– Назовите себя.

– Э… – Оглянувшись на Саскию, София наклонилась к переговорному устройству. – София Верна… недоведьма.

Вообще-то девушка не планировала сродняться с гадким Марининым словечком. Она сама не ожидала, что вспомнит его и тем более что оно придется ей по вкусу – как эмблема вызова, упорства в своей неполноценности. Но лучше уж так, чем быть одной из них, решила София.

– Саския Симплерати, – торопливо произнесла Саския, надеясь, что демон не успеет уловить азарт неповиновения в голосе подруги. Софию же она наделила взглядом, который говорил: «Послушай, недоведьма, я буду признательна, если для самоутверждения ты используешь другую возможность. Например, когда меня не будет рядом. А сегодня давай постараемся просто остаться в живых?»

– Вы есть в списке. Добро пожаловать, – отозвалось переговорное устройство.

Где-то наверху лязгнули стальные тросы, и кабина лифта пришла в движение – во всяком случае, должна была прийти, хотя судя по обычным вестибулярным ощущениям, могла и по-прежнему стоять на месте: если какое-то движение и чувствовалось, то только благодаря нарастанию гула, в определенный момент распавшемуся на отдельные голоса и звуки музыки.

– Первый раз, девушки? – спросил демон.

– Первый! – выпалила Саския, опережая Софию с ответом. – Какие-нибудь рекомендации?

– Главное – не потерять себя.

Снова едва ощутимый толчок то ли сверху, то ли снизу; двери лифта открылись, впуская в кабину упругую волну теплого ветра, пропитанного запахом моря, сочной листвы и нагретого камня. Кожа под одеждой стала мгновенно влажной, а в лицо ударило столько света, сколько Софии едва ли доставалось хоть раз за ее городскую жизнь. Все-таки город, защищая нас от совершенной тьмы, взамен скрадывает и предназначенный нам свет. Девушки сделали несколько шагов вперед, и света стало еще больше – после полуночного сумрака на крыше это было все равно что впервые открыть глаза, только что покинув утробу матери.

Впрочем, свет был мягким, даже мглистым – но казалось, он шел отовсюду. Над ними сомкнулось непрозрачное фиолетовое небо, какое предвещает летнюю грозу часу в шестом или седьмом вечера, хотя сейчас была ночь и середина октября; невидимое солнце, будто растворенное в воздухе, лежало розово и оранжево на глянцевых гранях каменистой гряды, тогда как другие участки пребывали в густой фосфоресцирующей тени.

София, по-прежнему щурясь, обвела взглядом пространство перед собой. Они оказались в скалистой местности, переходившей в живописный и неуютный пляж. Незнакомая зелень, отдельными клочками выгоревшая на солнце и изнуренная недавней жарой, обильно отдавала в воздух свой аромат. В траве рыскал ветер; высокие стебли похлестывали по лодыжкам. Поблизости от воды травяной покров уступал место голой каменной породе, расслоившейся наподобие огромных чешуй. Хорошо, что Марина предупредила, чтобы не надевали каблуки. С одного края пляж упирался в гребень скалы, который спускался к самому морю и глубоко врезался в прибой, постепенно уходя на глубину. Над водой оставалась только вереница островерхих зубцов, но чем дальше от берега, тем ниже становились эти каменные наконечники, пока, наконец, волны не смыкались над ними и взору уже не оставалось ничего, кроме пустынной панорамы моря. Ни мачт на горизонте, ни парусов, а только нескончаемое преобразование свинца в золото в блистательном просторе под сумеречным небом.

София и Саския были не одни. Группки женщин, от которых доносились обрывки ароматов и оживленных бесед, расположились по всей длине пляжа. Это напоминало светский пикник, приуроченный к праздничному событию. Пока не началось основное действо, участницы занимали себя кто чем, время от времени отвлекаясь на новоприбывших. По большей части ведьмы жадно общались – как видно, после долгой разлуки. Кто-то купался. Третьи просто гуляли вдоль кромки воды с бокалом в руке.

На всех были легкие летние одежды, летящие юбки, шорты и майки, никаких стилистических вычур. Одна обособленная компания отличалась от прочих: своими туалетами женщины напоминали мальчиков-сироток из жалостливых исторических книжек. В этих книжках мальчики по восемнадцать часов работали на фабрике ради закопченной миски горячего супа, а еще их постоянно калечили станки. Пока мальчики были маленькие, им снилась мама, а когда подрастали – пролетарская революция. У мальчиковых ведьм был пасмурный сосредоточенный вид. Даже между собой, казалось, они избегали переговариваться.

София с запозданием сняла куртку, прилипшую к мокрой спине. Саския тоже разоблачилась и приподняла волосы, чтобы подставить шею прохладному ветерку.

– София Верна и ее невероятный эскорт! – раздался сзади незнакомый голос.

Девушки, вздрогнув, обернулись. Перед ними стояла молоденькая ведьма с копной волос кирпичного цвета и таким количеством веснушек, как будто кто-то взял аэрозольный баллончик и выпустил струю веснушечного пигмента ей в лицо. Обсыпало даже плечи и шею. И грудь – судя по тому, что позволял увидеть вырез в ее платье. А видно было достаточно.

– Не будешь же такую красоту прятать! Зря я, что ли, за нее душу отдала? – улыбнулась девушка, показывая завидные зубы и даже немного дёсны.

«Интересно, – подумала София, – за этот прикус ей тоже пришлось чем-то рассчитаться с нечистой силой?»

– А где?… – пробормотала, нахмурившись, Саския. – Где дом? Мы же приехали на лифте… Где он? Где само здание?

Никакого здания или чего-то напоминающего здание, ни даже намека на дверь, в которую можно было бы шагнуть и вернуться на ночную крышу, не было. Всюду лишь тот же нагретый пляж: скалы да зелень. Путь к отступлению был отрезан.

Незнакомка тряхнула заревом волос:

– Дом тю-тю, упразднился. Меня зовут Валерия. Милости просим в Шалавник. Ой! Вообще-то Марина просила его так не называть… В общем, милости просим. Раньше, если простому смертному доводилось увидеть, что происходит на шабаше, ведьмы высасывали ему глаза, – дружелюбно сообщила Валерия, подмигивая Саскии.

– А где сама Марина? – спросила София.

– Еще совещается. С другими старшими ведьмами. Обсуждают события в Анерленго… Черт, Марина меня точно убьет! Если что, я вам ничего не говорила. Выпить что-нибудь хотите? Есть там какое-то винишко, я в нем не очень разбираюсь… А если надо взбодриться, то вон там наливают кофе с лягушачьим порошком. Да, да, все сначала кривятся, а потом кружками хлещут. А вы купальники не взяли? Ну, можно и голыми искупаться. И вообще, не церемоньтесь. Захотите в туалет – пожалуйста, в любом месте, которое по душе. Тут никто никого не стесняется.

София подумывала согласиться на вино, но перспектива справлять нужду при всем ведьмовском сообществе ее озадачила. Хоть вообще не пей. Или уж пей, да так, чтобы и правда – до полного забвения приличий.

– А где это мы? Что за Шалавник такой?

– Шалавник – это каждый раз новое место. Для конспирации. На этот раз выбрали один из Драконовых островов. Они дрейфуют, меняют местоположение, так отследить еще сложнее. Это ведь на самом деле не острова никакие, а туши гигантских доисторических драконов. Они спят уже много веков, но, по некоторым пророчествам, когда-нибудь да проснутся. Поэтому здесь земля такая дешевая, а люди все равно почти не селятся.