Из жалованья, блин! Из какого?!

Мне повезло, что за общей суетой он забыл про полтинник, который я припрятала в туфлю, убрала ее в коробку, а коробку закинула на шкаф. Их тех денег мне все равно придется половину отдать Леське, а то и больше. Откуда и когда я получу жалованье профессор как-то умолчал, а ведь это вовсе противоречит условиям. Он обещал учить меня и давать за это деньги.

Багет говорил, что я могу что угодно потребовать от герра? Вот сейчас и проверим. Но форму все же стащила и убрала вешалку в шкаф. Ну укоротила юбку, что такого? Но фриц почти как собственная маман, лишнего сантиметра оголенной кожи не терпит. Так брезгливо скорчил своё вечно невозмутимое лицо, словно я тошноту у него вызываю.

Жаль только у него одного. Если бы это была расовая нетерпимость, то войну бы выиграла.

Я осторожно прокралась мимо столовой и большого зала, пересекла прихожую с лифтами и проникла в квартиру герра. Мутер хоть и говорила о половинах, типа, моя половина, его половина, но на деле, повесь замок на дверь из прихожей и отдельная квартира получится! Мне кажется, герр заранее такую фишку предусмотрел. Вот на дверь то мутер замок не повесишь, у нее все проходы от прихожей открыты.

Как работает лифт, особенно когда вырубают свет, я не вникала. Меня всегда провожал и встречал Ганс, если я выходила не с фрицем. А с ним я часто вообще никуда не ходила.

Неуверенно постучала в дверь, сосчитала до пяти и вошла. Приличия соблюла, оправдание, почему он не слышал и не открыл, тоже, значит иду дальше.

У спальни чего то запаниковала. Вот что ему сейчас предъявлять? Он на любую предъяву заткнет меня Леськой и ее больничным содержанием.

Нас к ней не пустили, но лечащий врач подробно рассказал о здоровье, даже телефон родственников спросил, но я не дала. Вот пусть Леську залатает, а потом с нее и спрашивает. Но от врача же я узнала о платном содержании палаты, ухода за больной, обследовании и операции.

А Ганс от лица профессора заверил, что счет будет оплачен. И это больше полтинника, спрятанного в туфле.

Снова постучала, успела досчитать до трех, как дверь распахнулась и я оказалась лицом к лицу с сердитым герром. Ну как «к лицу»… Скорее я упиралась взглядом в его мокрую голую грудь. Потом я взгляд опустила, честно, не хотела, видимо уже привитая мутер скромность сказалась, и совсем потеряла голову от такого рельефного пресса, по которому так и хочется провести пальцами, от дорожки волос, исчезающей за линией боксёрок. Ну и от вздыбленного члена, который чудо не проткнул мне живот.

Еще ниже я уже не смотрела, не интересно было.

— Почему ты здесь?

Да, вспомнить бы… Я чего-то хотела…

Задрала голову и утонула в темных глазах профессора. Ну как с ним жить и не дать? А?

— Хотела…

— Да?

— Сказать спасибо…

— Тебе лучше уйти.

— Нет. Еще хотела спросить.

Он тяжело вздохнул и закрыл передо мной дверь.

Так. Глупое наваждение сразу схлынуло, и я вспомнила зачем кралась к нему ночью!

— Герр профессор! Герр…

Дверь снова распахнулась, теперь он был в халате, уверенно подхватил меня под локоть и повел на террасу, усадил за стол и сел напротив.

— Говори.

Ох уж это место! Здесь столько всего успело случиться и сейчас крутилось и смешивалось в голове, путая мысли. Себя я ему предложила здесь. Не за деньги… Ай, нет, за деньги… И он разозлился, назвал меня дешевкой. А потом чуть не трахнул за завтраком, опять же, предлагая деньги! Но был еще йогурт и жгучий взгляд герра, вот тогда про деньги мы не говорили, тогда мутер заговорила о его невесте.

Я вздрогнула и обхватила себя за плечи.

— Лена…

— Я…

Одновременно и неловко начав, мы оба заткнулись.

— Ты пришла, чтобы спросить?

— Д-да.

— Спрашивай.

Вот как лучше? Сразу спросить денег, как советовал Багет, или лучше про условия, как он дальше собирается расплачиваться со мной?

— Я послезавтра иду вроде в академию?

Он кивнул, а я облизала в миг пересохшие губы:

— Получается, что условия моей оплаты меняются?

— Неужели? Вроде нет. Курс манер окончен, мутер вложила в тебя необходимое. На людях ты держишься достойно, когда не выдираешь им волосы. Поэтому у тебя просто начинается дневное обучение коммуникации со сверстниками.

— Да? И зачем мне коммунальничать с ними?

— Как раз за тем, чтобы решать любой разговор словами, а не дракой.

— А-а-а! Так, а что насчет оплаты?

— Все остается по старому: вечером мы играем в карты на ставки. Выигрываешь — банк твой. Проигрываешь, — тут он развел руками, типа, «не мой», я и так поняла.

Но тут он добил:

— А вот за неадекватное поведение в академии я буду выписывать тебе штрафы.

— А начислять?

— Не получится. В академии зачеты и оценки ставят только по семестрам. Так что, доход только от игры.

— А штрафы, значит, еще от учебы?

— Да.

— А если я проиграюсь в пух и прах?

— Будешь мне должна. Но помни, кредитовать я не люблю.

— За что я могу получить штраф?

— За драки, за пререкание с преподавателями, за нецензурную брань, за непристойное поведение…

До этого я согласно кивала, хотя с трудом представляла, как обойти запреты. С другой стороны, не вечно ж он за мной следить будет? Если найдется какая цаца, отведу в женский туалет и там опущу, чтоб границы блюла. Фриц ничегошеньки не узнает!

Но на моменте «непристойного поведения» он меня взбесил прям:

— Это вы про что сейчас? Думаете, что я в академии за деньги буду собой торговать? — внутри клокотало, а его весь такой правильный полураздетый вид раздражал этой своей правильностью.

— Надеюсь, что не будешь, но вынужден предупредить, что такой заработок твой долг не покроет. Узнаю — получишь штраф в двое… нет, в трое больший. Так понятнее?

— А мне тут Багет сказал, что если я свалю до нового года, то с голой жопой останетесь вы! — фриц дёрнулся. — Проверим?

— Как ты собираешься это проверять? — странно прохрипел фриц. — Снова попросишь у меня денег? Ведь с шлюхами всегда расплачиваются деньгами.

— Я не шлюха! — выкрикнула, вскочив со стула, делая шаг к нему, такому надменному, холодному и гадски спокойному, в то время, как меня саму колотило от злости.

— Пока не шлюха, — зачем-то уточнил он бесящим ледяным тоном.

— Уже нет. Я не такая!

— Неужели?