– Я с тобой! – твердо заявил Рысаков. – Еслиты Андриана заменять будешь, нам с тобой все равно на сцену вместе выходить.Пойдем хоть зонт, что ли, над ним подержим. Чего он там, брошенный? Как будто унего друзей нет…

У Тани между тем запиликал мобильник.

– Таранов появился! – сразу же крикнула ей в ухоБелинда. – Вид у него, прада, неважнецкий. А когда ему еще и про Андрианарассказали, он вообще сник. Маркиза на кушетке лежит, напилась валерьянки.Порывается ехать в гостиницу, а Регина ее не пускает. Говорит, Серафимычочнется, увидит тебя после скандала вашего, ему еще хуже станет. Маркиза еекостерит, на чем свет стоит, но слушается. Спектакль на десять минут задержали,но скоро начнем. Вы когда будете-то? Тут все на ушах стоят!

Таня сказала, что они скоро выезжают, и как толькоотключилась, увидела Рысакова, который опять направился к лестнице. К дверямкак раз подъехала машина «скорой помощи». Дежурная снова засуетилась и побежалапоказывать врачам, куда идти. Тане сразу же стало не по себе. Она ужаснобоялась увидеть Курочкина с разбитой головой. Поэтому, недолго думая,припустила вслед за Тихоном.

– Эй, ты куда это собрался? – окликнула онаколлегу. Рысаков повертел перед носом Тани ключом от номера Будкевича и сказал:

– Алик Серафимыча до машины сопроводит, всепроконтролирует и с врачом поговорит, а мне велел сходить в его номер и найтитам какое-то лекарство в синем пузырьке. Говорит, что ему надо давлениеснизить. А иначе, говорит, я тут с вами коньки отброшу. Хочешь, пойдем вместе?

И он резво побежал к лестнице, а Таня машинально последовалаза ним. Наконец-то представилась возможность подумать о находке в номереТаранова, и мысли теснились в ее голове, одна мучительней другой. Выходит,Лешка наврал! Сегодня утром он заявил, что на встречу с Аристархом Заречнымвчера так и не попал. Что когда направлялся в книжный, его остановилипоклонницы и долго не отпускали. А это значит… Значит, что Лешка встречался сЗаречным уже после автограф-сессии. Может быть, он и журналистку видел, котораяс писателем из магазина уехала? Может быть, он с ней даже знаком?

– Слушай, – обратилась она к Рысакову, когда ониподнимались по лестнице. – Мне только что звонила Белинда. Таранов уже втеатре.

– Слава Богу! – искренне обрадовался Тихон,проявляя невероятную резвость и перескакивая через две ступеньки сразу. Брюки ижилет у него были такими мокрыми, что их вряд ли удалось бы высушить с помощьюфена. – Знаешь, когда он пропал, я не хотел тебе рассказывать провчерашнее. Но теперь, наверное, можно.

Таня немедленно всполошилась.

– Про вчерашнее? Вы что, опять подрались?

– Боже упаси! Не хочу я с ним больше связываться,ученый уже.

– Тогда что же? Что ты имеешь в виду?

Рысаков неожиданно остановился и развернулся к ней лицом.Вид у него сделался торжественно-заговорщическим, как будто он собиралсярассказывать страшилку про черную-черную комнату.

– Вчера ночью, – сказал он громким трагическимшепотом, – я никак не мог уснуть, потому что Маркиза с Серафимычемссорились и жутко вопили. Мне было кое-что слышно, и тут все мои женитьбы, какодна, встали перед глазами. Воспоминания нахлынули… В общем, чего-то так мнехреново стало, что я решил пойти поискать, где бы выпить.

Рысаков смущенно заулыбался, а Таня отчего-то безумноиспугалась истории, которую он затеял ей рассказывать.

– Давай поскорее пойдем лекарство искать, –предложила она. – А то у нас совсем времени нет.

