Таня поймала машину и через десять минут уже входила вгостиницу. За конторкой сидела все та же знакомая ей дежурная. В настоящиймомент она яростно протирала очки носовым платком. По холлу нетерпеливорасхаживал незнакомый мужчина – коренастый брюнет в полосатом костюме сперстнем на мизинце. У него были веселые синие глаза и напористая улыбка. Возлеобязательного гостиничного фикуса, прямо на полу, стояла большая корзинацветов. Цветы были отменными, лепесток к лепестку, и подобраны с большимвкусом. Таня оценила все это наметанным взглядом.

Каково же было ее изумление, когда незнакомец при виде неевскрикнул и, схватив корзину за ручки, бросился вперед.

– Татьяна! Дорогая Татьяна! – воскликнул он, сияялицом. – На сцене вы были великолепны! Вы вообще – великолепны! Разрешитемне вручить вам эти цветы в знак моего восхищения!

Тане было приятно. Все события сегодняшнего дня на секундуотодвинулись куда-то далеко-далеко. Она улыбнулась в ответ и сказала:

– Я очень тронута. Цветы потрясающие, спасибо! Как васзовут?

– Андрей Щеглов, – представился мужчина, пожираяТаню глазами. – Хотите, я отнесу цветы в ваш номер?

– Не стоит, – ответила та, слегка подморозивулыбку. – Кто-нибудь другой отнесет.

– Господи, да я не в том смысле! – рассмеялсяЩеглов, показав ровные зубы. – Просто корзина тяжелая, амальчиков-коридорных тут нет.

В этот самый миг в холл вальяжной походкой вошел Таранов подруку с Анжелой. Вернее, Анжела висела на Лешкиной руке с совершенно несчастнымвидом.

Тане это не понравилось. Вероятно, у Анжелы какие-топроблемы, что совсем даже нехорошо. Женщина, которая просит мужчину о помощи,возвышает его в собственных глазах. С такой женщиной ему приятно общаться, ончувствует себя на высоте. И это первый шаг на пути к его покорению.

– Цветы очень красивые, – снова сказала Танясвоему нежданному воздыхателю, размораживая не только улыбку, но и глаза,которые мгновенно заискрились чарующим светом. Щеглов замер ввосхищении. – Мне так приятно ваше внимание! – Она обернулась кдежурной и спросила: – Можно кого-нибудь попросить поднять корзину на второйэтаж?

– Меня можно попросить, – весело откликнулсяТаранов, отцепившись от Анжелы и подходя ближе. – Я для таскания корзиночень даже подхожу.

Щеглов неуверенно улыбнулся, узнав артиста, выступавшего насцене вместе с Таней, и выпустил корзину из рук. Таранов схватил ее и с космическойскоростью пронесся по холлу в сторону лестницы, унося нежданную добычу.Растерянная Анжела торопливо последовала за ним.

До сих пор цветы служили определенным барьером между Таней иЩегловым. Когда барьера не стало, новоявленный поклонник пошел в атаку. В концеконцов, Таня согласилась поужинать вместе с ним, но только здесь же, вгостиничном ресторане. Хотя Щеглову, судя по его купеческим замашкам, явнохотелось поехать в город и гульнуть с размахом в каком-нибудь шикарном месте.Видимо, в его кругах принято было именно так производить впечатление на дам.

Несмотря на неустанные попытки Щеглова развлечь ее, Таняникак не могла расслабиться. В последнее время случилось слишком много всегонепонятного и неприятного. Одна разбитая голова Курочкина чего стоила! Щегловизо всех сил старался очаровать и обаять свою новую знакомую. Он беспрестаннорассказывал смешные истории из жизни, которые, судя по всему, случались с нимпостоянно. Если верить его словам, он занимался всем на свете – строительствомгостиниц, организацией таксопарков, изготовлением аквариумов на заказ ипродажей пневмопробойников. Таня старалась быть любезной и улыбалась. Однако вдуше она точно знала, что согласилась на эту авантюру исключительно назлоТаранову.

