что если база автоматическая, там не будет даже аспирина, Тимофей, конечно же, знал, но предпочитал об этом не думать.

«Есть… не там, где надо, шерсть… – проворчал Тимур. – А до базы как теперь добраться, ползком?»

«Можно и на одной ноге прыгать, – неуверенно проговорил Тимон. – Или хотя бы на четвереньках. Медленно, конечно, но половину пути мы ведь уже прошли».

«На одной ноге далеко не упрыгаешь, – буркнул Тимур. – А на четвереньки тоже еще встать надо…»

Он, собравшись с духом, попробовал приподняться. В ноге стрельнуло так, будто ступню отгрызали. Невольно застонав, Тим все же сумел приподняться на руках и подтянуть левую ногу. Ему даже удалось встать на одно колено. С поврежденной ногой это сделать не получалось – мешала боль. Причем теперь Тиму показалось, что Тимур терпит эту боль хуже, и что Тимон вполне смог бы встать и на правое колено. Ощущения Тима действительно как бы разделились – он чувствовал боль двух сознаний независимо одно от другого.

«Передай мне», – попросил Тимофей, имея в виду управление телом.

«Как я тебе…» – начал Тимур, но сделав попытку расслабиться, почувствовал, что сломанной конечностью двигает уже не он.

И Тимону действительно удалось встать на оба колена. Вот только боль Тимура от этого меньше не стала. И он, не сдержавшись, истошно завопил вслух.

Тимон вернул сломанную ногу назад и сказал:

«Прости. Давай лучше ты. Чтобы не так было больно».

«Шакс!.. – пробормотал Тимур. – Долбаный дремучий шакс! Мне все равно будет больно, даже если я поползу по-пластунски. Но тогда мы хрен доберемся до базы, заледенеем раньше!»

«Но если я пойду на четвереньках, получится не намного быстрей. А ты будешь мучиться от боли».

«Ты ведь тоже будешь!»

«Все же не так сильно».

«Но ты ведь чувствуешь и мою боль, разве нет?»

Вопрос был не таким уж простым, как могло показаться. Ведь Тимофей и в самом деле ощущал, что напарнику больнее, чем ему самому, но вот чувствовал ли он эту боль реально?.. Если да, почему не вопил, как Тимур? Если нет, откуда знал, что чужая боль сильнее?.. Или на самом-то деле боль была одной и той же, просто переносили ее сознания парней по-разному? Но может быть, тогда имело смысл забыть, что их двое, и стать хотя бы на время единым Тимом? Ведь в последнее время это у них и так частенько получалось… Вот только как это сделать специально, принудительно?

Разумеется, все эти мысли услышал и Тимур. И сказал:

«Не крутись. Делай, как надо. Забудь про меня. Я тоже постараюсь на себе не закручиваться. Может, и выйдет из нас Тим. Вот только…»

Тимур не продолжил. Но это было и не обязательно делать. Тимон все понял бы, даже если бы не прочитал продолжение в общей на двоих голове: «Вот только даже Тиму до базы живым не добраться».

– Ты плохо его знаешь… – вслух, сквозь зубы, процедил Тимофей… Точнее, уже и в самом деле, наверное, Тим. Во всяком случае, куда больше Тим, чем кто-то из парней по отдельности.

И он снова подтянул правую ногу и встал на колено. Застонал от боли, но выпрямлять конечность не стал. А потом сделал первый шаг на четвереньках. Сначала левой, здоровой ногой. Правую щиколотку при этом дернуло «током», но терпимо. Затем он стал подтягивать правое колено… Крепко сжал зубы в ожидании боли, но то ли он к ней уже привык (а можно в принципе привыкнуть к боли?), то ли, став Тимом, и впрямь переносил ее легче. Во всяком случае, он вновь оперся на правое колено, даже не вскрикнув. Хотел сделать следующий шаг им, но тут же себя одернул: «Зачем?! Это будет куда больнее, чем шагать левым, а правое только подтаскивать. Все равно в скорости ни хрена не выиграешь, зато выдохнешься скорее».

И Тим «пошагал» вперед, стараясь не думать ни о боли, ни о чем-либо еще. На автомате. Левое колено вперед, опереться, подтянуть правое, встать на него. Левое колено вперед, опереться… И так – раз за разом, шаг за шагом, вперед и вперед. Помогая при этом, насколько возможно, руками.

Так он вскоре дополз до того места, где скрылся под снегом резак. Отчетливо виделся след его падения. Тим занес уже руку, чтобы откопать лучемет, но тут же ее и отдернул. Зачем ему этот резак? С ним будет лишь тяжелей и неудобней двигаться. Был бы он хотя бы с метр длиной – попробовать бы и правда тогда, опираясь на него, прыгать на одной ноге. Но об этот огрызок не обопрешься, из него костыль, как из дерьма пуля! Вот стрелять он действительно умеет. Да и то не пулями. И недалеко. А зачем сейчас стрелять? От кого защищаться? От мороза? Так он здесь не бродит в виде седобородого старца с посохом, и на оленях в придурочном колпаке не скачет. Он на Фросте невидим, и он здесь – все. Полноправный и единоличный хозяин. Он и есть сам Фрост. Или же Фрост – это и есть его воплощение. В любом случае из лесопильного резака его не убьешь. Разве что термоядерными бомбами, да и то ненадолго – все равно вернется и отвоюет свое. А впрочем, нет, вот же он бредет вдалеке в синей шубе до пят!.. Тут и правда живет Дед Мороз! Санта Фрост…

Тим встряхнул головой. Он стал засыпать!.. Это плохо. Это очень-очень плохо! А все потому, что он не только дико устал, преодолев эти жалкие тридцать метров, но и начал по-настоящему мерзнуть. Когда замерзаешь, клонит в сон. Но если уснешь на морозе – уже не проснешься. Поэтому нужно двигаться вперед и двигаться быстро. Чтобы хоть немного согреться и чтобы… да-да, чтобы было больно ноге! Сильная боль не даст заснуть; так он убьет сразу двух, даже трех зайцев: не будет хотеть спать, прибавит в скорости и не замерзнет!

Передумав откапывать лучемет, Тим развернулся в сторону базы и стал воплощать в жизнь задуманное. Теперь он сознательно использовал в передвижении и правую ногу. Сначала, как и прежде, левое колено вперед, опереться, подтянуть правое, встать на него… А потом – правое колено вперед, опереться… А-аа!!! Ногу прострелило такой