– Конечно, – продолжала Майя, – обычному человекубезразлично, что с чем соединяется и откуда берется краска. Главное, чтобы онабыла! Но вернемся в век восемнадцатый. До массового производства краски былоеще далеко. В любом случае в те баснословные времена художественные краски непродавались, как сейчас, в магазинах, их готовили сами художники, вернее, ихподмастерья, и секреты красок хранились в строгом секрете, так же, как исекреты мастерства. К тому же берлинская лазурь Дисбаха и его последователейбыла всего лишь компонентом, который предстояло еще смешать с масляной основой,то есть создать собственно ту краску, которую мог бы использовать живописец.Кому-то это удавалось, кому-то нет, опять же, повторюсь, массового производстване было, и свои секреты каждый строго охранял. Первыми берлинскую лазурьосвоили немецкие, потом английские, французские, итальянские художники. ДоРоссии новации всегда с запозданием доходили, а уж в те-то времена, когдасообщение было затруднено до крайности… Словом, русские художники началииспользовать берлинскую лазурь только в самом конце XVIII века, что и подтверждает:портрет Екатерины если и был начат Георгом Кристофом Гроотом, то закончен былсовершенно определенно не им. И чудесный синий цвет неба, просвечивающегосквозь легкие облака, и особенный, даже на взгляд шелковистый оттенокЕкатерининого камзола – все это появилось на картине гораздо позже, многопозже.

– Боже ты мой! – воскликнула искренне потрясенная Алена. – Икак теперь быть с авторством? Это сколько каталогов надо переделывать, еслиписать – «неизвестный художник»…

– Да нет, все проще, в некоторых известных каталогах, в томчисле и электронных, рядом с фамилией Гроота в названии картины стоит знаквопроса. Мы на своем сайте таких изменений еще не произвели. Может быть, теперьрешимся. Только вы, пожалуйста, об этом никому не говорите, не пишите, я ведьвам выдала неофициальную информацию.

– Разрази меня гром, никому ни слова! – пылко поклялась нашавосторженная героиня. – Но слушайте, Майя, вы что, прямо на взгляд можетеопределить, какие краски использовал художник? Берлинскую лазурь, или киноварь,или… ну, я не знаю… охру, что ли? Или вот еще есть краска – сажа газовая… –произнесла она вдруг с туманным выражением, как человек, который имеет оченьслабое представление о том, о чем говорит.

– Да что вы, не такая я глазастая, – словно против волиулыбнулась Майя, и, как это часто бывает у женщин, улыбка невероятным образомукрасила и преобразила ее измученное, печальное лицо. – Но существуютэкспертизы, у каждой картины должен быть паспорт, к которому прилагаетсяфотография оборота холста, фотография картины в инфракрасных, ультрафиолетовыхлучах…

– Ой, а вдруг после всех этих манипуляций выяснится, чтополовина так называемых великих произведений вовсе не принадлежат их творцам? –ужаснулась Алена.

– Напрасно вы думаете, что задача экспертизы – отрицание,установление ложного авторства. Напротив, мы должны подтвердить истинность его!Хотя, конечно, вы правы: очень много происходит ошарашивающих открытий. Какподумаешь, столько вскрывается подделок…

– Но ведь ваша коллекция формировалась очень давно, самоераннее – в начале двадцатого века, если не ошибаюсь. Какие тогда могли бытьподделки? Это вроде бы веяние нашего времени…

– На самом деле коллекция сложилась гораздо раньше. Это ведьодин из старейших в России общедоступных музеев. Основали его по решениюГородской думы в 1894 году, а открыли для посетителей в июне 1896-го. В НижнемНовгороде как раз открылась Всероссийская художественно-промышленная выставка,ее почтили своим присутствием Николай II и Александра Федоровна, они были и вчисле первых посетителей музея. Правда, тогда фонд был совсем небольшой ивполне умещался в Дмитриевской башне Кремля. Потом находился в зданииДворянского собрания, в бывших особняках известных меценатов Рукавишникова иСироткина, теперь вот – здесь, в бывшем доме военного губернатора… Так вот оподделках. В это слово автоматически вкладывается криминальный смысл. А ведьраньше было как? В каждой титулованной семье – графской, княжеской –обязательно должно было присутствовать изображение императорской особы и лицгосударевой фамилии. Но где же на всех напасешься авторских работ того жеГроота, к примеру? Были мастерские, где делались прилежные копии. Так что можетстаться, наша Екатерина – всего лишь ученическая копия. Другое дело – авторскиеповторения, они ценились почти так же высоко, как оригиналы. Разве такиеполотна можно считать подделками, фальшаками, как сейчас говорят?

– Какое замечательное слово! – восхитилась Алена. – Вот обэтом подробнее расскажите, пожалуйста. Я раньше слышала, будто главное – холстнайти того времени, к которому будет относиться подделываемая картина, ну икак-то внешне ее состарить: покоробить, лак сделать тусклым и трещинамипокрыть, чтобы не сиял и не сверкал…

– Да-да, – кивнула Майя. – Картину подвергают совершенноварварскому чередованию охлаждения и нагревания: то держат над плитой, товыставляют на холод. Этот метод в обиходе называется так же варварски: «балкон– тепло – балкон». После такой обработки краски и лак картины темнеют.Кракелюры, то есть трещинки на холсте, появляются после того, как готовоеполотно сворачивают трубочкой или, наоборот, растягивают и проводят обратнойстороной по грубому краю стола. Люди, искушенные в подделках, затем покрываютфальшаки специальным лаком с люминофором, чтобы лак светился во времяпросвечивания ультрафиолетом. Смысл в том, что старые лаки в ультрафиолетовомизлучении светятся, а современные – нет. Но на самом деле, я уверена, нет ниодной подделки, которую невозможно разгадать. Если всерьез задаться такойцелью, конечно. Вот вы говорили – старый холст…

Алена кивнула, улыбаясь во весь рот, до того ей было приятносмотреть на оживленную, ожившую Майю, а уж слушать-то ее…

«Может, мне злополучную девицу из нового романа сделатьреставратором? – мелькнула у нашей писательницы конструктивная мысль. – Этакимсовершенно гениальным реставратором-экспертом. И, к примеру, потенциальныйжених будет стремиться ее прикончить, так как только она может разгадать, чтоон подделал… Что? Картину Васнецова «Ковер-самолет»? Нет, что-то нужнопридумать…»

– Да, старый холст. Но как его раздобыть? – сказала Алена. –Я читала, будто нужно купить картину того времени, в котором жил художник, чьюработу он собирается подделать…

– «Он»? – изумилась Майя. – Кто «он»?

«Потенциальный жених!» – чуть не брякнула Алена, да вовремяодумалась:

– Поддельщик, конечно. Злодейский обманщик.Фальшивокартинник, или как их там называют…