– Мне сегодня всю ночь кошмары снились. Может, этопогода навеяла?

Будкевич беспрестанно звонил по телефону то Таранову, тоКурочкину, но никто из них так и не отозвался.

Не зная, как справиться с раздражением, он привязался кРысакову:

– Какого черта ты за мной увязался, Тихон? Вечнолезешь, куда не просят! Что у тебя за характер?!

– Нормальный характер, – проворчал Рысаков,выбираясь из салона машины прямо под дождь. – Получше, чем у некоторых.Легкий и живой. Эх, жилетка промокнет. Придется ее феном сушить.

Толкаясь под одним зонтом, они побежали к гостинице. Директорский«пикап» все еще ждал, приткнувшись к тротуару. Шофер сидел внутри и курил,выдыхая дым в приоткрытое окно. Троица пронеслась мимо, не желая тратитьвремени на объяснения. За конторкой их встретила растерянная дежурная.Повинуясь режиссерской власти Будкевича, она без колебаний выдала ему дваключа: один от номера Таранова, другой – от номера Курочкина.

Алик повернулся к Тане и протянул ей тарановский ключ.

– Я пойду в номер супругов, а ты поднимись к Лешке.Вдруг он какую-нибудь записку оставил или еще что. – Он неопределеннопомахал рукой в воздухе.

– А я? – подал голос Рысаков, который одинсоздавал больше паники, чем стая диких обезьян.

Будкевич ничего не ответил и бросился к лестнице, Тихон, какпривязанный, последовал за ним. Поддавшись общему волнению, дежурная бросиласвою конторку и тоже побежала на второй этаж.

Курочкина в номере не оказалось. Быстрый осмотр комнаты недал никаких результатов. Тогда Рысаков с серьезной миной набрал номер телефонаКурочкина, и телефон немедленно откликнулся – позабытый хозяином, он лежал надиване, накрытый журналом.

Тем временем Будкевич рывком распахнул окно и лег животом наподоконник. Под окном, выходившим на задний двор гостиницы, расстилалсядовольно большой, обнесенный оградой сад. Если судить по груде скамеек илежавшим навалом плитам, администрация явно собиралась его благоустроить.Однако работы еще не начались, и сад казался запущенным и пустынным. Лишь едвазаметные тропинки намекали на то, что здесь все же ступала нога человека.

– Андриан! – неожиданно громко гаркнул Алик, досмерти напугав впечатлительную дежурную.

Это была маленькая женщина в очках с сильными линзами игусто напомаженным ртом. Юбка-рюмочка и строгие туфли должны были придавать ейсолидности, однако бледно-голубые глаза за очками демонстрировали покорностьсудьбе, что бы она там, проклятая, не приготовила.

– Зачем бы Курочкину прятаться в таком жутком месте, даеще во время дождя? – спросил Рысаков, тесня Алика плечом и тоже ложась наподоконник брюхом.

– Ну ты же знаешь, что он тайком от Маркизыпокуривает, – ответил тот. – А потом зажевывает запах всякойгадостью.

– Это точно, я сам видел, как он грызет кофейныезерна, – подхватил Тихон. – А еще я видел, как он закупал на вокзалелакричные пастилки. Вот интересно, а Маркиза в самом деле не догадывается о егострастишке?

– Или делает вид, что не догадывается, – проворчалБудкевич.

– Надо бы пробежаться по этому саду, – предложилТихон, – а то вдруг у Курочкина сердечный приступ. И лежит он где-нибудьтам, в жасмине, а мы ничего не знаем!

– Я пойду, – сказал Будкевич. – А тыоставайся здесь, надо костюм поберечь. У нас через полчаса начало спектакля!

Он выбежал в коридор, а Рысаков так и остался висеть наподоконнике. Дежурная уселась на стул, взволнованно дыша и переживая вторжениев номер посторонних. А потом постояльцы будут предъявлять администрации всякиепретензии. И будут сто раз правы!

Неожиданно снизу, из сада до них донесся громкий вопльБудкевича:

– На помощь! Сюда! Я нашел его!

В следующую секунду вымокший насквозь Алик вынырнув изкустов и, задрав голову, распорядился:

– Вызовите «скорую»! Лучше с поста дежурной, быстрееприедут!

В это время Таня осматривала комнату Таранова. Лешки здесь,естественно, не было. Таня растерянно огляделась по сторонам – нигде никакойзаписки, которая подсказала бы, где его искать. На столе стояла пепельница,полная окурков, спортивная куртка валялась в кресле. На бортике ванны виселовлажное полотенце, пахло туалетной водой. Повинуясь чисто женскому любопытству,Таня осторожно открыла шкаф и тут же увидела на полке плотно свернутый Лешкинсвитер. Обычно, когда он хотел спрятать что-нибудь важное, то почему-тозаворачивал это что-то в свитер. Как будто это был самый надежный на свететайник. Таня осторожно протянула руку и потрогала свою находку. Она сразу жепочувствовала, что внутри что-то есть и через мгновение уже держала в рукахновый роман Аристарха Заречного «Визажист». Дрогнувшими пальцами Таня раскрылаобложку. На титульном листе чернильной ручкой было написано: «Алексею Таранову,талантливому актеру и приятному человеку». Ниже стояла размашистая подписьЗаречного и вчерашнее число.

У Тани задрожали колени, однако она постаралась поскореевзять себя в руки и быстро вернула вещи на место. Книгу закутала в свитер,свитер сунула на полку и захлопнула шкаф. И в этот момент за окнами раздалсягромкий крик Будкевича.

Таня выбежала из номера и помчалась по коридору. На поворотеона догнала Рысакова, следом за которым семенила бледная дежурная.

– Курочкин нашелся, – завопил Тихон. – Онтам, в саду. Надо «скорую» вызвать.

Они втроем буквально вылетели в фойе. Навстречу им уже бежалпотрясенный Будкевич. Пока дежурная вызывала неотложку, он быстро рассказывал:

– Андриан Серафимович жив, но голова у него разбита. Незнаю, насколько тяжело он ранен. Лежит без сознания, прямо на дорожке. Выотправляйтесь в театр, а я дождусь врачей и приеду следом. Постарайтесьуговорить Маркизу сыграть спектакль. Это только выглядит жестоким, а на самомделе поможет ей немного справиться с эмоциями.

– Но у нас ведь не хватает одного актера! –воскликнула Таня, ломая пальцы. – Даже двух актеров! Мы до сих пор незнаем, где Таранов.

Будкевич на секунду замер, потом решительно сказал:

– Если Таранов приедет, мы справимся. Роль Курочкинасыграю я. Если нет, тогда спектакль придется отменить.

Отмена спектакля была чрезвычайным происшествием. Аликиногда признавался, что это ночной кошмар, который преследует его с самогоначала продюсерской и режиссерской карьеры.

Потом Алик отправился к телефону и принялся звонить в театр,чтобы сообщить новости и отдать распоряжения. Через пару минут он снова подошелк Тане и Рысакову.

– Здесь директорский «пикап», на нем доберетесь дотеатра. А я вернусь к Андриану, нельзя его одного оставлять. Я его своимпиджаком накрыл, трогать побоялся, а то бы прямо сюда принес. Он не такой уж итяжелый…