Кроме Крины ему служили еще трое. Двоих из них Крина никогда не видела. Они бродили по миру в поисках незанятых территорий – пастбищ. Крина не знала, сколько им лет, но понимала, что они старше ее. Может быть, старше Тсеры. По крайней мере тот, которого она видела. Мужчина по имени Вимал. Он сказал, что Вайорель нашел его где-то в Индии много-много веков назад. Вначале Крина пыталась найти в нем друга, каким была для нее Тсера. Но Вимал не искал друзей. Он никого не любил. Пустота уже пробралась в его сердце. Но пустота не сделала его смиренным, как это случилось с Тсерой. Нет. Пустота научила его ненавидеть всех, у кого в жизни остался смысл.

Он появился сразу, как только умерла Тсера, чтобы занять ее место, пока Крина не наберется опыта. Маленькая Крина, которую он насиловал каждую ночь, пока Вайорель не узнал об этом и не отослал Вимала на поиски новых пастбищ. Шрамы, оставленные Вималом на теле Крины, зажили быстрее, чем шрамы, оставленные на сердце. Возможно, именно поэтому Крина так быстро пристрастилась к крови своего хозяина. Кровь помогала забыть. Кровь помогала забыться. А когда спустя два века судьба снова свела ее с индийским монстром, она могла противостоять его силе. Теперь шрамы оставались не только на ее теле. Теперь она могла отвечать болью на боль, шрамом на шрам, хотя в итоге и приходилось уступать. Снова уступать, пока Вайорель в очередной раз не отослал Вимала прочь.

Двух других слуг звали Холдор и Пачджо. И, судя по всему, они были ничуть не лучше индийца. Холдора Вайорель нашел где-то в Швеции очень-очень давно. Его имя означало скала Тора. Привычку узнавать значения имен привила Крине Тсера. Имя Пачджо означало маленький. А имя Вимал – чистый. Еще одна насмешка судьбы, как иронизировала когда-то Тсера, говоря, что ее имя означает свет рассвета. Собственное имя Крины означало лилия. Она долго пыталась найти в этом смысл или иронию, но так и не смогла. Лишь сделала татуировку в виде лилии, которой гордилась. Все остальное было ненужной суетой. Год за годом. Век за веком. Пока суеты не стало слишком много. Суеты, предшествующей безразличию, усталости. Все стало каким-то бессмысленным, пустым.

Иногда Крина пила кровь своих жертв, прежде чем выкачать из них кровь новыми машинами, изобретенными людьми для своих собственных нужд и целей. Кровь людей пьянила и помогала не думать, не чувствовать. Конечно, это не совсем то, что пить кровь Вайореля, но Крина устала зависеть от его милости. Какое-то время ей удавалось разбавить свою жизнь кровью других, но пустота всегда возвращалась, требуя все больше и больше крови. Пустота давила. Солнце начинало вызывать дискомфорт. Еще век, может чуть больше, и эта далекая звезда убьет ее так же, как когда-то давно убила Тсеру. «Хорошая смерть, – думала Крина. – Достойная». Думала до тех пор, пока в ее жизни не появился Эндрю Мэтокс. Сначала на одну ночь. Потом на неделю. На месяц…

Мимолетное увлечение подхватило Крину, словно гигантские волны подхватывают крохотный корабль, попавший в эпицентр шторма, и бросают его в бездну. Но падать в пропасть не так страшно, когда есть кто-то рядом, когда можно взять кого-то за руку. Поэтому Крина начала приносить Мэтоксу кровь Вайореля. Она знала, что Вайорель не хочет читать ее мысли, поэтому иногда рассказывала ему о своем возлюбленном. Он слушал внимательно, терпеливо. Ему не нравилось заводить новых слуг, но ради Крины, кажется, он готов был сделать исключение. Вот только сам Мэтокс не хотел становиться слугой. И еще этот свихнувшийся монстр Вимал…