Рысаков послушно отправился дальше, продолжая между тем своеповествование:

– Я подумал, что ресторан уже закрыт, но вдруг удежурной что-нибудь найдется. Они, дежурные, как проводницы в поезде. Вряд линочному гостю откажут. В общем, натянул я джинсы и вышел в коридор. Сворачиваюк лестнице – там темно. Видно, предполагается, что по ночам постояльцы спят ипо лестницам не шастают. Вот, думаю, паразиты, экономят электричество, а олюдях не думают.

Тем временем они уже оказались в номере Будкевича, и Рысаковначал беспорядочно бегать кругами, пытаясь отыскать синий пузырек. Таня тожепринялась бродить по комнате, и тут же споткнулась о полупустую дорожную сумку,которая валялась возле кресла. Внутри что-то металлически звякнуло.

«Интересно, неужели Алик возит с собой кастрюльки? –подумала Таня. – Может, это он только с виду такой крутой, а на самом делеобыкновенный язвенник и варит себе по ночам овсянку? Не зря же в сложнойситуации ему лекарство понадобилось». Таня села на корточки и заглянула всумку. Там лежали какие-то папки и небольшой пакет. Стараясь не греметь, Таняраскрыла его и увидела… портсигары. Не было никаких сомнений, что перед нейлежали все исчезнувшие портсигары Курочкина. Это было настолько невероятно, чтоТаня чуть на села на пол. Вторая дикая находка за сегодняшний день! Застегнувсумку, Таня выпрямилась и растерянно посмотрела по сторонам. Тихон как развышел из ванной, сжимая в кулаке заветный пузырек.

– Вот он, – торжественно возвестил Рысаков. –Пошли!

Когда они отправились в обратный путь, он снова заговорилтаинственным голосом, продолжая свою историю.

– Так вот, выхожу я, значит, на лестницу и руку сую вкарман, чтобы зажигалку достать. В темноте-то брякнешься, костей не соберешь… Итут слышу быстрые шаги, а потом… в меня кто-то врезается на полном скаку! Ящелкаю зажигалкой и вижу, как мимо, словно привидение, проскальзывает Таранов!И вид у него такой… такой… жуткий! Лицо перекошено, глаза горят, зубы оскалены…

– С клыков капает кровь, – подсказала Таня,пытаясь унять нервную дрожь. – Врешь ты все, Тихон! Таранов может бытькаким угодно, но только не жутким.

– Вот именно! – поддакнул Рысаков. – Я потомуи перепугался до смерти. Мне даже показалось, что у меня сердце оторвалось ивниз упало. Правда, потом оказалось, что это я в испуге оступился и копчиком оступеньку ударился. Было дико больно. Но этот страшный Таранов так и стоит уменя перед глазами. Хочешь верь – хочешь не верь!

– А дежурная его почему не видела?

– Не поверишь, но она спала! Головку так на книжкуположила и похрапывала. В общем, выпить мне так и не удалось, зато нервыразошлись окончательно.

Таня не хотела принимать рассказ Тихона близко к сердцу, нообраз жуткого Таранова, поднимавшегося ночью по темной лестнице, почему-тозапал ей в душу. На Алика она теперь тоже не сможет смотреть, не думая опортсигарах, спрятанных в его дорожной сумке. Все это было так странно инеобъяснимо, так дико, что хотелось просто махнуть рукой и обо всем забыть.Если бы не Курочкин, можно было бы и забыть.

– Как он? – спросила Таня Будкевича, когда онивтроем наконец-то загрузились в директорскую машину.

Шофер выбросил сигаретку и плавно тронул машину с места. Ониехали узкими переулками, постоянно поворачивая то влево, то вправо. Ветерполоскал перед носом автомобиля тюлевую занавеску дождя. Небо успокоилось,отодвинувшись подальше от земли, и медленно покачивалось над головой, словноповерхность воды, на которую смотришь из глубины.