– Ты прямо как подросток, ей-богу. Хочешь узнать, чтомужик с бабой вытворяют, посмотри порнуху.

– Да ладно, просто любопытно. А как тебе эта телка?

– Не в моем вкусе. Но у хозяина, знаешь, своя страсть –черненьких любит. Меня другое интересует – она на ночь останется, или он ее ещедомой повезет?

В этот самый момент послышался рокот мотора и к воротамплавно подкатило такси. Еще через минуту дверь в доме открылась и глубокийженский голос проворковал:

– Не стоит меня провожать, дорогой. Не волнуйся, я самавыйду – машина уже приехала.

– Хорошо, милая, – услышали охранники голосневидимого за дверью Заречного. – Счастливого тебе пути! И непременнопозвони мне, когда вернешься в Москву. Буду очень скучать!

– Счастливо, дорогой!

– Целую!

Дверь захлопнулась, и женщина неторопливо пошла в сторонуворот. По дороге она нацепила на нос темные очки. Костя открыл ей калитку ивежливо попрощался – мало ли, как жизнь сложится. Сегодня она – случайная гостья,а завтра, глядишь – уже хозяйка.

Он проследил за тем, как женщина села в такси, и отправилсяна свое рабочее место – в будку у ворот, где ему предстояло коротать время доутра, пока не придет другая смена.

* * *

– Можешь думать, что хочешь, но днем твоих башмаков наместе не было! – сердито заявила Белинда.

Только у нее и хватало храбрости всерьез спорить с Региной.Та стояла перед ней в позе взлетающей вороны, расставив руки в стороны. Вкаждой руке было по туфле. Рысаков трусливо жался к двери, готовясь, если вдругчто, выскочить из костюмерной.

– Хочешь сказать, кто-то взял мою обувь, немножкопоносил ее, а потом вернул обратно? – спросила Регина насмешливо. –Какая-то чушь.

– Я думала, ты сама и взяла, – возразила Белинда.

Сегодня она убрала свои непокорные волосы наверх, свернув ихна макушке впечатляющим кренделем. Из-за этого кренделя она даже казалась вышеростом, и потому чувствовала себя на коне.

– Чтобы я ходила по улице в туфлях, которые приобрелидля сцены? – продолжала возмущаться Регина. – Да с какой же этостати?

– Мало ли, – неожиданно подал голосРысаков. – Может, у тебя свои туфли порвались, и тебе погулять было не вчем.

С Брагиной он связываться не любил, однако совладать ссобственным темпераментом оказалось ему не по силам.

– Ты дурак, что ли? – спросила Регина,повернувшись лицом к своей новой жертве. – Не мог ничего поумнеепридумать? Это ведь ты шум поднял?

Ее темные глаза, метавшие громы и молнии, могли бы создатьпомехи работе целой электростанции. Рысаков невольно подумал, что любить такуюженщину наверняка очень утомительно и энергозатратно. Когда она смеялась, онвсегда думал о том, что она ведьма.

– Ну, да. Я шум поднял.

– Ты утверждаешь, что видел мои туфли на какой-топрохвостке!

– На журналистке, – поправил честныйРысаков. – Она у Аристарха Заречного интервью брала. В книжном магазине.

– Господи, что ж ты делал в книжном магазине? –так искренне удивилась Регина, что Рысаков тотчас глубоко оскорбился.

– Как это – что? – воскликнул он с вызовом. –Я там книжки покупал!

– Он довольно умный, – на всякий случай сказалаБелинда, опасаясь, что сейчас разразится скандал, который помешает ейподготовиться к спектаклю.

– Он? – ухмыльнулась Регина. – Не смеши моиподметки. Как можно считать умным типа, который уверен, что катарсис –желудочное заболевание, а эллинг – дом, в котором жили древние греки?

– И все-таки Тихон вряд ли ошибается, – стояла насвоем Белинда. – На правой туфле царапина. Вот, погляди. А он говорит, чтоспециально сел на корточки и проверил.

– Я в шахматы хорошо играю, – неожиданно сообщилТихон, явно задетый за живое низким мнением о своих умственных способностях.

Регина опустила один башмак, а второй повертела передглазами. Поджала губы, не желая признавать очевидное.

– Очень странные у нас вещи происходят, –продолжала Белинда. – У Курочкина опять портсигар пропал. Или кто-тоиздевается, или я уж и не знаю…

– А если их понюхать? – предложил Тихон, решив,что не станет обижаться на Регину на всю оставшуюся жизнь. В конце концов,женщины частенько говорят всякие ужасные вещи, но в итоге все равнораскаиваются.

– Что понюхать? – переспросила Регинабрезгливо. – Туфли?

– Ну, если они пахнут чужими ногами, значит, я прав!

Белинда ухмыльнулась, а Регина сердито заметила:

– Тихон, тебе нужно выходить на сцену в одиночку. Изтебя выйдет отличный комик. Ты просто говори, что думаешь, и публика будетсразу умирать со смеху.

– Так мы расскажем об этом Будкевичу? – уточнилаБелинда.

– Если больше делать нечего, расскажи, – бросилаРегина, направляясь к выходу. – Представляю, как ему будет интересно.

– Ну, тебя предупредили, и ладно, – сказалаБелинда ей в спину.

– Мы тоже не чебурашки, чтобы с утра до ночи добрымиделами заниматься, – поддакнул Рысаков.

Когда дверь захлопнулась, он прошелся по комнате, засунувруки глубоко в карманы брюк.

– Все равно меня не переубедишь, – сказалон. – Именно эти туфли были на журналистке из Москвы.

– А ты лицо ее разглядел? – спросила Белинда,против воли заинтригованная происходящим. – Или только на ноги пялился?

– Э-э, – протянул Тихон. Он, разумеется, бросалвзоры на девицу в Регининых туфлях и даже успел услышать, что она журналистка,но подробно обрисовать ее лицо вряд ли сумел бы. Проклятые туфли всецелоприковали к себе его внимание. Да еще эти очки…

– Ясно, – вздохнула Белинда. – Женщина скрасивыми ногами может смело экономить на пудре и помаде.

Спровадив Тихона, она протерла туфли влажной губкой иукрадкой понюхала их. Туфли пахли обычно – кожей и какой-то отдушкой. Вздохнув,Белинда поставила их на место и принялась за другие дела.

Известие об убийстве Аристарха Заречного обрушилось на городОрдынск ранним утром. Люди расхватывали газеты и слушали программы новостей,тревожно морща лбы. Особо впечатлительные ахали и прижимали ладони ко рту.Рысаков узнал о трагедии одним из первых. Пробудившись чуть свет, он отправилсяв ресторан, где в нагрузку к чашке кофе получил исчерпывающий рассказ опроисшествии от местной официантки. У официантки был невероятной красоты бюст икокетливая наколка в волосах, делавшая ее похожей на курочку.

– Заречный вчера в нашем книжном магазине автографыдавал, – рассказывала она вполголоса. – Потом какую-то дамочку домойпривез, журналистку. Когда журналистка уехала, он был еще жив. А вечеромохранники заметили, что света в доме нет. Вошли, а он в кресле откинулся, весьв крови… Недвижный и уже совсем холодный! Его по голове стукнули каминнойкочергой. Вот и мечтай после этого о камине!