Он появился в городе, как стервятник, почуявший запах падали. С ним прибыли Холдор и Пачджо – такие же безумцы, как и Вимал. Холдор: высокий и светловолосый, тело крепкое, стройное, плечи широкие. На вид ему лет сорок, может сорок пять. Если его превратили в слугу ребенком, то он очень стар. «Скала Тора» – он действительно похож на значение своего имени. Второй – Пачджо, маленький и толстый, с черными крысиными глазами и полными, до отвращения сальными губами. Крина не понимала, почему Вайорель собрал их вместе, и боялась, что безумное трио узнает о Мэтоксе. Эти психопаты ненавидят ее, потому что у нее все еще есть цели. Они будут счастливы причинить ей боль, заставить страдать. Они почти вышли из-под контроля. Древние взбесившиеся псы. Их силы выросли. Им кажется, что они равны своему хозяину, достойны занять его место. Но они слуги. А нет худшего хозяина, чем бывший слуга.

– Тебя не должно тревожить их присутствие. Ты – мой кормилец. Они – мои воины, – сказал Крине Вайорель.

Он – наблюдатель. Он – контролер. И его слуги, его бешеные псы – Вимал, Холдор и Пачджо – рыщут по округе, вынюхивают. Они давно переступили дозволенные рамки. Давно считают себя хозяевами мира. У них на пути стоит лишь Вайорель. И сила их растет. Вайорель понимает это, но не может позволить себе отказаться от сильных и древних слуг.

Гэврил, Эмилиан, Габриэла. Это трио вызывает интерес у Вимала и стыд у Вайореля. Древнее существо обзавелось сыном, клонировало себя. И не важно, что послужило причиной – расплата неизбежна…

* * *

Бак Сандерс открывает ворота автомобильной свалки. Мужское трио пугает его. Глаза незнакомцев смотрят в самый мозг. Они приехали на крохотном «шевроле» светло-зеленого цвета. Бак Сандерс не может понять, как это трио уместилось в женской машине, особенно мускулистый светловолосый гигант, похожий на викинга из забытых легенд.

– Хотите купить старую машину? – спрашивает Бак Сандерс.

Вимал смеется. Ему нравится это железное кладбище. Солнце почти зашло, но его свет еще раздражает кожу, причиняет боль. Но Вимал любит чувствовать боль. Особенно боль других. В багажнике «шевроле» лежит девушка. Они забрали ее на заправке, когда она садилась в свою крохотную машину. Их мысли лишали ее воли до тех пор, пока не наступило время игр. Им нужна была забава, веселье.

Девушка сопротивлялась и кричала. Никто не слышал ее, кроме редких животных загородного леса. Большие деревья уходили высоко в небо – девушка видела их, когда Вимал насиловал ее, потом видела землю и мох. Лежала и тихо скулила. Боль от укусов и унижения притупилась. Вимал потерял интерес к этой жертве. Его сексуальный аппетит угас. Кровь перестала пьянить. Он поднялся на ноги и презрительно смотрел на уткнувшуюся лицом в мох девушку. На ее шее и ягодицах была кровь. Холдор и Пачджо стояли рядом. Девушка у ног манила здоровьем и жизнью. Хотя риск был всегда.

Вирусы не могли убить древних слуг, но лишали сил, превращали в жалких подбитых собак, которые бегут, поджав хвост, умоляя о пощаде. Но время научило делать правильный выбор. У каждого была своя система, способ определить пригодность жертвы. Теперь, втроем, они сделали свои знания идеальными. И если Вайорель перед тем, как употребить человеческую кровь, заставлял Крину проводить анализы на наличие вирусов, то его другим слугам было достаточно лишь посмотреть на жертву, чтобы сделать правильный выбор. Да и не было у них желания заниматься такими сложностями, как проверка крови. Им нравилась охота. Им нравилась боль жертв. Когда Вайорель последний раз убивал кого-то? Когда переживал это пьянящее чувство охоты? Да и переживал ли вообще? Этот древний демон, древнее ничто, потому что внутри у него ничего нет кроме пустоты. Но они не такие. Внутри у них есть ненависть, огонь. И огонь этот никогда не угаснет. Огонь сможет победить любую тьму, любой мрак. Даже тени чувствуют это и обходят их стороной. Тени, которые подчиняются только таким тварям, как Вайорель. Только древние способны вдохнуть в тени жизнь. Управлять ими могут и слуги, получив разрешение хозяина. Но когда-нибудь сотрется и эта грань. Вимал, Холдор и Пачджо знали это…