«Скорая», пожарники, даже газовая служба – примчались все. Некоторые из отдыхающих тоже присоединились. Правда, от них пришлось избавиться, так как, к примеру, они могли навредить пострадавшим, но мы их поставили на завалы. В том смысле, что они собирали рассыпавшиеся сумки и рюкзаки и относили в сторону, чтобы о них те же медики не споткнулись.

– Кто-то пострадал?

Вадим остановился, уперев руки в бока и подставив лицо слабенькому ветерку, которому и я была очень рада. Я также прекратила движение и остановилась таким образом, чтобы его тень падала на меня.

– Машинисты заранее в курсе того, что именно им предстоит везти. Если это грузы, то к пассажирским вагонам цепляются грузовые или цистерны там, например. Больше одного прицепа, как правило, не бывает, потому что там, в дальних деревеньках, не такие уж и большие запросы, чтобы для них заказывать серьезные грузы. Но бывает, что нужно мебель привезти, стройматериалы или даже корову. И куда ее? Извините, отвлекся. В тот день…

– Какое число это было?

– Второе июня. Тот состав, который сошел с рельс второго июня, был пассажирским, если можно так выразиться. Он вез людей. Около сотни человек. Основную массу составляли студенты-биологи, которые направлялись на базу. Каждое лето у нас в Карелии проводят. Один студент был серьезно ранен, его сразу же отправили в больницу. Сотрясение мозга, открытый перелом, у него еще внутреннее кровотечение подозревали. В сознание пришел только в больничной палате. Выжил, за ним сюда специально родители приезжали. Остальные пассажиры получили травмы легкой и средней тяжести. Госпитализировали четверых, включая того парня. Ушибы, переломы, сотрясение мозга.

– Повезло, – заметила я. – Обычно пострадавших после подобных катастроф гораздо больше. И погибшие есть.

– Погибла девушка. – Вадим мягко взял меня под локоть и подвел к своей машине.

– Студентка?

– Личность так и не установили. При ней не оказалось документов. Поиски родных ни к чему не привели. Так и похоронили на местном кладбище.

Сев в салон, Вадим сразу же включил кондиционер. Мягко вырулив на дорогу, он повел машину в сторону города.

– Постойте, ну а как же потом? Вы же, наверное, как-то нашли ее родственников?

– Никого мы не нашли, несмотря на многочисленные попытки достучаться, – объяснил Вадим. – А вот и туча. Наконец-то.

Я машинально вытянула шею и заметила через лобовое стекло тучу, неизвестно откуда поднявшуюся над горизонтом. Судя по ее мрачному окрасу, нас ждала серьезная гроза.

– Не волнуйтесь, успеем, – по-своему расценил мои телодвижения Вадим.

– Бога ради, – отмахнулась я. – Какая-то гроза. Фигня, а не гроза. И пострашнее видела. Вы мне лучше про Москву расскажите.

Машина въехала в город. Вадим сбросил скорость.

– Иногда эта железная дорога используется на съемках кино, – сменил тему Вадим. – Тот же Ветров в прошлом году не только лес оккупировал, а еще и начальство станции. Всем тут мозги проел о том, что ему необходимо разрешение на съемки. Получил. Но лучше бы ему его не дали.

– Это из-за него случилась катастрофа? – догадалась я.

– Да вряд ли, – сморщил переносицу Вадим. – Но очень уж он был неосторожным в том году. Торопился, ничего не проверял. Нет, поезд сошел с рельсов не по его вине. И не по вине кого-то из его ребят. Была экспертиза, было служебное расследование. Причину обнаружили в неисправности железнодорожного полотна. Иными словами, никому здесь ничего не нужно. А потом локти кусаем.

Мы свернули на знакомую улицу. Вадим остановил машину возле ворот Семенова дома. Но покидать салон я не торопилась.

– Чемодан, который Денис нашел в лесу, – начала я. – Он ведь был не первой свежести.

– В каком смысле?

– В прямом. Он не только что попал в лес. Он пролежал там довольно длительное время. Я проверила. Вероятно, чемодан принадлежал кому-то из пострадавших.

– Он не мог туда попасть, – возразил Вадим. – Маршрут поезда совершенно в другой стороне.

– То есть его не могло бы отбросить с такой силой во время крушения?

– Нет, конечно, – усмехнулся Вадим. – Ничего там не взрывалось. Тела просто рассыпались по периметру, кто-то так и дожидался помощи внутри вагонов. Вот если бы был взрыв, то да, можно было бы рассмотреть такой вариант: девушку отшвырнуло бы в заросли, но даже в таких условиях она бы не оказалась так далеко от состава. Да и повреждений на ее теле было бы больше. Татьяна, извините, но мне нужно на работу.

– Постойте.

Я повернулась в его сторону.

– Наш договор в силе?

– Какой договор? – нахмурился он.

– Я пришла к вам, не сообщив об этом Федору, – напомнила я. – Не передавайте ему наши разговоры.

– А, это? – расслабленно откинулся в кресло Вадим. – Конечно, помню. Но не люблю вот эти «ты ему не говори». Мы взрослые люди и работаем с тем, о чем в принципе не болтают на улицах. Согласны?

– Все понимаю, но я обещала не вмешиваться в его дела, а сама пошла в полицию при первой же возможности. Ну чисто по-человечески, а?

– Да не скажу ему ничего. Послушайте, а не обменяться ли нам номерами телефонов? Вдруг пригодится, пока вы здесь отдыхаете?

Я была совершенно не против.

– А чемодан, скорее всего, вас уже ждет в отделе полиции, – напомнила я, продиктовав свои контакты и записав его номер. – И если вам понадобится женский взгляд на вещи, простите за каламбур, то я с удовольствием в них покопаюсь.

– Я понял. До свидания.

Я вышла из машины и захлопнула дверь. Машина тронулась с места и в скором времени скрылась из виду.

На душе неожиданно стало очень паршиво. Будто бы я сказала что-то лишнее. Словно запустила едкую сплетню о человеке, которому обещала молчать. И зачем меня понесло в эту полицию? Почему не сиделось дома после того, как прятавшаяся в доме Оксана Громова отправилась на «скорой помощи» в больницу? Ну вот кто меня вообще за язык тянул?

Правда нашлась там, где меньше всего ожидала ее найти: кажется, я влюбилась.

– Да нет, не может быть, – пробормотала я себе под нос. – Ерунда. Ты же мент, Иванова. Ты сыщик. Ты кремень.