class="p1">Впервые сама эта концепция, авторами которой были А. И. Каценелинбойген, Ю. В. Овсиенко и Е. Ю. Фаерман[294], была представлена на одной из научно-теоретических конференций в Институте экономики АН СССР в 1967 году. По мнению ее разработчиков, будучи реальной альтернативой «описательной» политэкономии социализма, система ТОФЭ/СОФЭ должна была полностью вытеснить товарное производство, заменив его единой системой экономико-кибернетических операций, что автоматически ставило бы под вопрос только что воссозданную систему отраслевого управления экономикой страны. Причем вполне сознательно политизируя чисто научную дискуссию, авторы этой идеи, главным «забойщиком» которой стал выступать профессор С. С. Шаталин, чуть ли не открыто ставили в вину А. Н. Косыгину и его команде «непростительные уступки империалистам», «пустые заигрывания с Западом», «предательство идей социализма» и «перетаскивание на советскую почву чуждых ей идей конвергенции», чем реально содействовали торможению, а затем и затуханию этой «рыночной» реформы[295]. Хотя позднее сам С. С. Шаталин признавался, что именно «ЦЭМИ стал питомником рыночников, антимарксистов и оптималыциков всех мастей и оттенков, экономометристов и макроэкономистов. И, конечно же, он прочно занял первое место в СССР по экспорту сотрудников в страны со свободно конвертируемой валютой»[296].

В результате возникла многолетняя и очень жаркая дискуссия, которая, по выражению профессора В. С. Глаголева, «далеко вышла за рамки вопроса о народнохозяйственном оптимуме» и довольно быстро переросла в обсуждение «фундаментальных положений политической экономии социализма и теории народнохозяйственного планирования»[297]. Самое активное участие в этой дискуссии, куда поневоле были втянуты даже два секретаря ЦК М. А. Суслов и П. Н. Демичев, приняли не менее влиятельные оппоненты авторов СОФЭ. Во-первых, это были ряд ведущих сотрудников Института экономики АН СССР, в частности заведующий сектором общих проблем политической экономии социализма Яков Абрамович Кронрод; во-вторых, их откровенные антиподы, которые тем не менее также рьяно выступали против концепции СОФЭ, многолетний заведующий кафедрой политэкономии социализма экономического факультета МГУ и его декан Николай Александрович Цаголов и Михаил Васильевич Солодков; и, в-третьих, два заместителя председателя Госплана СССР Александр Васильевич Бачурин и Николай Павлович Лебединский.

Как позднее писал первый и последний премьер-министр СССР В. С. Павлов, такие антиподы, как «антитоварник» Н. А. Цаголов и «товарник» Я. А. Кронрод, «крупнейшие авторитеты своих школ, оба считали СОФЭ… «лысенковским чудом» и утверждали, «что эта теория может привести страну к социально-экономическим катаклизмам»[298]. А другой не менее известный автор и участник тех событий, профессор Г. Х. Попов, защитивший в 1970 году свою докторскую диссертацию «Методологические проблемы теории управления социалистическим общественным производством», вообще утверждал, что, будучи уже тогда сторонником иных (прорыночных) взглядов на проблемы управления, «считал системы СОФЭ и АСУ главными опасностями, чем-то вроде “электронного фашизма”»[299].

Точка в этой бурной дискуссии была поставлена в сентябре 1970 года, когда председатель Госплана СССР Николай Константинович Байбаков, поставив в известность секретаря ЦК П. Н. Демичева, «дал поручение провести широкое научное обсуждение по СОФЭ с участием всех заинтересованных сторон и по его итогам провести расширенное заседание Госплана СССР». К подготовке «круглого стола по СОФЭ» были привлечены А. В. Бачурин, Н. П. Лебединский, Е. И. Капустин, Л. И. Абалкин и ряд других видных экономистов, которые очень убедительно разоблачили аферу с СОФЭ и доказали всю ее несостоятельность.

