– Пока неясно. Видимо, поскользнулся, упал и разбилсебе голову о камень. И зачем его в этот сад понесло – без зонта, безтелефона?..

– Ну, к разбитой голове телефон все равно неприставишь, – философски заметил Тихон. – А когда он в этот сад напрогулку отправился, дождя, может, еще и не было.

– Выходит, он там долго пролежал, – заметилаТаня. – Надо будет его после спектакля навестить. Тебе сказали, куда егоповезут?

– Сказали, конечно, – нервно ответил Алик. –Чего не сказать? А вот что я Яблонской говорить буду, ума не приложу.

– А ты роль Серафимыча знаешь? – на всякий случайпоинтересовался Тихон.

– Я все ваши роли знаю. Еще лучше, чем вы. Ты за себяволнуйся, весь костюм измочил.

Этим вечером спектакль был сыгран с таким блеском, чтопублика вызывала актеров на «бис» аж семь раз. Хотя происшествие с Курочкинымпроизвело на всех членов труппы тягостное впечатление, но в крови каждого изних бушевал адреналин, который в сочетании с профессиональным мастерством далпоразительный эффект.

– Ну, это уж слишком! – воскликнула Анжела, когдаБудкевич в перерыве рассказывал обо всем, что случилось накануне спектакля.

– Он все время говорил, что у него предчувствие, –напомнила Белинда.

Эти слова смутили Таню, она опустила голову и дажепокраснела. Она сразу же вспомнила, как гналась за Тарановым и как Курочкиннеожиданно очутился прямо перед ней. Наверное, он не зря тогда ее искал.Возможно, хотел о чем-то рассказать, может быть совета попросить, а то ипомощи. А она… Она не стала слушать и постаралась поскорее от него отделаться!

Таранов выглядел обычно, хотя, как и все, был сильнорасстроен. Таня пристально всматривалась в его лицо, пытаясь найти какие-нибудь«ужасные» признаки, но напрасно.

– Леша, где ты-то был? – с надрывом спросилаЯблонская, в пятый раз запудривая лицо.

Вероятно, это было нервное, потому что, узнав о трагедии,случившейся с мужем, она не заплакала, а только громко охнула и побледнела.

– Где я был? Даже говорить стыдно, – в сердцахответил Таранов, ероша волосы. – Я охотился за Тихоновой блондинкой! Пошелв соседнюю кафешку выпить пива и увидел ее.

– Мою блондинку?! – Тихон сделал стойку и склонилголову набок, как пес, которому любимый хозяин говорит непонятные слова.

– Ты в курсе, что в Перегудове я встречался сРоманчиковой уже после банкета, в кафе? – повернулся к нему Таранов.

– Ну, эту историю все знают, – протянула Регина,скривив губы. – Ты же любишь, Лёшенька, чтобы о твоих шашнях знали все насвете.

– Не зря Брагиной дали роль служанки, – шепотомсказала Белинда, наклонившись к Таниному уху. – Ей очень идет метла.

– Ну вот, когда подъехала Романчикова, я уже сидел застоликом, – не обращая внимания на ценное замечание Регины, продолжалТаранов. – Мэрша вышла из машины, и тут к ней подскочила женщина. Это былатвоя, Тихон, блондинка. Только тогда я этого еще не знал. Кстати, зовут ееЛюдмила, если ты запамятовал.

Ну вот, эта Людмила о чем-то поговорила с Романчиковой иисчезла.

– Так ее зовут Люда?! – вскричал Рысаков такимтоном, словно это известие меняло расстановку сил на мировой политическойарене. – Откуда ты знаешь?

– Ну, как откуда? – озадачился Таранов. – Онамне сама сказала, когда поведала историю о ваших сложных внебрачных отношениях.Я тогда еще подумал, что где-то встречал ее раньше. Но так увлекся рассказом отвоих похождениях, что не смог сразу вспомнить, где.

– Ясненько! Ну так что, сегодня ты ее в конце концовпоймал?

– В том-то и дело, что нет! Она как меня увидела, таксразу припустила бегом. Мне это показалось не просто странным, а чертовскиподозрительным. Тогда я решил догнать ее во что бы то ни стало. Надо же былоузнать, чего она тут воду мутит.

– Так чего же не догнал? – нервно спросилБудкевич, все это время бросавший обеспокоенные взоры на Маркизу, которая то идело принималась с остервенением пудрить лицо.

– Вы же сами видели, какая началась гроза! Вот эта Людаи ускользнула в самый последний момент.

– А где ты был, когда я позвонил тебе по телефону? Ясказал, что послал за вами с Андрианом машину, и ты пообещал, что захватишьКурочкина и что через десять минут вы оба будете ждать шофера в холле.

Таранов так растерялся, что даже не сумел этого скрыть.Несколько секунд он молча хлопал глазами, но потом все же справился соцепенением и довольно небрежно ответил:

– Ты позвонил как раз в тот момент, когда я потерял этублондинку из виду. Это было где-то не слишком далеко от гостиницы, и я решил,что быстро доберусь до места. Но дождь все не утихал и молнии шарахали жуткие –я просто побоялся выходить на улицу. А потом уже было поздно, и я решил сразуехать в театр. Понадеялся, что Андриан Серафимович и без меня доберется.

– Лучше бы ты все же вернулся в гостиницу, – заметилаАнжела, покачав головой.

– Что значит – лучше? – сердито сверкнул глазамиТаранов. – Да мне бы и в голову не пришло искать Серафимыча в заброшенномсаду! Там такие джунгли – бр-р! Зачем его только туда понесло, непонятно?

– Вот когда очнется, мы его и спросим, –пробормотал Будкевич, стараясь больше не смотреть на Маркизу.

Однако Андриан Серафимович в тот вечер так в себя и непришел. После спектакля все вместе решили было отправиться в больницу, ноЯблонская неожиданно заартачилась и заявила, что сначала съездит туда сама, ауж потом, когда будет можно, пусть Андриана навещают коллеги. Впрочем,артачилась она напрасно, потому что к мужу ее так и не пустили, велев приезжатьзавтра с утра. Оставалось лишь гадать, все ли обойдется и чем это закончится.

Веленко предложил Белинде прогуляться до гостиницы пешком.

– После грозы воздух такой прозрачный! И липами пахнет,и травой, – уговаривал он, глядя на предмет своего вожделения соткровенной надеждой. Предмет некоторое время кочевряжился, потом неохотно согласился.

– Вечно ты ломаешься, – попеняла подруге Таня,глядя на Веленко с откровенным интересом. С тех пор, как Белинда откликнуласьна его ухаживания, он заметно изменился, стал как будто ярче, симпатичнее.

– Да ну его, – бросила подруга. – Сейчас начнетбабке звонить… У него сеанс связи по часам, как у советского радиста.

– Разве можно осуждать его нежную привязанность кбабушке, – улыбнулась Таня. – Такое поведение достойноисключительного уважения.

– Посмотрела бы я на тебя, – буркнулаБелинда. – Что бы ни было – чума или секс – ровно в назначенное время онбросается к телефону. Мне кажется это глупым. Условности делают человеказависимым, а я люблю свободу во всех ее проявлениях.