Мужик в милицейских погонах говорил уверенно, и Суриков емуповерил. В самом деле, чего проще-то: втерся к бабке в доверие, выцыганил у неедоверенность на право распоряжения всем имуществом, а потом прикончил старушку– и гуляй, как король на именинах. Посадят, это точно. Не отмоешься.

– А как же теперь? – растерянно спросил Суриков, снадеждой глядя на мужика, который оказался первым человеком в милиции, ктоотнесся к нему сочувственно.

– Есть выход. Доверенности на твое имя в деле не будет.А будет другая, на имя совсем другого человека. И оформлена она гораздо раньше.Есть люди, которые быстренько все документы сделают задним числом, будтохозяйка твоя переезжать решила, затеяла обмен. Понятно?

– Нет, – честно признался Сергей.

Ему и в самом деле было непонятно, он вообще в этихбумажно-юридических делах не разбирался. Мужик в погонах начал быстро что-тообъяснять ему про договор мены, оценочную стоимость, нотариальное оформление,ордера, выписки… Слова были незнакомые, Суриков никак не мог уловить суть, ностыдился признаться в своей тупости и необразованности. Молча кивал с умнымвидом.

– Я понял, – сказал он. – А мне-то что делать?

– Подтверждать. Ты должен сказать следователю, что твояхозяйка выдала доверенность не тебе, а Зое Николаевне Гольдич. Запомнил? Чтохотела поменять квартиру, а поскольку сама она уже старая и немощная, выдаладоверенность Гольдич, чтобы та все оформила. Еще в сентябре или октябре. Тыможешь даже точно не помнить, когда именно, ты к этому касательства не имел. Нетвоя же квартира, верно?

– Верно, – согласился Суриков. Эта часть ему былапонятна. – Но как же мы менялись, если жили по старому адресу?

– А ты скажи, что договор был заключен и все документыподписаны, но переезд по обоюдному согласию сторон был отложен до весны. Или доНового года. Мало ли по каким причинам. Так хозяйка твоя решила. А ты и неспорил. Давай, парень, думай быстрее, сейчас следователь твой вернется и опятьбудет тебе дело шить. Я тебе хороший совет даю. Тебя, дурака, из петливытаскиваю, а ты кочевряжишься. Чтобы ты не сомневался, я тебе скажу, что моявыгода тут тоже есть. Бескорыстных благодетелей сейчас не бывает, сам долженпонимать. Мы все документы по обмену задним числом оформим, в квартиру твоейхозяйки люди въедут, квартира-то хорошая, в центре. А их квартиру продадим. Инам выгода, и тебе облегчение. Если ты старуху не убивал, то у них главногокозыря против тебя не будет, помурыжат и выпустят. Ну а если все-таки ты этосделал, то по крайней мере корыстный мотив тебе не навесят. За убийство изкорыстных побуждений тебе вышак ломится, статья сто вторая пункт «а». А безкорыстного мотива получится другая статья, сто третья, там вышка по законувообще не предусмотрена. Хоть жив останешься. Понял?

– Понял.

Чего ж тут не понять? Он не убивал Софью, и если не будет вделе этой чертовой доверенности, то его выпустят. Правильно мужик говорит.

– Согласен?

– Да, – кивнул Суриков. – Согласен. Только как жеследователь-то? Он же знает, что доверенность есть, он про нее меня ужеспрашивал.

– А это не твоя забота. Ты, когда он вернется, скажи,что плохо себя чувствуешь, сердце, мол, болит, не можешь больше допроспродолжать. Он тебя обратно в камеру отпустит. Больных нельзя допрашивать,закон не разрешает. А когда он тебя в следующий раз вызовет, все будет тип-топ.Усек? Ничего не напутаешь?

– Нет.

– Ну гляди, Суриков. И чтобы без глупостей. Рот неразевай и не болтай лишнего. А то сам знаешь, что с тобой сделают…

* * *

Он решил не сдаваться. Предупредил же его тот мужик, чтобыне болтал. Убьют и не поморщатся.

– Не было ничего такого, – ответил он Образцовой,стараясь выглядеть как можно более честным. – Что вы там себе выдумали? Чушькакая-то, ей-богу.

– Сергей Леонидович, времени у нас с вами мало, поэтомудавайте не тратить его так глупо.

– А чего? – Он пожал плечами. – Мне спешить некуда.Поговорим с вами еще, и я домой пойду. Сами же сказали, что отпустите.

– Куда – домой? Где ваш дом? В квартиру Бахметьевой васникто не пустит. Пока вы упираетесь и врете, пока настаиваете на том, что обменсостоялся, эта квартира считается чужой. И жить там после окончания следствияпо делу об убийстве хозяйки будут совсем другие люди. Вы же там не прописаны. Кматери пойдете? Она вас давно уже не ждет, вы ей не нужны, и вы это прекраснознаете. Опять на улицу? Не надоело?

Да, об этом он как-то не подумал. Ему так хотелось насвободу, что он совсем забыл о том, где ему эту свободу проводить. СергейСуриков не умел думать о том, что будет. Не приучен. Всегда жил сегодняшнимднем.

– Сейчас я вам объясню ситуацию, – продолжалаОбразцова. – Я сегодня работаю последний день, завтра меня здесь уже не будет.Если мы с вами не закончим сегодня, завтра дело примет другой следователь. Ивсе начнется сначала. Вы этого хотите?

Он отрицательно помотал головой. Что она такое говорит?Почему дело может быть не закончено сегодня? Она же сама сказала, что вубийстве Софьи его больше не обвиняют и отпускают на волю.

– Раз не хотите, тогда давайте работать. Время идет. Ядействительно сегодня вечером уезжаю и больше не вернусь сюда. Мы должны с вамидоговориться.

– О чем?

– О сделке. Вы боитесь выдать тех людей, которыезанимаются аферами с жильем. Я вас понимаю. Я бы на вашем месте тоже боялась.Теперь смотрите, что получается. Вы твердо стоите на своем, аферу с подложнойдоверенностью не признаете и своих благодетелей не выдаете. Я выношупостановление об освобождении вас из-под стражи под подписку о невыезде. Иодновременно привлекаю вас к уголовной ответственности за приготовление кубийству супругов Шкарбуль. Это означает, что вы должны будете находиться вПетербурге безотлучно и являться по вызовам следствия и суда. Проще говоря,никуда уехать вы не сможете. И будете тут маячить на глазах у этих«жилищников». Вот вас выпустили. Они к вам подходят и спрашивают: «Никому несказал?» Вы отвечаете: «Нет, никому». Знаете, что происходит дальше?

– Нет. А что?

– А то, что они вам не верят. Кроме того, вы –свидетель их махинаций, и поэтому вы опасны. И вы исчезаете. И появляетесьспустя некоторое время в виде остывшего трупа. Никто ради вас колотиться небудет. Дома своего у вас нет, образ жизни вы ведете такой, при которомнасильственная смерть – дело самое обычное. Да и сердце у вас больное. Так чтовас убить – дело совсем не рискованное для них. Вам надо уехать, СергейЛеонидович. Как можно быстрее и как можно дальше. И сделать это можно толькоодним способом.

– Каким?

Он снова почувствовал, что теряет нить разговора. Все таксложно… Может, она тоже хочет его обдурить? Ну, ее-то бояться нечего, баба –она и есть баба. А вот те пострашнее будут. Нет, надо молчать.