— Лихо вы пройтись по ним успели! А потом гляжу, с седла свисаете, руки по земле волочатся, и голова вся в крови. Ну, все, думаю, не уберег! Евдай, покажи. Это ваш, сарр Клименсе, он и спас.

На левом нащечнике шлема виднелись вмятина и зарубка от сабельного удара.

«Повезло! Повернись я в тот момент хотя бы немного, все оказалось бы намного плачевней. А так отделался контузией и фактически царапиной».

— Оставите шлем на память, сарр Клименсе?

— Нет. Да и как я могу присвоить армейское имущество? Вернем, выправят, а там, глядишь, и еще кого-нибудь выручит. Вы продолжайте, Стаккер.

Я присел на удачно подвернувшийся камень возле входа в палатку. Возбуждение от радостной вести прошло, и в глазах начинало плыть.

— Из моей сотни боеспособных осталось двенадцать человек. Остальные либо там, — он посмотрел вверх, — либо под вопросом: выживут ли? Евдай всех своих соплеменников потерял. У Бастейна ситуация нисколько не лучше, да и нет его больше с нами. Капитан Стлаувист молодец! Все-таки успел развернуть батареи и встретить их картечью. Ненадолго, но времени хватило, чтобы пришла подмога. Увы, но и капитан бой не пережил. И еще. Сарр Клименсе, Александр погиб.

— Как погиб⁈

Весть о его смерти была для меня полнейшей неожиданностью. Сделал все, чтобы этого не произошло, и вдруг!

— Помните атаку угодившего под картечь Третьего драгунского? Среди них он и был.

— Но как в нем оказался Александр?

— С таким как у него талантом легко сходиться с людьми⁈ Сарр Клименсе, не стоит винить себя в его смерти. Оставайся Александр с нами, вряд ли бы что-то изменилось: шансов выжить у него было бы нисколько не больше.

— Я мог оставить сар Штроукка в Клаундстоне.

— И Александра убили бы на дуэли из-за какого-нибудь пустяка. То, что могло случиться с ним еще несколько месяцев назад, но вы проявили благородство. А так достойная смерть.

Стаккер говорил как будто бы правильные слова, но легче от них почему-то не становилось.

— Сарр Клименсе, на лошадь сесть сможете? Пешком отсюда до нашего лагеря далеко добираться. Там и отдохнете, и переоденетесь. А пока накиньте мой плащ.

— Смогу. Но сначала поедем в другое место.

— Хотите убедиться лично? Сарр Клименсе, я не с чужих слов, я его опознал.

— Курт, я вам верю.

Рассвет шарахнулся в сторону от того, что еще вчера было живым человеческим телом. Теперь оно представляло собой нелепый комок мяса, где перемешались между собой осколки костей, лоскутья ткани и клочья кожи. Безобразное, вызывающее рвотные позывы, оно выглядело так, словно кто-то невероятно могучий поставил себе задачу вывернуть тело наизнанку, но что-то пошло не по плану, и он свое занятие бросил. То, в чем недавно заключались детские воспоминания, надежды, мечты, чья-то к нему, и к кому-то его собственную любовь. Кем он был? Душой компании? Человеком, которого сторонились, и при чьем приближении разговоры настороженно умолкали? Будущим композитором, чьему таланту суждено погибнуть в самом зародыше? Отцом многочисленного семейства? Мечтающим о взаимных чувствах юнцом?

Тел было много — выкошенный картечью Третий драгунский полк. Они лежали повсюду, вперемешку с мертвыми лошадьми. Добираясь сюда, мы миновали участок, где подобная участь постигла батальон нимберлангской пехоты. Таких же несостоявшихся музыкантов, поэтов и отцов. Что-то неправильное было во всем этом.

— Вот он, — негромко сказал Стаккер.

Александр лежал, наполовину придавленный лошадью, откинув руку с зажатой в ней шпагой. Широко распахнутые глаза, нетронутое, с умиротворенным выражением лицо, и развороченная картечью грудь.

— Распорядиться, чтобы Александру выкопали могилу отдельно?

Похоронная команда приступила к своим обязанностям едва рассвело, но слишком много ей предстояло работы.

— Курт, я не знаю. Наверное, ему будет лучше вместе с теми, с кем он и принял смерть. Они приняли его в свое братство, так почему сар Штроукк должен лежать отдельно? В случае со мной вы могли бы и не задумываться, но как поступить с Александром, я не знаю. Шпагу заберите. Отошлем ему домой, и пусть хранят как реликвию: она принадлежала герою.

Отдохнуть не получилось. Едва удалось немного привести себя в порядок, как заявился посыльный с приглашением Остоузена. С его слов становилось понятно, что фельдмаршал намерен отметить известное всем событие. Не торжество, но ему хотелось лично поблагодарить тех, кто принял в нем участие. Можно было сослаться на недомогание, но это означало солгать. Не настолько плохо я себя и чувствовал: двигать челюстью больно, вот и все. То ли настолько эффективно подействовало снадобье Сантры, то ли не зря говорят, что у победителей ран заживают намного быстрее.

Шатер фельдмаршала походил бы на госпитальный: практически все собравшиеся здесь белели повязками, кое-кто опирался или держал под рукой костыли, если бы не длинный накрытый стол. Что было понятно. Война продолжается, часть армии ушла вслед за убегающим королем Аугустом, вскоре туда отправится и остальная, а это праздник для тех, кому предстоит излечиваться от ран, и кто нашел в себе силы присутствовать.

— Сарр Клименсе, ваше слово, — фельдмаршал приглашающе приподнял бокал с бледно-лимонной жидкостью.

Ненавидимое мною занятие — произносить застольные спичи, но отказаться не получилось бы. Моя речь не могла быть короткой, затягиваться ей тоже нельзя, но она должна содержать несколько обязательных моментов. Наш героизм и мужество противника, что я чувствовал в тот миг, когда весы грозили качнуться в любую сторону. Затем следовало взгрустнуть о тех, кто не выжил. Все это необходимо приправить толикой пафоса и не забыть о благодарности небесам. Финал должен быть оптимистичным, желательно, закончить веселой шуткой. Все то, что произносилось за этим столом уже не раз и не два. Да, я был рад победе не меньше других, ликовал вместе со всеми, также, как и они грустил о погибших, но мне хотелось оставить все свои переживания внутри, не выплескивая наружу, чтобы запомнить их как можно лучше.

Обмотанная голова спасла мое невнятное бормотание, а наградой ему стал орден, собственноручно надетый на шею фельдмаршалом. Зная мое отношение к ним, Стаккер удивленно поднял брови. Все было просто. Эта отделанная эмалью, золотом и камнями пятилучевая, по количеству Домов Пятиликого звезда, отправится вместе со шпагой. Вряд ли у Александра получилось дотянуться до врага хотя бы раз, но заслужил он ее нисколько не меньше.

— Гляжу, вам досталось, сарр Клименсе — вручая орден, сказал Остоузен.

— Надо же мне привезти доказательство тому, что я действительно принимал