Когда новый поклонник наконец-то откланялся и умчался в ночьна большом автомобиле, Таня вздохнула с облегчением и не спеша отправилась ксебе в номер. Поднимаясь по лестнице, она почувствовала, что голова у нееслегка кружится от выпитого вина, сигаретного дыма и долгих разговоров. Корзинас цветами стояла на полу возле двери. Ей показалось, что цветы пахнут туалетнойводой Таранова и смотрят на нее укоризненно. «Интересно, – подумала Таня,доставая ключ из сумочки, – он не желает со мной мириться, хороводится сАнжелой, а я, выходит, должна вести себя, как пай-девочка». Она внесла корзинув номер и уже хотела закрыть за собой дверь, когда раздались быстрые шаги, иперед ней возник вездесущий Рысаков. На нем была застиранная, недостойнаяизвестного артиста футболка, широкие шорты и сандалии а ля Пифагор. Ко всемуэтому прилагался задумчивый взгляд.

– С тобой Белинда никогда про ножницы неразговаривала? – спросил Тихон безо всякого вступления.

– Чего-чего? – Таня так удивилась, что едва несвалилась, наступив на собственные шлепанцы, ожидавшие ее у порога. – Прокакие ножницы?

– Если бы мне удалось разрешить эту загадку, я мог бысчитаться величайшим умом современности, – сказал Тихон и без спросапротиснулся к Тане в номер.

Увидел корзину цветов, сказал «Ого!», наклонился, оторвал головкумаргаритки, растер ее в пальцах и вдумчиво понюхал.

– Тихон, ты варвар, – констатировала Таня, жалеясвой букет. – Теперь объясни, чем тебе Белинда не угодила. Какая ещезагадка, какие ножницы? О чем ты вообще?

Таня закрыла дверь и включила свет. Потом скинула туфли,прошла к окну и задернула шторы.

– Вот теперь обстановка располагает к серьезномуразговору, – заметила она, упав в кресло и вытянув босые ноги. Пошевелилапальцами и блаженно прикрыла глаза.

– А я и правда серьезен, – сказал Рысаков, усаживаясьна стул, стоявший напротив. – Про Белинду я тебе потом расскажу. Мневообще-то посоветоваться надо. Мне Регинины туфли покоя не дают. Надо было ихсразу в милицию сдать. По всему выходит, что они побывали на местепреступления. Я понять не могу: каким образом журналистка потом эти туфли наместо вернула?

– Как они вообще к ней попали? – задала встречныйвопрос Таня.

– Вот именно! И ответ только один. Кто-то из наших ейэти туфли одолжил. А потом вернул в костюмерную и умыл руки. Если бы не я со своейорлиной наблюдательностью, никто бы ничего и не заметил.

– Но зачем какой-то никому не известной журналисткеРегинины туфли? – спросила Таня, сев поудобнее и охотно включаясь вразговор.

– Оно и непонятно! Что же, в городе магазинов обувныхнет? Зачем нужно было одалживаться? Фигня какая-то получается. Она взяла туфлинапрокат, чтобы сходить на встречу с Аристархом Заречным в ордынский книжныймагазин? Ладно бы, были те туфли безумно красивыми! А то ведь обувь дляслужанки! Чудеса, да и только. У тебя есть какие-нибудь мысли по этому поводу?

– Никаких, – честно призналась Таня. – А чтоты там говорил про Белинду, я не очень поняла?

– Я тут на досуге вспомнил, как на правой туфле Региныцарапина появилась. Дело было так. Когда у Курочкина очередной портсигариспарился, мы с ним вдвоем стали бегать по гримеркам, все искали пропажу.Думали – вдруг кто подобрал? Так вот, заскакиваем мы в костюмерную и видим:стоит Белинда с туфлей в одной руке и с ножницами в другой. Она потом говорила,что собиралась нитку отрезать, которая из-под пряжки торчала. Ты же знаешь,когда дело касается работы, она становится аккуратной до отвращения. Короче,когда мы с Андрианычем в комнату ворвались, Белинда как подпрыгнет отнеожиданности, да ножницами по туфле как царапнет! Расстроилась ужасно. Мы,естественно, по шапке получили и быстренько слиняли. А на туфле царапина так иосталась. Белинда нам ее долго простить не могла. Но если бы не эти ее ножницы!Они у нее какие-то особые – жутко острые. Она их, кстати, в бархатном футляредержала.