Например, тот же Н. П. Лебединский, который через год возглавит Главный вычислительный центр Госплана СССР, прямо заявил, что «в экономической литературе, особенно за последние годы, появились ряд концепций, а также моделей, которые не могут быть использованы в практике социалистического планирования. Прежде всего, к ним относится так называемая система СОФЭ, но «СОФЭ и АСПР — понятия несовместимые», так как «они базируются на разных научных принципах и практически исключают друг друга»[300].

Между тем надо напомнить, что «Автоматизированная система плановых расчетов», или АСПР, о которой писал Н. П. Лебединский, стала создаваться еще в начале 1968 года во исполнение очередного Постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 1180/420 «О дальнейшем развитии разработки и производства средств вычислительной техники», которое вышло 30 декабря 1967 года. Эту систему, в основу которой была положена совершенно новая экономико-математическая модель межотраслевого баланса, удостоенная в том же году Государственной премии СССР, разработали сотрудники ГВЦ и Научно-исследовательского экономического института Госплана СССР во главе с академиком Анатолием Николаевичем Ефимовым[301]. Причем в рамках АСПР не только разрабатывались многочисленные и разнообразные модели межотраслевого баланса всей союзной экономики, но и создавались укрупненные статические и динамические модели, натурально-стоимостные и межрегиональные межотраслевые балансы и модели, а также велись работы, связанные с экономическим прогнозированием. Поначалу руководство страны и самого Госплана довольно прохладно отнеслось к попыткам возрождения идей В. А. Базарова, В. Г. Громана и Г. А. Фельдмана, рожденных еще в бурных экономических дискуссиях 1920-х годов. Но вскоре идеи прогнозирования, упорно проводимые как самим А. Н. Ефимовым, так и рядом его сотрудников — А. И. Анчишкиным, Ю. А. Беликом и Э. Б. Ершовым, нашли понимание у самого А. Н. Косыгина, что, естественно, придало нужный импульс активизации работы в этом направлении[302].

Тем временем стало известно, что американцы на 1969 год запланировали пуск информационной сети «АРПАНЕТ», эскизный проект которой был создан еще три года назад. Обеспокоившись этим обстоятельством, как уверяет В. М. Глушков, наверху было принято решение создать под руководством председателя ГКНТ СССР академика В. А. Кириллина очередную рабочую комиссию «с участием министра финансов, министра приборостроения и ряда других», которая должна была подготовить проект решения по созданию ОГАС»[303]. В ходе работы этой комиссии «возникла идея создания отдельного Государственного комитета по совершенствованию управления», однако она вызвала резко негативную реакцию министра финансов В. Ф. Гарбузова, который заявил А. Н. Косыгину, что «Госкомупр станет организацией, с помощью которой ЦК КПСС будет контролировать, правильно ли Косыгин и Совет Министров в целом управляют экономикой». Тем не менее этот проект был все же внесен на заседание Политбюро, которое состоялось 30 сентября 1970 года. Но поскольку в это время Л. И. Брежнев находился в Баку на праздновании 50-летия Азербайджана, а А. Н. Косыгин на похоронах египетского президента Г. А. Насера, заседание Политбюро вел М. А. Суслов, и в результате было принято решение «вместо самостоятельного Госкомупра СССР создать Главное Управление по вычислительной технике при ГКНТ, а вместо «научного центра» — ВНИИ ПОУ»[304].

Между тем, как уверяют многие историки и экономисты, главным образом из либерального лагеря, именно тогда началось постепенное «скручивание» косыгинской реформы. Более того, профессор Р. Г. Пихоя[305] утверждает, что фактический отказ от ее проведения был зафиксирован в декабре 1969 года на очередном Пленуме ЦК[306], где в итоговом Постановлении ЦК по докладу Л. И. Брежнева был вновь сделан особый акцент «на привычные командно-административные рычаги управления» и заявлено о необходимости усиления борьбы «со злостным нарушением государственной и трудовой дисциплины», максимального использования всех резервов производства, усиления режима экономии и т. д. Однако, как справедливо заметил профессор А. В. Островский, «ничего подобного нет ни в опубликованном сообщении о