжка казалась ужасно расстроенной и напуганной. Мисс Шарлотта Фицрой уже ушла, чтобы позаботиться о сестре, и не вернулась попрощаться.

Князь задержался, чтобы сказать графу еще пару слов, а когда догнал меня в передней и накинул свое оперное одеяние, то как-то странно улыбался собственным мыслям.

– Какой печальный конец для Хелен, графини Элтон, – сказал он, когда мы сели в карету и отъехали. – Паралич, пожалуй, худшее из всех физических наказаний, которые могут постичь даму, прожившую столь бурную жизнь.

– А она прожила бурную жизнь?

– Ну… Может быть, «бурную» – слишком мягко сказано, но я не могу подобрать другого выражения, – ответил Лусио. – В молодости, – а ей сейчас под пятьдесят, – она делала все, что может женщина сделать дурного, в самых диких формах. У нее было множество любовников, и, по всей вероятности, один из них уплатил долги, которые ее муж сделал на скачках. Граф с радостью согласился, потому что находился в крайности.

– Какой недостойный поступок! – воскликнул я.

Князь посмотрел на меня с циничным недоумением:

– Вы полагаете? Сегодня господа, которых называют высшим обществом, охотно мирятся с подобными обстоятельствами в своем кругу. Это в порядке вещей. Если у дамы есть любовники, а муж этому потворствует, что же тут сказать? Ничего. Однако как вы чувствительны, Джеффри!

Я сидел молча, погруженный в раздумье. Мой спутник закурил небольшую сигару и