Александр наверняка сделал лошади больно, рванув удила, а затем еще и ожег плетью круп.

— Жестоко вы с ним! — Стаккер смотрел на меня с неодобрением.

— Знаете, Курт, на борту нимберлангского линкора мне дважды лишь каким-то чудом удалось спасти его от гибели, а третьего может и не быть.

— Но зачем тогда вы его взяли⁈

— А вам не приходилось совершать идиотских поступков? В моей жизни их было предостаточно, и этот очередной. Пусть лучше Александр всю оставшуюся жизнь меня ненавидит, чем я буду проклинать себя за его смерть. Помните его мать?

— Конечно! Прекрасная женщина. А как она переживала, когда сар Штроукк вызвал вас на дуэль!

— И я ее помню. Все, хватит об этом. Тем более, если мне правильно объяснили, мы приехали. Теперь нужно найти майора Ангуса Бастейна, и доложить, что прибыли в его распоряжение.

— Самый край фланга, — внимательно оглядев окрестности, сделал вывод Стаккер. — Место, где можно и не вступить в бой при любом развитии обстоятельств. Рельеф, количество и расположение укреплений…

— Поверьте, я его не выбирал.

— Не о том хотел сказать.

— Опять вы за свое⁈ Поздно уже. Лучше помогите найти подходящего размера мундир: не хочется выглядеть белой вороной. Особенно сейчас, когда она осталась в одиночестве.

«Это будет сарр Штроукку хорошим жизненным уроком, — пытаясь найти себе оправдание, я все не мог уснуть, ворочаясь в палатке на походной кровати. — Сильным, сбивающим с ног толчком, но после них умные люди становятся еще умнее, а глупые приобретают рефлексы. Когда все закончится, у меня обязательно найдутся слова к примирению. У Александра правильные преставления о долге, светлая голова, тяга к знаниям и твердый характер. Алмаз, который остается только огранить и оправить. Настою на том, чтобы он постоянно находился возле Тоннингера — там его место. Аастарх даст ему многое, и тогда сар Штроукка ждет завидное будущее».

Несмотря на то, что мне почти удалось себя убедить, сон по-прежнему не шел. И тогда я решил подышать свежим воздухом.

— Не спится, сарр Клименсе?

У входа в палатку, охраняя его, сидел на кошме Евдай. Он попытался встать, но, успокоив его жестом, я уселся рядом.

— Красивое небо, все в звездах! — Евдай обратил внимание на мой взгляд. — Но чужое оно мне.

— Соскучился по родине?

Она у Евдая далеко на востоке, в краю бескрайних степей.

— Порой так и хочется бросить все и вернуться. Увидеться с родителями, понянчиться с племяшками, наверняка ведь они уже есть? Старший брат по возрасту вообще должен стать дедом. Своими-то я не обзавелся. Сарр Клименсе, знаете какие у меня первые детские воспоминания?

— Откуда мне?

— Отец подбрасывал меня высоко-высоко! Сердце замирало сначала от восторга, а потом от испуга, что у него не получится поймать. Рядом стояла мама, ругалась: угробишь ребенка, и улыбалась.

Я слушал Евдая, и вспоминал другой его рассказ. В их землях принято считать, что по складу характера мужчины делятся на три разновидности — воины, торговцы и судьи. Кто из трех я — вопрос сложный, но одно можно сказать точно: разговор с Александром будет хорошим уроком и для меня. Какими благородными твои намерения не были бы, унижая других, себя не возвысишь, и надо было проявить такт.

Выспаться не получилось. Едва небо начало светлеть, горны пропели побудку, и весь лагерь пришел в движение.

— Приветствую, сарр Клименсе! Кирасу со шлемом надеть не желаете? — спросил премьер-майор Ангус сар Бастейн, едва я показался из палатки в новом, необмятом мундире кавалергарда: найти другой у Стаккера не получилось. — Если не хотите быть просто зрителем, потому что в нужный момент времени для облачения может и не хватить, а лезть без них в бой — полнейшее безрассудство! Хотя, если учитывать, что вы приехали сюда добровольно, вы с этим чувством знакомы накоротке.

Бастейн командовал сводным отрядом из драгун, кирасир и легкой кавалерии, изрядно потрепанных в предыдущих баталиях. В любой другой ситуации их вывели бы на переформирование, настолько большими были потери, но враг такой возможности не предоставил. Майор произвел хорошее впечатление сразу же, едва мы познакомились. Острослов с внешностью убежденного сибарита, он мгновенно преображался, едва ему приходилось отдать приказ. Черты лица в эти моменты у него словно закаменевали, взгляд становился требовательным, а голос властным.

— Желаю надеть и то, и другое, сар Бастейн, отчего нет? Единственное, как вы считаете, в случае со шлемом стоит повременить?

Мою иронию Ангус понял отлично, и с ответом не задержался.

— С кирасой пока тоже. Приглашаю вместе со всеми позавтракать, и потому оба они будут мешать. Познакомитесь с офицерами, получите ответы на интересующие вас вопросы, а они непременно должны быть. Что-то мне подсказывает, сегодня нас ждут серьезные события, следующая возможность собраться за столом в непринужденной обстановке подвернется непонятно когда, так что не раздумывайте, присоединяйтесь.

— Договорились.

С позиции, которую занимал отряд премьер-майора, место будущего сражения просматривалось без малого полностью, особенно если взобраться на вершину холма. Огромная речная долина, и в ней смогли поместиться две армии — наша и Нимберланга.

Посередине нее протекала мелкая, по колено, речушка Лондара, местами полностью прятавшаяся в зарослях камыша. Если судить по размерам долины, сложно даже представить, насколько мощным был поток Лондары в незапамятные времена. Пологий правый берег, где расположилась армия Ландаргии, подходил для обороны куда больше, чем противоположный. Тот представлял собой пойменную низину, если не сейчас, то столетия назад. Неплохо был виден и лагерь войска короля Аугуста, но фигурки людей отсюда казались крошечными, а дальше и вовсе становились неразличимыми.

Фланг, на краю которого мы находились, упирался в овраг, следом шел густой лес. Наверняка был прав Курт Стаккер, когда заявил, что война нас может и не коснуться. Разве что по приказу генерал-фельдмаршала Остоузена куда-то переместят. Но сомнительно: на фланге собралось то, что по целому ряду причин особой ценности не представляло. Наспех сформированное и толком необученное ополчение из вчерашних крестьян и ремесленников, а также объединенные остатки в пух и прах разбитых регулярных частей. И это в каком же отчаянном положении необходимо быть, чтобы прибегнуть к их помощи⁈ Почему здесь оказался я, думать совсем не хотелось. Равным образом это могло быть как заботой о моей персоне, так и явным пренебрежением к ней.

— Инстор, ты заслужил именное оружие! — от элегичных мыслей