– Подруга?

– Не юлите, София. В доме на улице Волопасов вы были не одна. Если уж на то пошло, вы обе наследили там достаточно. За вами нам тоже пришлось подчищать. Но сейчас не об этом. Подержите-ка! – Марина вручила Софии истекающий соусом остаток лепешки, а сама, обтерев пальцы, вновь раскрыла сумочку.

На этот раз долго искать не пришлось. Ведьма извлекла небольшой предмет, напоминающий будильник с заводным механизмом, но вместо циферблата со стрелками оснащенный руническим диском. Она передала его девушке в обмен на свое трофейное кушанье.

– Считайте это пригласительным на две особы. Для вас и для вашей знакомой. Завтра вас будут ждать на одном закрытом мероприятии. Боюсь, что отказ не принимается. И это я не в смысле гостеприимства. Если хотя бы одна из вас не придет, то следующая наша встреча может пройти не столь дружелюбно.

– Вот эта коробочка и есть пригласительный?

– Если хотите быть дотошной, то это музыкальная шкатулка с детонатором и портирующей матрицей. Осторожно! Постарайтесь не уронить, пока я рядом. Крутить ручку завода пока что тоже преждевременно. Да, с помощью этой вещицы вы кое-куда попадете.

– Так что за мероприятие? – спросила София, бледнея и чувствуя, как сводит ее потные пальцы, стиснувшие шкатулку.

Ключей от двери, ведущей на крышу, господин Одиц не хотел давать, пока юная госпожа Верна не сказала, что им надо посмотреть одно астрономическое явление, которое бывает единожды в сто лет и у древних имело мистический смысл.

– Это нам для университета, – прибавила изощренная во лжи София.

Господин Одиц, который ограничил свое образование ранними классами средней школы, обмяк при слове «университет»: чуть не благословляя, отдал девушкам ключи, сказал, что и от подвала даст, где есть зачатки плесени, напоминающие своими очертаниями лик святого Варсонофия, – не нужно ли им для изучения? Научив девушек, как не упасть с крыши, он отбыл в свое помещение и там предался умилительной думе о том, что не зря, значит, вкалывал на фабрике все свое послевоенное детство; что сиротствовал, голодал и недосыпал у станка именно ради этого: чтобы страна оправилась от Великой Резни, чтобы рождались дети, а молодежь могла учиться наукам, у кого к чему лежит сердце, да, и даже барышни, а почему нет. А он уж и не чаял застать. А ему что? Лишь бы вспомнили старика добрым словом.

София и Саския вышли на крышу. Ветер набросился на их прически, словно полтергейст, вселившийся для разнообразия в их волосы, а не в чью-нибудь кухню, но от того не менее истребительный. Обе девушки скрестили руки на груди, пряча пальцы под мышки. Может, днем и было жарко, но в сумерках октябрь уже не скрывал своего прохладного нрава. Под взглядом подруги София только пожала плечами: Марина специально оговорила, чтоб никаких пальто и свитеров.

Внизу янтарно дотлевал вечер понедельника, благословенное ничье время, когда кесарю уже отдано кесарево, и отдано, кстати, незадолго до обеда, но еще не пора отдавать Богу Богово или, по крайней мере, не пора еще сокрушаться, что Богу так и не отдал ничего, а только подвинул вперед очередь из домашних дел. Или даже и того не сделал, потому что просидел перед телевизором; но, пока длится этот вечер, – ни раздумий, ни сожалений, только приятная оцепенелость уставшего организма, размытые улыбки за соседними столиками и холодное пиво, грозящее выйти через горлышко бутылки.

– Вот бы просто быть там внизу со всеми. – Саския подняла воротник. – «Наслаждаться благами нормальности», как говорит Дана. Живут же одни спокойно, не дергаются, по сторонам не заглядываются, аренду платят вовремя. Пища у них умеренная, секс умеренный, вранье умеренное. А других почему-то вечно сносит к опасной окраине. Какого черта мы делаем на крыше?

София осторожно обхватила подругу за плечи и почувствовала, как та мелко дрожит.

– Мне самой страшно. Но знаешь, я не думаю, что нам угрожает настоящая опасность. Я не думаю, что это ловушка. Марина – странная особа, но ее послушать, так это они нас должны бояться. Мне и совестно, что я тебя в это втянула, и радостно, что ты со мной. Одна бы я точно не пошла.

– Да все нормально, детка. Просто здесь чертовски холодно. Давай уже начинай ворожить, пока мы не околели совсем.

София сняла со спины рюкзак и, расстегнув молнию, извлекла из него диковинное подношение Марины.

Что там говорила ведьма?…

«Выберете с подругой любой высотный дом. Главное, убедитесь, что в доме имеется лифт. Если он вдруг не работает, не страшно. Так даже лучше. Разве что наверх придется подыматься пешком. Проберитесь на крышу. Тут основное условие – сделать это до полуночи, потому как данный вид магии имеет весьма ограниченный срок годности. За минуту до полуночи поверните ключ в шкатулке до упора, чтобы завести механизм. Заиграет мелодия, но слушать ее до конца не нужно и даже опасно. Как только услышите музыку, поставьте шкатулку на пол – или на любую другую поверхность, смотря что там будет, на крыше. А сами – как можно быстрее возвращайтесь в здание и вызывайте лифт. Даже если он до этого не работал, то сейчас должен заработать. Несколько секунд роли не играют, но делать все нужно в темпе. Запомнили?»

София сверилась с часами. Стиснув коробку так, что побелели пальцы, – только бы не уронить! – она несколько раз повернула ключик завода. Деревянные стенки шкатулки завибрировали, когда упрятанный внутри механизм стал раскручиваться, обдавая девушек кроткими звуками незнакомой мелодии. Но это не было механическое блямканье, трогательное в своей простоте, которым отзывается металлическая гребенка, задеваемая при обороте цилиндра железными колышками. Звук шел даже не из коробки. Вместо этого самый воздух вокруг задрожал, будто на крыше играл целый оркестр, бестелесный и невидимый, но вобравший в себя и струнные, и ударные, и духовые инструменты. Поначалу робкая и серебристая, мелодия наливалась силой, крепла, словно струны становились толще и туже, а флейтам на подмогу пришли трубы, сделанные из костей драконов.

– София, чего мы ждем? – Саския, бледная и четкая в свете луны, в который раз убрала с лица волосы, не уставая проигрывать ветру.

Все еще не оправившись от замешательства, София поставила шкатулку на пол. Пора было идти. Уже у выхода девушка обернулась, рассчитывая, что бесплотные музыканты вот-вот покажут себя, – будто нельзя было приступить к этим пронизывающим аккордам и сохранить инкогнито. Но на крыше было по-прежнему пусто, лишь музыкальный ящичек зиял на голой поверхности как нечто, к чему не следует прикасаться и о чем нужно известить блюстителей правопорядка.

Девушки сбежали по лестнице. София несколько раз утопила кнопку лифта. Двери с шорохом разъехались в разные стороны.

«Музыкальная шкатулка откроет проход в заповедное место, которое в наших гримуарах называется шабаш-зоной. Но между собой мы зовем его просто… Хотя нет, пожалею ваши пуританские уши. В прежние времена вам бы пришлось прыгнуть с вершины башни, а теперь, чтобы переправить ведьму в „шабаш-зону“, сгодится и кабина лифта. Когда окажетесь внутри, дождитесь, пока закроются двери, или нажмите кнопку закрывания дверей. После этого нажмите еще одну кнопку – связи с диспетчером. Если вы не слишком промедлили и музыка на крыше все еще играет, то вы услышите голос демона…»