глубоко сочувствовал нацистскому этосу и нацистским целям. В этом он признался шестнадцать месяцев спустя в беседе с Николае Лупу (Nicolae Lupu), одним из лидеров Национал-царанистской партии[416]. Вновь подтвердив свою уверенность в скорой победе Германии и с презрением отозвавшись о военном потенциале только что вступивших в войну Соединенных Штатов, которым якобы понадобились бы годы, чтобы сравняться с германской военной машиной, И. Антонеску заметил, что он не только не верил в способность «англоамериканских демократий» добиться победы, но и не желал этого. «Должна же Европа, – сказал генерал, – раз и навсегда избавиться от господства франкмасонов и евреев»[417]. Таким образом, по мнению И. Антонеску, новая Европа под властью нацистов была предпочтительнее той, в которой доминировали бы демократии.

Вот почему, когда заинтересовавшиеся им немцы связались с интернированным в Бистрице И. Антонеску (скорее всего, через Михая Антонеску и атташе германских военно-воздушных сил полковника Альфреда Герстенберга) и прямо спросили его о том, готов ли он сотрудничать с Берлином, то получили твердый и искренний положительный ответ[418]. Германское давление имело решающее значение для освобождения И. Антонеску, что еще больше укрепило его во вновь обретенных прогерманских симпатиях. Сразу же после своего освобождения 1 сентября И. Антонеску стал центром интриг, которые плели германское посольство и некоторые влиятельные германофилы, такие как Валер Поп и Веттурия Гога, вдова недавно умершего Октавиана Гоги и подруга Марии Антонеску, жены генерала. Валер Поп, пользовавшийся доверием у короля, генерала Антонеску и В. Фабрициуса, сыграл, кажется, важную роль в устранении последних сомнений немецкого посла, который 4 сентября еще задавался вопросом, будет ли И. Антонеску лояльно выполнять условия Венского диктата[419].

В начале сентября 1940 г. многие факторы были в пользу И. Антонеску: его репутация борца со злоупотреблениями короля и его камарильи, продолжительная и успешная военная карьера, доверие со стороны легионеров и других радикальных националистов, влияние которых на короля резко возросло, а также резко улучшившиеся отношения с немцами. Другими факторами, игравшими на руку И. Антонеску, были: резкое падение популярности Кароля II, которого все ненавидели за унизительные территориальные уступки, растущее недовольство армии и, наконец, митинги и демонстрации, отчасти спонтанные, отчасти же организованные легионерами и Национал-царанистской партией, которые требовали отречения короля. В этой ситуации король согласился с предложением Валера Попа немедленно назначить И. Антонеску премьер-министром как с единственным способом восстановить контроль над ситуацией в стране, и 4 сентября издал соответствующий указ[420]. Но уже на следующий день король столкнулся с беспрецедентным требованием со стороны нового премьер-министра – о немедленном наделении его диктаторскими полномочиями. В противном случае, сказал генерал, он не мог гарантировать сохранения престола и династии. В страхе за свою жизнь Кароль согласился, издав указ о передаче всех полномочий Иону Антонеску и приостановке действия конституции 1938 г., но лишь для того, чтобы выслушать новое требование – его незамедлительное отречение и эмиграция навсегда. В последний момент Кароль попытался переиграть ситуацию в свою пользу, приказав арестовать И. Антонеску, но тот уже обладал полным контролем над армией. Итак, 6 сентября Кароль II отрекся от трона и вместе с Еленой Лупеску, несколькими своими клевретами и множеством украденных у страны ценностей навсегда покинул страну на специальном поезде, предоставленном ему И. Антонеску[421].

В своем коммюнике от 13 сентября 1940 г. Кондукэтор утверждал, что после получения от короля мандата на формирование нового правительства он проконсультировался с различными политическими лидерами, которые обещали присоединиться к новому правительству только после отречения Кароля[422]. Долгое время историки были склонны принять такую версию событий, но недавние публикации выявили, что это была изобретенная И. Антонеску ложь[423]. На самом деле после своего назначения он ни с кем не консультировался, за исключением Хории Симы, нового лидера легионеров, которого сам же подталкивал к продолжению антикарлистских манифестаций. С другой стороны, И. Антонеску приказал армии и полиции не применять оружия против протестующих. Всё это было сделано, чтобы усилить давление на Кароля с целью побудить его принять беспрецедентные требования генерала[424].

Показательно, что за четыре дня до того, как И. Антонеску впервые обнародовал процитированную выше версию прихода к власти, он же, обращаясь к нации по радио, утверждал: «Впервые в жизни мне пришлось обманывать, лгать и нарушить торжественную клятву, требуя отречения Короля, которому я присягнул на верность»[425]. Это утверждение ближе к истине, но и оно лживо в одном важном аспекте: И. Антонеску солгал по крайней мере один раз еще до того, как потребовал для себя диктаторские полномочия на переговорах с Каролем. Это произошло 2 сентября, на проведенной по его инициативе встрече с Ю. Маниу и И. Худицэ, когда он выразил полное согласие с их мнением, что после отречения Кароля должно было быть сформировано правительство национального единства, составленное из представителей НЦП и НЛП: Ю. Маниу – премьер-министр, Дину Брэтиану – министр иностранных дел, И. Антонеску – министр обороны. Это правительство должно было отказаться от выполнения Венского диктата[426]. В действительности же уже на тот момент И. Антонеску был полностью на стороне немцев, которым он обещал мирно уступить венграм север Трансильвании. При встрече с И. Худицэ 22 сентября он признался, что нарушил данное Ю. Маниу обещание, и объяснил свое решение сохранить всю полноту власти в своих руках, основываясь на своей убежденности, что сможет послужить нации лучше любого профессионального политика[427]. Таким образом, новая диктатура в Румынии была установлена в обстановке глубокого политического кризиса, при бесцеремонном вмешательстве немецкого посольства, путем запугивания непопулярного и недальновидного короля, а также в результате интриг и лжи жаждавшего власти генерала.

7.2. Национальное легионерское государство и его падение

Одним из условий, на которые должен был согласиться И. Антонеску, добиваясь немецкой поддержки в начале сентября 1940 г., наряду с выполнением Венского диктата, было включение в новое правительство представителей Железной гвардии[428]. Вскоре после отречения Кароля И. Антонеску выполнил это обещание, заключив соглашение с Железной гвардией. Установленный в результате этого 14 сентября 1940 г. режим получил название Национального легионерского государства, выражая, таким образом, компромисс между желанием Железной гвардии создать чисто «легионерское государство» и решением И. Антонеску не уступать своим партнерам слишком много полномочий. Железная гвардия была провозглашена «единственным признанным в новом государстве движением», однако ее цель была ограничена обеспечением «морального и материального подъема румынского народа и развития его творческих сил»[429]. Выступая на одном из первых заседаний нового Совета министров, сам И. Антонеску